Зов крови
Как мы из Грозного вернулись домой
1992 год – это год, когда жизнь в городе Грозном стала невозможной. Убийства, насилие, грабежи. Чуть ли не ежедневно Джохар Дудаев с экранов телевизоров обращался к чеченцам, чтобы они не покупали дома у русских. Русские, говорил он, и так должны оставить дома и уехать из Чечни в свою Россию...
Назрел вопрос и в нашей семье. Что делать? Оставаться нельзя было, но и уезжать некуда. Нас никто и нигде не ждал. Ведь Грозный мы считали своей родиной...
На очередном сходе родственников решено было отправить племянницу с мужем на машине в путь-дорогу в поисках места для проживания. Недели через две наконец вернулись наши Татьяна с Сашей. Много километров они проехали по соседним краям и республикам. Наконец нашли то, что нам всем было нужно, – село Александровское в Ставропольском крае. Уже и домик на первое время там присмотрели.
К Александровскому мы подъехали со стороны Минвод, когда уже начало темнеть. Вокруг было необычайно тихо, и мы, привыкшие к стрельбе, поначалу даже удивлялись этому спокойствию. Небольшой домик с маленькими окнами смотрел на улицу, как бы приветствуя нас, новых хозяев. Уставшие, голодные, мы выбрались из машины и разбрелись по участку кто куда.
Начали подходить соседи, кто с чем. У кого были пирожки, у кого картошка, у кого просто домашний хлеб. Было и вино домашнее. Всё это складывалось на невесть откуда появившейся стол. Прозвучала «команда» садиться. После ужина и новых знакомств мы все, кто на чём и где попало, улеглись спать. Ночь прошла тихо. Без шума и стрельбы. А утром ощущение было такое, как будто мы дома...
Три дня я на велосипеде подыскивал жилье и для своей семьи, и для тех, кто ещё оставался в Грозном. Попадались дома неплохие, но мне были не по карману. Мне нужен был небольшой домик, и ещё хотелось, чтобы было много земли, чтобы я мог развернуться. Хотя как, я ещё и не представлял. Вырос в городе и с землёй никогда не был связан.
Вскоре мне повезло, я встретил женщину, которая что-то клеила на деревьях и на доске объявлений. Поинтересовался, и когда узнал, что она продаёт, каким-то шестым чувством понял: это то, что мне надо. Добравшись до околицы села, остановились мы с этой женщиной около старого, вросшего в землю домика. На вид – лет сто. Одно его украшало – во дворе был большой сад и большой пустой участок, как выяснилось, под картошку. И ещё хозяйка показала колодец с чистой холодной водой, который располагался во дворе, сразу за домом. Всё это меня взволновало, и я сразу сказал: беру, едем оформлять. Даже в дом не зашёл. Потом предлагались и другие дома, ближе к центру, но я, как ненормальный, зацепился за эту старую казачью хату...
На второй день вместе со старшей сестрой, её мужем Сашей и дочкой на машине приехали к выбранному мною дому. Зашли – и удивились. Половину большой комнаты занимала огромная русская печь. На потолке красовалась длинная балка, от которой шли к стенам рейки (рёбра). Наши молодые в один голос мне посоветовали найти что-то более подходящее, но старшая сестра моя Вера вдруг на удивление всем сказала: если брат решил, пусть берёт. И добавила: наша мама родилась в деревне и до семи лет жила в такой же хате, только потом переехала с родителями в Грозный, где выросла, вышла замуж и нарожала нас всех.
В течение некоторого времени все наши родственники перебрались из Грозного в Александровское. И вот однажды, когда мы начали обживаться, к нам в гости пришла старшая сестра и стала рассказывать о нашей родословной, о матери, которая родилась в 1907 г. в селе, а село это в 1914 г. горело и погорельцам-добровольцам предложили переехать в Чечню, где будут нарезать землю. Отец нашей матери Шиленко Иван Семёнович, посоветовавшись с семьёй, согласился на переезд в Чечню.
В основном вся эта история базируется на воспоминаниях нашей матери и её брата Владимира. Они оба частенько рассказывали об Александровке, о мосте, который назывался Суворовским, потому что по нему проезжал сам Суворов (кстати, мост и по сей день так называется – Суворовским), о пожаре, который сжёг две трети дворов в 1914 г. Старшая сестра Вера Степановна сохранила память лучше, чем мы. Наш прадед Семён Шиленко, из волжских казаков, прибыл в Александровку с семьёй одним из первых переселенцев. Он был отличным кузнецом, своё мастерство он сумел передать своему сыну, нашему деду. Прадед умер в с. Александровке, а дед уже в Грозном.
Приводя в порядок участок, я обнаружил небольшой курган. При раскопке этого курганчика нашёл много металлических изделий, а также инструменты, изготовленные вручную. Спустя несколько лет, когда занялся родословной, вспомнил об этой металлической куче и понял, что я на верном пути.
Может быть, эта история так и не всплыла бы, но благодаря архивным данным и воспоминаниям здешних долгожителей мы – потомки Шиленко – поняли, что приехали не в чужие края, а домой. И не только в своё село, но и в свой родной дом.
Может быть, это и есть «зов крови»?
Евгений Степанович ЯНОВСКИЙ (Шиленко)
с. Александровское, Ставропольский край
