Экспортозависимость не лечится

На аграрном рынке России происходят тектонические сдвиги. Чем они закончатся, предсказать сложно

Сколько будет стоить пшеница нового урожая, введёт ли правительство пошлину на подсолнечник, есть ли шанс продать сахар за границу и какая культура несёт наибольшую прибыль? Ответы на эти вопросы искали аналитики Института конъюнктуры аграрного рынка и главы отраслевых объединений во время традиционной конференции «Где маржа – 2020» в Москве.

Пшеница: маржа у агрария

– Есть ощущение того, что у нас на зерновом рынке происходят тектонические сдвиги. Некоторые из них начались несколько лет назад, некоторые – только в этом сезоне.

Возможно, в ближайшее время мы увидим серьёзную реструктуризацию рынка, – с такого тезиса начал свой доклад генеральный директор ИКАР Дмитрий Рылько.

Из тех процессов, что начались «не вчера», эксперт отметил удивительную способность аграриев «долго и безнаказанно» хранить зерно. Например, к 1 января 2020 года трейдеры и переработчики имели на хранении 9,7 млн тонн пшеницы, а на складах у фермеров и сельхозпредприятий оставалось примерно 11,1 миллиона тонн. Чтобы «вытащить» эти объёмы из аграриев, экспортёрам приходится предлагать всё больше и больше.

– Каждую неделю мы строим графики экспортного паритета. Они показывают, сколько должна в среднем, при нормальной работе рынка, стоить пшеница на условиях CPT, чтобы можно было довезти её до Новороссийска и продать на условиях FOB, – сказал Дмитрий Рылько. – В прошлом году в начале февраля цены в регионах равнялись экспортному паритету. Это здоровая ситуация для середины зимы. Но в этом сезоне начиная с августа внутренние цены постоянно находились выше экспортного паритета, причём и на юге, и в отдалённых от портов регионах.

По словам Рылько, обычно экспортёры, для того чтобы быть в прибыли, покупали зерно минимум на 20 долларов дешевле, чем продавали его на экспорт, чтобы этой двадцатидолларовой разницей покрыть затраты на услуги терминала.

– Но в этом сезоне экспортёрам стало очень тяжело работать. И они с августа начали стучать руками и ногами в ворота терминалов и требовать, чтобы те снизили свои тарифы. По сути, экспортёры поставили терминалы перед выбором: либо вы снижаете тарифы (которые, надо сказать, самые высокие в мире), либо зернотрейдеры прекращают свою деятельность. Терминалы были вынуждены опустить тарифы для внешних пользователей. Впервые в истории это понижение произошло в первой половине сезона, – подчеркнул Дмитрий Рылько.

Отчасти тарифной политикой глубоководных портов объясняется падение рейдовой перевалки зерна. Тарифы терминалов на рейдовой перевалке обычно были ниже, чем у терминалов Чёрного моря, а в этот раз опускать стоимость услуг им стало просто некуда. 

Глава ИКАР отметил, что второй сезон подряд зерновой рынок восточной части России «зачищает» Казахстан. Большие объёмы вывоза зерна подчас не отражаются в официальной статистике, потому что «у нас с Казахстаном самая протяжённая граница в мире – и она же самая неохраняемая». Раз нет достоверной статистики, трудно определить, сколько пшеницы на самом деле осталось в РФ. Поэтому ИКАР предполагает, что с января по июнь экспорт пшеницы составит 11 млн тонн, но с оговоркой: этого объёма может и не быть. Всего же во второй половине сезона за рубеж может уйти 16 млн тонн зерна.

Идею Минсельхоза квотировать экспорт зерна Дмитрий Рылько назвал мерой противоречивой. Хотя в этом году ограничение «пройдёт незаметно» для рынка, невозможно предугадать, какую квоту установит правительство в следующем году.

– Каждый год этот дополнительный фактор непредсказуемости будет влиять на рынок, – сказал Рылько. – Мы не поддерживаем ограничение. Обычно в конце сезона лучшая пшеница остаётся в хозяйствах: аграрии ждут, когда цена с 12 рублей дойдёт до 15 рублей. Хорошо это для аграриев? Конечно, хорошо, потому что дополнительная прибыль инвестируется в производство. А сейчас этой мерой – квотированием – необходимость роста цены мы убираем. Потому что зачем трейдерам повышать цену, если зерно всё равно останется?

Поведение цен на пшеницу во второй половине сезона Дмитрий Рылько назвал непредсказуемым – отчасти в связи с распространением коронавируса.

– Текущая ситуация выглядит так, что цена достигла пика – $ 231-232 за тонну и пошла вниз. Даже не потихонечку: она довольно сильно свалилась за последние несколько недель. 

6 февраля можно было продать российскую пшеницу нового урожая на август по цене $ 200-201 за тонну. Но мы понимаем, что всё будет очень серьёзно меняться.

По мнению президента Российского зернового союза Аркадия Злочевского, большую роль на рынке пшеницы может сыграть Украина, которая в этом сезоне впервые вышла на «наш» рынок пшеницы.

– Зернотрейдеры соседнего государства всегда присутствовали на рынке, но в качестве поставщиков фуражного зерна, и мы думали, что они нам не конкуренты. И вдруг в этом сезоне оказалось, что Украина способна конкурировать и по объёму, и по качеству пшеницы. И бьёт нас! – заметил Злочевский. – Я уже не говорю про традиционных конкурентов. Последний тендер Египта мы проиграли в хлам: все три лодки взяла Франция.

Ведущий аналитик компании AgResource Бен Бакнер, которого ИКАР также пригласил на конференцию, попытался заглянуть в будущее немного дальше следующего сезона и пришёл к неутешительной мысли: цены на зерно с каждым годом будут расти всё медленнее и медленнее, потому что главным драйвером спроса остаётся рост населения, который также замедляется.

– Мы видим скачок цен на Украине или в США после засухи, но дальше всё возвращается на круги своя, рынок стагнирует, – сказал Бен Бакнер.

В новом сезоне катастроф с посевами случиться не должно. ИКАР предполагает, что урожай зерна в новом сезоне составит 127 млн тонн, из них 79,5 миллиона тонн пшеницы.

Экспорт оценивается в 48 млн тонн зерна, в том числе 37 млн тонн пшеницы.

– Не рекорд, но существенно выше текущего года, – сказал Дмитрий Рылько.

Масличные – опять у агрария

Крайне интересно складывалась ситуация на рынке масличных.

– Сезон с точки зрения маржинальности должен был оказаться ужасным, потому что и мы, и соседняя Украина – два крупнейших производителя масличных – сделали, по сути, рекордный урожай. Цены должны были обвалиться, но всех спасла «пальма». В силу ряда причин, находящихся за пределами нашего понимания, цена на пальмовое масло резко пошла вверх. И это в самый тяжёлый момент поддержало цены на подсолнечник, доходность по нему вернулась на нормальный, хороший уровень, – рассказал Дмитрий Рылько.

В сезоне 2019/20 продолжился экспорт подсолнечника. По данным Центра оценки качества зерна, к 6 февраля вывезено 732 тысячи тонн маслосемян.

– Экспорт подсолнечника рекордный, и наши маслопереработчики бьют тревогу, что этому нужно положить конец. Мы выступаем против, – сказал Дмитрий Рылько.

– Отрасль оказалась между молотом и наковальней. Сверху у нас – экспортные цены, снизу – сельхозпроизводители. И если отвечать на вопрос: «Где маржа?», то маржа сегодня, к сожалению, у сельхозпроизводителя, – объяснил от лица всей отрасли исполнительный директор Масложирового союза России Михаил Мальцев. – В течение сезона бывали моменты, когда цена тонны подсолнечника в глубоководных портах была выше, чем тонна масла (в пересчёте на сырьё). Мы должны от этого защищаться, потому что разрыв между доходами растение­­водов и переработчиков существенный. Маржу маслопереработки мы оцениваем в -5%. Чтобы развиваться, отрасли нужно от 10% и выше. Да, пусть 60-70% зарабатывают сельхозпроизводители, нам достаточно 10%. Надеюсь, что со второго квартала 2020 года регуляторные меры по отношению к подсолнечнику будут приняты, и это позволит нам реализовать экспортный потенциал с точки зрения переработанной продукции, а не сырья.

В защиту растениеводов, которые сеют подсолнечник и хотят подороже его продать, выступил Аркадий Злочевский. В выражениях президент РЗС не стеснялся.

– Я понимаю, масложировикам очень хочется нагнуть зерновиков – с тем чтобы получить сырьё подешевле. Хорошая логика, но она не работает! Надо смотреть в конкурентную среду: турки покупают наш подсолнечник (имея пошлину на ввоз подсолнечника!) и при этом бьют маслом своим наших масложировиков на мировом рынке.

Затраты на переработку у них не ниже, чем у нас, – сказал Злочевский. – Дополнительно денег заработать на чужом горбу каждый хочет. Шансов у вас продавить эту пошлину – 15-20%. И мы будем по-прежнему её отбивать. А если даже вы её введёте, нагнёте крестьян, если станет невыгодно производить подсолнечник, мы просто сеять его перестанем – как перестали сеять рожь.

Последние слова зал встретил аплодисментами.

Дмитрий Рылько прогнозирует, что и производство, и переработка масличных в ближайшее время будут расти. Этому способствует и усиление экспорта масла (например, мы впервые стали поставлять его в Индию), и инвестиции в отрасль (в центральной России должно появиться шесть заводов).

– Чтобы новые мощности были загружены, необходимо изыскать дополнительно полтора миллиона гектаров масличных. Так что структура посевов может сильно измениться, – отметил Рылько.

Конъюнктура по сое, сказал глава ИКАР, оставляет желать лучшего: в европейской части России для неё не хватает перерабатывающих заводов, так что маржинальность не очень хорошая.

По рапсу цены обещают быть неплохими и в новом сезоне.

– У основного производителя рапса – Западной Европы два сезона подряд были неурожаи, которые привели к тому, что и в России цены на рапс подскочили выше подсолнечника. Площади под рапсом в Еропе сокращаются, так что есть вероятность, что и в следующем сезоне цены будут высокими, – отметил Дмитрий Рылько.

Мировой рынок радует производителей льна, который подорожал в связи с неурожаем в Казахстане. А вот что будет с подсолнечником, прогнозировать трудно.

– В прошлом году аграрии ожидали, что цена поднимется весной. Поздние продажи привели к тому, что у нас сезон сдвинулся фактически на несколько месяцев, – рассказал Михаил Мальцев. – Впервые за много лет июль и август у нас были рабочими месяцами, потому что те, кто сидел на семечке, начали её активно продавать. Мы видим, что никто от этого не выиграл. В этом году история может повториться.

По словам Мальцева, цена на масло на мировом рынке довольно низкая и «нет объективно факторов, которые говорили бы, что цена на сырьё должна расти». Какую-то корректировку в этот прогноз может внести разве что коронавирус, но полностью его влияние можно будет оценить в лучшем случае в середине марта.

Сахар: маржа у покупателя. Пока…

На рынке сахара картина удручающая.

В этом году, по оценкам ИКАР, будет произведено 7,7 миллиона тонн сахара, при внутреннем потреблении в районе 6 миллионов тонн.

– Излишек накапливается. Его можно выпустить на мировой рынок, но только если очень сильно уронить цены. Потому что, в отличие от зерна и масличных, очевидных покупателей, которые бы с удовольствием приняли наш белый сахар, здесь нет, – объяснил Дмитрий Рылько. – Тем не менее 500 тысяч тонн нам уже удалось пристроить на мировом рынке. Для дальнейшего экспорта нужны стратегические меры, инвестиции в инфраструктуру. Контейнерная перевозка у нас в полтора-два раза дороже, чем у наших друзей из Турции, и это серьёзно ограничивает нашу конкурентоспособность.

Андрей Бодин, председатель правления Союза сахаропроизводителей России, ответил на это, что государство – когда был принят курс на импортозамещение – активно поддерживало отрасль. И теперь в переработке сахара, как и в некоторых других отраслях, наступил момент, когда товара производится больше, чем нужно.

– Нужно было готовиться к этому моменту: что предложение превысит спрос и нам придётся ориентироваться на внешние рынки. А там может быть не очень благоприятная конъюнктура, – сказал Бодин.

По мнению главы Россахара, отрасль стоит перед дилеммой: сокращать производство сахара или продавать его за рубеж по ценам, которые будут ниже, чем на внутреннем рынке. Бодин считает правильным второй вариант.

– Есть определённая цена воспроизводства, которая обеспечивает возвратность вложенных средств – эту потребность можно удовлетворить за счёт внутреннего рынка. А товар, который уходит за границу по биржевым ценам, которые могут быть ниже внутренних, тоже даёт государству какой-то вклад в части формирования налогооблагаемой базы, стабилизации выручки, стабилизации ВВП.

Переход на биржу, с одной стороны, позволит не сокращать площади под сахарной свёклой и сохранит рабочие места, ответил Андрей Клепач, главный экономист ВЭБ.РФ.

– С другой стороны, если посмотреть на практику международных споров и санкций, если цена внутри страны оказывается выше мировой – это основание для введения запретительных или антидемпинговых пошлин. Но многие страны (и Китай, и Турция) идут на это: прячут концы и доказать разницу в ценах невозможно.

Какую политику будет проводить государство в отношении сахарной отрасли, не ясно. Как и при обсуждении масложировой промышленности, со сцены прозвучал тезис о «ювелирной настройке рынка». Пока же сахарная свёкла остаётся одной из самых низких по маржинальности культурой.

– На юге страны с учётом давальческой схемы, надеюсь, какую-то небольшую прибыль аграрии получат, – отметил Дмитрий Рылько.

Александра КОРЕНЕВА