Иван под бородой
В Белокалитвинском районе сложно найти человека, которому фигура этого героя была бы не знакома
Даже таксист, который подвозил нас к остановке, знает Ивана Ивановича Колодкина. И дело тут в том, что это внушительный казак под два метра ростом, который круглый год носит форму, длинную бороду и папаху. Скажем так: внешне он разительно отличается ото всех, кто его окружает.
Сейчас Ивану Ивановичу 71 год, и большую часть жизни он изучал культуру, историю и быт казачества. Историк-краевед, член совета стариков Усть-Белокалитвинского казачьего юрта, почётный казак Войска Донского, старообрядец, писатель, поэт, он непосредственно участвовал в возрождении казачества на Дону.
– Колодкин, конечно, крайне начитанный, много знает о казаках, но спорить с ним бесполезно: упрям как чёрт, да и приукрасить любит. Общались несколько раз, а я и сам вообще-то казак, тоже кое-что понимаю, – предостерегает нас о возможных рисках местный таксист.
Чтобы дойти до крепости Ивана Ивановича, нужно миновать добрую часть хутора Богураев, где не оказалось асфальта, тротуаров и людей. На пути мы встретили одного местного, который без раздумья поздоровался по-казачьи: «Здорово дневали!»
– Ну вот, уже добрались, – мой провожатый Владимир показывает нечто похожее на крепостную стену: огромный каменный забор, который растянулся, кажется, не на одну сотню метров.
Во дворе нас встречает группа белых собак, которые выражают явное недовольство чужими, хотя и делают это скорее для проформы: сегодня всё-таки вышло солнце, и даже животные как-то необыкновенно расслабились.
Паноптикум Ивана Ивановича
Услышав лай собак, откуда-то, будто из подземелья, появляется хозяин. По-отечески здоровается и приглашает в дом. Иван Иванович одет в казачью форму. Седая борода скрывает половину лица. Его эмоции можно угадать разве что по глазам.
Иван Иванович живёт в старинном курене, которому, по самым скромным подсчётам, около 130 лет. Первый хозяин дома умер ещё в начале ХХ века. Дом с казаком делит семейство кошек. Они, в отличие от собак, все чёрные.
Курень Колодкина. Построен более 130 лет назад и сохранён казаком практически в первозданном виде
В зимнее время Колодкин занимает малую часть двухэтажного дома, потому что так проще отапливать и поддерживать быт. В поместье до сих пор печное отопление. Но казака это не смущает: так жили 150 лет назад, и сейчас можно. Здесь нет водопровода и канализации. Из благ цивилизации – электричество и газ.
– Калмыковатая ты, – почти с порога выдаёт казак, а потом некоторое время посвящает разбору моего семейного древа, национальности, места обитания и религиозных воззрений моих предков. Национальный вопрос для Ивана Ивановича важен, всю жизнь он провёл с чётко сформированной этнической самоидентичностью.
По одной фамилии Иван Иванович может сказать, какой род: крестьяне ли, дворяне; в каком районе обитала семья, чем промышляла, как и почему перемещалась по области. Конечно, к мистике это не имеет никакого отношения. Знание местной истории – и никакого мошенничества.
Жену Ивана Ивановича, Наталью Николаевну, нам застать не удалось: сейчас она живёт в Крыму, помогает пожилой матери. Наталья Николаевна – учитель русского языка, но это по образованию. По факту же её интересы уходят далеко за эти рамки: долгое время она всерьёз изучала культуру Китая, сама освоила китайский язык на достаточно высоком уровне.
Дом казака напоминает паноптикум. Куда ни посмотри, наткнёшься на какую-нибудь древность: иконы из позапрошлого века, рукописи, много артефактов, которые не поддаются декодированию современным человеком.
Иван Иванович всю жизнь был ретроградом и отстаивал право таким быть. И тем более удивительно, что это не какой-то фарс, а вполне реальный жизненный уклад, где всё, начиная от предметов быта и заканчивая характером мышления, настоящее.
Ортодоксальное казачество
Первый порыв к самоидентификации произошёл у Ивана Ивановича в глубоком детстве. На стенах дома висели портреты предков: все казаки, в форме, да такие блестящие.
Колодкин, получается, не просто казак, а казак потомственный: все его праотцы, насколько далеко бы он не закапывался в историю своей семьи, были казаками.
Иван Иванович родился в хуторе Богураеве и прожил тут большую часть жизни. С 1966-го по 1969 год проходил армейскую службу в Украинской ССР в ракетных войсках. Советская армия дала Колодкину звание ефрейтора, но казачество оценило его намного выше: здесь он полковник.
Образование получил в Нежинском педагогическом институте имени Гоголя, факультет истории и обществоведения; 15 лет работал сельским учителем. С руководством отношения не складывались.
– Учителем так и мечтал работать. Не принимали, дюже не нравился им, что ли. Все из рабочих, крестьян, колхозников, а я не колхозник и не рабочий, – сетует Иван Иванович.
Возрождение казачества для Колодкина было делом чести. В 1990 году участвовал в Первом Донском казачьем съезде. Пожалуй, благодаря таким людям, как Иван Иванович, в 1992 году Верховный Совет РФ вынес постановление «О реабилитации казачества».
Ивану Ивановичу, кажется, не так просто отвечать на вопросы о своей личности. О нём снимали документальные фильмы, не раз брали интервью, но чаще это всё про что-то большое, абстрактное и для него очень важное – казачество.
Иван Иванович в 1970 году, ещё без формы
В основе казачества лежит восточнославянское племя, которое не дожило до наших дней в чистом виде. Менялись народы, степь была неким «проходным двором», с Востока на Запад все шли за Солнцем. Кто тут только не шествовал: гунны, скифы. Их культура частично прививалась. Коренные жители тут всегда жили, наши предки, а к ним присоединялись «проходящие», и получился такой конгломерат народов, воинственный и храбрый, – рассуждает Иван Иванович.
В этот момент один из котов делает изящный пируэт в воздухе, привлекая наше внимание. Для создания знаменитого кадра Сальвадору Дали здесь хватило бы и одного дубля.
Во всём блеске
В 1991 году в городе Карабулак в Ингушетии, который тогда ещё имел статус терской казачьей станицы, сложилась достаточно острая обстановка. Был убит терской атаман Александр Подколзин, а за этим последовали многочисленные столкновения казаков и ингушей. Некоторые исследователи считают, что именно эти события послужили отправной точкой в массовом отъезде русскоязычного населения из Ингушетии. Тогда Иван Иванович в качестве духовного наставника с группой донских казаков отправился в Карабулак, чтобы выразить солидарность с терскими казаками.
Ездил он вообще немало. Результатом этнографических путешествий стали целые ящики с рукописями, в которых личные истории и тысячи героев из прошлого.
Лишь небольшая часть историй вошла в книгу Колодкина «Лестовка» с авторскими стихами и рассказами о казаках. Лестовка – это старообрядческие чётки, которые используют для молитвы. Но это не единственная причина, по которой книга получила своё название:
– Много лет назад я узнал историю бабки Петрухиной. Когда её нашёл, ей было под 100 лет, она жила в землянке в хуторе Крылове и доживала последние дни, лёжа на топчане в полном одиночестве. Казачку когда-то сослали в Архангельскую область, но она там не осталась. Пошла пешком в родной хутор, а это около 2,5 тысячи километров. По дороге ей никто не помогал: в дома не пускали, куска хлеба не дали. «Врагу» советской власти помогать было запрещено и опасно. Но она выдержала всё и дошла домой с божьей помощью, шла и по лестовке молилась, – рассказывает Колодкин.
Как духовный наставник Иван Иванович тоже состоялся: у него есть последовательница. Молодая женщина-художник написала для казака несколько картин. На одной – портрет его предка, другая – небольшой этюд, на котором запечатлена верхняя треть лица Ивана Ивановича с очень выразительными глазами.
К современным казакам Иван Иванович имеет ряд существенных претензий: его беспокоит, что казаки «стали жить как все», потеряли былое величие и как-то слишком тесно срослись с современным миром.
– Да тут и казаков уже нет совсем, поумирали почти все, – негодует Иван Иванович.
Вспоминаю предостережение таксиста и стараюсь ни в коем случае не вступать в дискуссию, но червь сомнения как-то тревожно подтачивает:
– Как же нет, Иван Иванович? Даже по дороге к вам встретили молодого человека, поздоровался по-казачьи. Вроде, не шутил.
– Не знаю я, что там за казак такой был. Всем настоящим казакам, которые тут есть, по 70 лет. Я-то знаю своих людей.
– А что тогда казака казаком делает, Иван Иванович?
– Да ничего не делает. Родиться нужно.
Мой провожатый Владимир как раз родился казаком. Познакомился с Иваном Ивановичем около 15 лет назад.
– Впервые я увидел Колодкина в Белой Калитве. Дед с бородой, высокий, в казачьей форме, с шашкой на боку. Он раньше всегда только в таком виде в город выезжал. Настоящий донской казак, много прошёл по жизни. О нём лично я ничего и не знаю особо: казаки вообще не очень любят о себе рассказывать. Общаемся мы в основном на исторические темы. КПСС он всегда не нравился, в каком-то смысле даже притесняли. А вообще-то, он интернационалист: говорит, что кровь у всех красная, потому людям нужно мирно жить, без войн и высокомерия. Уважаю как человека и как казака за то, что он всегда держит марку, не скрывает своего происхождения, носит форму, чем как бы говорит окружающим: «Я донской казак. Если что, за себя постою».
Сам Иван Иванович не любит говорить на темы притеснений и конфликтов на национальной почве, которых, наверное, было немало: «Мирный я, вот живу, ни с кем не конфликтую, антисоветские лозунги никогда не писал. Хотя казаков у нас сейчас не любят особо, наравне с ещё парой народов».
– А вы, Иван Иванович, какой человек вообще?
– Дикий я, – хихикает казак. – Такой, какой есть.
Мария ВАСИЛЬЕВА
Белокалитвинский р-н, Ростовская обл.
Фото автора
