Наука Маркея
Поднимал черновский казак Маркей Мельников на быках зябь. Быки — один белый, а другой красный. Сын впереди шёл за поводыря с налыгачем в руках, а отец — за плугом. Пашут день, два… Ноги все избили: и пахари, и быки. А жара авгус-товская… Овода, мухи над быками и плугатырями…
Вечером сели возле шалаша к костру. Сын что-то задумался: «Отец, я хочу учиться…» — «Ну что ж, хорошее решение. Я заплачу за учёбу, квартиру тебе сниму в станице, только ты учись!»
Прошло месяца два, зима заходит. Вот сын из станицы является: «Не хочу я, отец, учиться, у меня что ж — кожушка нету…»— «Ну, тогда поехали пахать, щас мушвы нету, как раз и допашем с тобой под зябь», — возрадовался отец. Сын помялся: «Холодно что-то… может, старенький, хоть какой-нибудь, сюртучок надеть…» — «Да был старенький, рватый, ты его не хотел в школу надевать, так мать положила тряпьё супоросной свинье, а новый купить — денег нет, мы ж тебе за учёбу заплатили, за квартиру рядом со школой… в пинжачке можно было перебечь из одной хаты в другую. А теперь поехали, сынок, пахать, весной хлебушек посеем… Бог даст, урожай будет, вот тогда и купим тебе новый кожушок».
Поехали в поле, стали пахать. Сын идёт впереди быков за поводыря, а отец — снова за плугом. Ветер холодный, снежок срывается… Быки (один красный, другой белый) идут-идут — остановятся… Маркей давал волам отдохнуть, снова ставил их в борозду, шлёпал длинным кнутом: «Цоб-цобе!» Иной раз будто бы промахнётся да по спине сына потянет. Раз так, второй… третий…
— Ой, сына, промахнулся…
А к концу дня поводырь, и он же погонщик, не вытерпел очередного шлепка, бросил верёвку. Быки остановились. Красный лягнул задней ногой, белый боднул рогами поводыря, и юнота прыгнул от пахоты в сторону, руки сложил на груди, как перед исповедью, поклонился:
— Отец, я пошёл учиться!
— Да как же ты без кожушка? Зима заходит.
— Да ничего, папаня, квартира рядом со школой…
— Ну, с богом!
Наука Маркея не прошла даром: сын выучился, освоил профессию бухгалтера и посвятил ей худо-бедно всю свою жизнь. А отца за быков в коллективизацию раскулачили, пахал он с тачкой в руках за белого бычка много лет на строительстве Беломор-канала, пришёл с костыликом и шёпотом рассказывал: живым остался лишь потому, что крепок был физически и не курил; свой табачный паёк обменивал на кусочек хлеба; а красный вол, вспоминал кое-кто в хуторе, на общественном базу пал — колхозники заездили до смерти, белого успели съесть.
Но это была уже не сказка, а горькая быль российского крестьянства прошлого столетия.
Григорий Рычнев
ст. Вёшенская, Ростовская обл.
