«Ворованную колбасу меняли в аптеке на таблетки»

Кто знает цену наркотической эйфории и победил эту зависимость, становится в строй борцов

В мероприятиях общественной организации «Ростов без наркотиков» участие принимала уже не раз. Правда, всегда опосредованно, со своей журналистской миссией. Помню, как сажали сад под Батайском на участке, выделенном реабилитационному центру для создания собственной базы. Сад уже давно плодоносит, а двухэтажное здание на тысячу сто квадратов только достроили. Долго – на пожертвования, хозспособом. Остались лишь отделочные работы – и можно заселять.

– Будем думать, мужской центр сделать или смешанный, – поясняет руководитель Ростовской областной общественной организации «Ростов без наркотиков» Станислав Горяинов.

«Очистим наши улицы!»

На акции по уничтожению рекламы наркотиков я второй раз. Но вообще таких прошли даже не десятки, а сотни.

– Я своими руками точно больше тысячи адресов закрасил, – говорит красивый, спортивного вида парень Виталий Фёдоров.

Мы успели познакомиться. Сегодня он – руководитель одного из отделений мужского центра, который находится в Ростове. А четыре года назад родители привезли его туда «в состоянии человеческого фарша: все вены исколоты, слюна течёт, при росте метр девяносто – 50 кг веса».

В мероприятиях по уничтожению уличной рекламы кто только не принимает участия: и чиновники, и представители молодёжных организаций, и спортсмены, и волонтёры, и бывшие зависимые. А отличить одних от других бывает непросто. Ни с кем не спутаешь только правоохранителей – они при исполнении в форме.

Сбор был назначен на пересечении Днепростроевской и улицы Кулагина, по одному порядку которой примыкает Верхнегниловское кладбище. И очень символично, что через плиту на его ограде драгдилеры нанесли своё смертоносное граффити – адреса торговли. А заодно испещрили ими и частные дома, гаражи по всей округе.

Станислав Горяинов первый взялся за дело, подобрав предварительно краску наиболее подходящего к ограде цвета, чтобы не просто закрыть информацию о продаже запрещённых веществ, но и эстетически вписать «латку» на её месте. Следом ребята и девушки из областного комитета по молодёжной политике при помощи трафаретов на свежие заплаты нанесли изображения зелёных раков – общепризнанного символа донского региона. За полтора часа мы прошли небольшой участок, всего два квартала, но в результате «стёрли» более пятидесяти чёрных меток. Казалось бы, капля в море…

– Любая работа, которая направлена, чтобы сделать мир чище, важна и нужна, –прокомментировали результат сотрудницы управления по контролю за оборотом наркотиков.
Жаль только, что не расставляют полицейские силки на те бригады вандалов, что под покровом ночи расписывают город адресами смерти. А достать эту гадость стало проще простого.
«Чайки»

– Станислав Викторович, сильно помолодел ваш контингент? – урывками по пути интересуюсь у руководителя РООО.

– Ну, не то чтобы моложе, но есть. Сегодня звонили из Белгорода: 13 лет, девочка. Но там хоть хорошо, что подошла к родителям, сама попросила о помощи. Семью с наркологией состыковали, а вот возьмём ли мы её – под вопросом. Всё-таки 13 лет, мы берём с 16.

– К 16 годам успевают плотно подсесть? А самые старшие какого возраста у вас на реабилитации?

– На данный момент из 13 наших подопечных в женском центре только одной за 30, а так: 17, 20, 18, 21, 22. Бьют по молодёжи. Они и не доживают до солидных лет в связи с солями.

Синтетические наркотики стали очень доступны, а молодёжь любопытна. Вот и подсаживаются.

Смерть молодых родителей, возле тел которых две маленькие дочки провели целые сутки, и почти одновременно смерть трёх парней из Чечни, приехавших покупать машину, потрясли ростовчан. В этих случаях было доказано, что причиной стал грязный мефедрон. А скольких та партия убила ещё?

– Страшный наркотик. Эта синтетика не просто мозги уничтожает, её называют оружием массового поражения. От мефедрона деградация очень быстро наступает. Он нарушает у людей гендерное самоощущение. Девочки ведут себя как мальчики, мальчики – как девочки, много гомосексуальных связей после такого сдвига в голове. Галлюцинации, могут окно с дверью перепутать. Неосознанно. Разговаривал с одним таким.

Хорошо, этаж был второй, выжил. Известны случаи и членовредительства под мефедроном.

Сотрудницы управления по контролю за оборотом наркотиков постоянно участвуют в совместных мероприятиях с РООО

– Какие-то новшества в распространении наркотиков появились?

– Система закладок прочно прижилась. Сейчас не нужно идти стучаться в дверь или окно к барыге. Зачем? Под любым деревом можно найти это всё и употребить. Появились даже такие наркоманы, их называют «чайки», которые воруют эти закладки. Вот он выходит с утра и ковыряется в каких-то соответствующих местах, бывает, находит.

– Рецидивы среди ваших «выпускников» часто происходят?

– Если люди полностью программу не прошли, ну, тут уж извините. Мы рекомендуем годичный курс реабилитации, после него рецидивов нет. Нам удалось создать уникальную программу, в которой объединили воцерковление – духовно-нравственную составляющую с психологией. Привлекли очень много специалистов – психологов, психиатров, чтобы они работали как в групповой терапии, так и индивидуально с каждым воспитанником.

Станислав Викторович скромно умолчал, что эта программа – его авторская разработка, которую в ростовских центрах и филиалах Ставрополья успешно прошли уже тысячи сбившихся когда-то с пути.

Сначала «закончилось всё очень плохо»

Тот пышущий здоровьем парень Виталий Фёдоров четыре года не употребляет наркотики. А попал в центр в 22, когда за плечами было уже четыре судимости, по одной из которых отсидел полгода в СИЗО (часть срока скостили по амнистии в честь 75-летия Победы). В 20 лет узнал о своём позитивном ВИЧ-статусе и гепатите С.

– Раз ВИЧ, значит, кололись?

– Конечно, кололся. Кололся так безбожно, что даже не разбирал, кто этим шприцем до меня пользовался. Понимаете, в таком состоянии это тебе безразлично. В последний год потребления уже решил поставить точку, просто смелости не хватало на себя руки наложить, но я ждал, что рано или поздно должен умереть.

А начиналось всё, казалось, с баловства. Мальчик, учившийся на четыре и пять, серьёзно занимавшийся футболом, академической греблей и тхэквондо, в 14-15 лет попал на улицу. Как ни странно, негативную роль сыграло ещё одно, вполне достойное увлечение: музыка и стихи.

– Записывали песни, рэп, хип-хоп… А в этой тусовке был культ наркотиков: если ты рэпер, если исполняешь такого рода музыку, ты должен курить марихуану, быть ближе к улице, как бы соответствовать всему этому. Поэтому по своей глупости и незрелости начал общаться с плохой компанией, где все были гораздо старше. С ровесниками не мог найти общий язык. Новые друзья всегда были в приподнятом настроении.

Захотелось попробовать. Они, правда, предупредили как бы: «Малой, зачем тебе это надо? Испортишь свою жизнь, увлечёшься». Начал с марихуаны. Это неправда, что бывают лёгкие наркотики. Все они затягивают. Эти эйфорические ощущения словами не описать. Давайте не углубляться, чтобы это не было рекламой запрещённых веществ. Потому что закончилось всё очень плохо.

Родные заметили зависимость лишь года через три.

– А денежка ж пропадала из дома? Где средства брали?

– Ну, первое время особо из дома не пропадало. Подворовывали в супермаркетах, элитный алкоголь стоимостью 2-3 тысячи крали.

– И не стыдно было?

– Да о чём вы говорите! Наоборот, тешило ощущение того, что ты крутой. Страшно было первый раз, а стыдно – нет, потому что на экране телевизора я всегда видел бандитов, тот же сериал «Бригада», фильм «Бумер». И это была романтика. Да ещё ребята, с кем общался, все постарше. Все уже отсидели в тюрьме.

Свои собственные «университеты» Виталий вспоминает без ужаса. Во-первых, «80% заключённых у нас сидят по статье 228» (за наркотики. –Прим. авт.), то есть «свои». Но попадались среди сокамерников и серьёзные бизнесмены, у которых восемнадцатилетнему пацану было чему поучиться. Они, по крайней мере, хоть растолковали, что АУЕ («арестантское уркаганское единство» –криминальная субкультура несовершеннолетних. – Прим. авт.) – не то объединение, причастностью к которому стоит дорожить и гордиться.

В настоящее время Виталий заканчивает среднее образование, чтобы в дальнейшем выучиться на психолога. Собирается жениться.

– У девушки тоже был печальный опыт?

– Нет. Но о моём прошлом она в курсе. Родители её – тоже. Поэтому до конца ещё не приняли, но смирились. Не то чтобы они прям рады, в восторге, но видят же, что я из себя представляю. Мы уже два года вместе. Гепатит С я вылечил, продолжаю принимать терапию, у меня нулевая вирусная нагрузка, я не опасен для общества. Могу иметь детей.

«Идиот», дальше по плану «Преступление и наказание»

Даниил Кравцов дочитывает первую в своей жизни книгу – «Идиот» Достоевского. Раньше было не до того, хотя рос в благополучной многодетной семье и до седьмого класса хорошо учился. А в 13 лет начались энергетики, коктейли, пиво с друзьями на озере.

– У нас в Кабардино-Балкарии красивая природа, мы часто выбирались куда-нибудь повеселиться. Старший брат для меня примером не был, потому что хороший мальчик. 

Авторитетами выступали старшаки – ребята, которые уже вовсю покуривали травку. Однажды я понаблюдал, как они затирают коноплю (найти заросли несложно), и повторил их действия. Конечно же, мне понравилось – такой наплыв эйфории, смех, лёгкость, я ощутил отсутствие страха, стеснения, стал вольной птицей. После долго не пробовал. Какой-то страх всё же присутствовал повторить это. Потом как-то прогуливался с одним человеком, который уже плотно сидел на аптечных препаратах, и за компанию употребил.

Родители замечали неладное с сыном, отец возил на анализы, но Даниил к тому времени уже знал, как обойти разоблачительный результат. И хотя школу посещал очень нерегулярно, после девятого класса поступил в железнодорожный техникум в Краснодарском крае. Год кое-как протянул, а со второго курса за прогулы отчислили. В этот период молодой человек уже перешёл на синтетические препараты.

Судимостей парню удалось чудом избежать, хотя приводы были. Когда в день на наркотики уходит по три тысячи, без воровства не обходится. Доводилось даже компанией «отжимать» машины, как признаётся Кравцов. Тоже причислял себя к движению АУЕ. Единственное, до чего не дошёл – на иглу не подсел. Но с передозировками сталкивался и, можно сказать, чудом выжил.

Сегодня есть стойкая уверенность, что в ростовском центре с зависимостью распрощался навсегда. Планы на нормальное будущее поддерживает любимая девушка, часто навещают родители. Очень жалеет, что много горя принёс маме.

– Она видела, но не хотела в это верить. Ну как? Кровиночка-сынок, которого девять месяцев носила, потом растила. Она просто не верила. Задавала мне вопросы: «Я ж вижу, что ты не пьяный, ты неадекватный». Я всегда съезжал: устал там или выпили чуть-чуть. Иногда специально что-то из алкоголя употреблял, чтоб запах был.

– Да, мамы боятся поверить, что сын стал наркоманом, – подтверждает вслушивающийся в эту историю Артём (имя изменено).

Она так похожа на его собственную. С той лишь разницей, что ему хватило года, чтобы попасть в реабилитационный центр. Его основной курс до конца ещё не пройден, и он единственный из собеседников, кто против сфотографироваться, хотя верит, что обратной дороги в ад больше нет. Недавно он отметил совершеннолетие, осознал, сколько простого человеческого счастья может ждать впереди. А тот год интенсивного употребления вспоминает, будто не с ним всё происходило. И эти кражи из магазинов, когда выносили на себе алкоголь, дорогие колбасу и сыр и шли в аптеку.

– Что, «по бартеру» получали медицинские препараты? – такого я ещё не слышала.

– Да, в отдельных аптеках можно было. Приносишь три палки колбасы, выпивку, сыр – тебе выносят готовый набор, где есть всё для кайфа.

Мама Артёма, воспитывавшая сына одна, также старалась не верить в беду, что прокралась в их семью. Даже когда их беседы «обо всём» до двух-трёх часов ночи стали происходить регулярно. А ему в изменённом наркотиками состоянии просто хотелось говорить-говорить-говорить.

– Кто переломил твоё сознание?

– Да Бог, я считаю. А натолкнула меня мама. Я в наркодиспансере на учёте стоял. Все мне говорили: пора на реабилитацию, у тебя нет другого выхода. А когда за мной приехали, мне удалось убежать. Но за три-четыре последовавших за этим дня произошло столько ситуаций! В том числе и передозировка, когда соупотребители думали, что я лежу отдыхаю, а я просто умирал.

Людмила Воробьёва
Фото автора