Место смерти изменить нельзя?

Если бы Александр Свириденко жил в доинтернетную эпоху, скорее всего, никто, кроме родственников, не узнал бы, как он умер. Ещё одна «смерть в отделении полиции» была бы надлежащим образом оформлена и сдана в архив. 

Теперь всё немного иначе. Совсем недавно Александр Свириденко занял своё место – между товарищами по несчастью из Санкт-Петербурга и Челябинска – на сайте «Русская Эбола». На этом сайте, появившемся в середине марта, ведут учёт смертям в отделениях полиции по всей России – без комментариев, обвинений и выяснений. Просто считают, причём берут только случаи, подтверждённые официальной статистикой МВД. С сентября по март насчитали около семидесяти. 

А ещё раньше, в январе, Ростов всколыхнула петиция с требованиями «назначить проведение независимого расследования по факту смерти Свириденко А.А.» и «провести проверку всех фактов наступления смерти задержанных в отделении полиции № 7 Пролетарского района». Петиция, размещённая на сайте change.org, была адресована генеральному прокурору Юрию Чайке и набрала более 9 тысяч подписей. 

На днях родственники Александра Свириденко получили второй – и, видимо, окончательный – отказ в возбуждении уголовного дела. То есть в итоге всё, вероятно, выйдет по-прежнему: дело оформят надлежащим образом и сдадут в архив. (Впрочем, своё слово ещё не сказала Генеральная прокуратура.) 
Мы не знаем в точности, что именно произошло 8 декабря 2014 года. Мы просто постараемся восстановить обстоятельства того вечера, когда ничем особо не болевший 38-летний мужчина умер в отделе полиции от острой сердечной недостаточности – так гласит окончательное заключение судмед­эксперта. Мы не будем строить домыслов: только высказывания заинтересованных лиц и официальные документы. 

«Саша умер»

– Саша в этот день не смог завести машину, – рассказывает Наталья Загнойко, гражданская жена Александра Свириденко. – Днём он ездил со своим начальником (Свириденко работал в строительной фирме у своего знакомого. – А.К.) на его автомобиле. Последний раз я с ним говорила в полчетвёртого. Поняла по голосу, что они выпивают. Позвонила около шести – не ответил. Больше не дозвонилась. Конечно, очень волновалась. А в 20 минут первого мне позвонил его начальник: «Саша умер». Я сначала решила, что это глупая пьяная шутка...

«В ходе проведённой проверки установлено, что 08.12.2014 за управление автомобилем в нетрезвом виде сотрудниками полиции был остановлен гражданин Д. (изменено нами. – А.К.). После этого пассажир данного автомобиля Свириденко А.А., который также находился в состоянии сильного алкогольного опьянения, стал выражаться в адрес сотрудников полиции грубой нецензурной бранью, вёл себя агрессивно, пытался учинить драку с сотрудниками полиции, на неоднократные требования прекратить противоправные действия не реагировал. В связи с этим сотрудниками полиции к Свириденко А.А. была применена физическая сила и спецсредства для задержания, доставления и составления административного материала в ОП № 7 УМВД России по г. Ростову-на-Дону. После этого Свириденко А.А. на служебном автомобиле сотрудниками полиции был доставлен в отдел полиции, где было установлено, что Свириденко А.А. находится в бессознательном состоянии, в связи с чем ему безотлагательно была вызвана скорая медицинская помощь. Прибывшим врачом скорой медицинской помощи была констатирована биологическая смерть Свириденко А.А.».

Это постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Так изложил ситуацию следователь Пролетарского райотдела г. Ростова-на-Дону СУ СК РФ по РО М.О. Зубов. 
Мать, жена и брат Александ­ра Свириденко этому не верят.

У хороших и плохих – одинаковые права

– Он был добрый, спокойный. Он бы никогда не полез с кулаками на полицейских... – Светлана Александровна Свириденко вспоминает о сыне, которого она совсем недавно похоронила, только хорошее. Ну а как иначе? Наталья, прожившая с Александром полтора года (не успели зарегистрироваться) тоже уверяет: он был прекрасным мужем.

При этом Александр Свириденко имел судимость за тяжкое преступление. (Не будем вдаваться в подробности, но действительно тяжкое.)
Важно ли это – из хороших он парней или плохих? На наш взгляд, только для того, чтобы строить предположения: мог ли он кинуться в драку с полицейскими или не мог. А мы уже договорились, что предположений строить не будем. А будем исходить из того, что избивать до смерти совершенно одинаково нельзя ни хороших парней, ни плохих. 
Важней другое. Например, то, что, по словам родных Александра, он вообще никогда ничем не болел. Это теперь даже обернулось некоторыми сложностями: у него не было истории болезни. Но есть данные медосмотра, который он проходил для получения водительских прав: Наталья уверяет, что там никаких намёков на болезнь сердца. 

А ещё важней – вот что. 

– Когда мы забирали его из морга – я как глянула... Голова разбита, на руках синие полосы, пятна. Майку подняли – всё избито... – у матери Александ­ра срывается голос. – Я сразу позвонила адвокату, он сказал: фотографируйте. 

Фотографии тела Александ­ра Свириденко приложены к петиции. И они не для слабонервных. 

Спецсредство «Нежность»

По словам адвоката Виталия Алексеева, на фотографиях, которые имеются у следователя (они сделаны после того, как тело Александра доставили в бюро СМЭ, перед вскрытием и в ходе него), меньше повреждений, чем на снимках, которые сделали родственники. Что, вероятно, говорит о том, что часть повреждений – посмертные. (Как и почему они появились – это отдельный вопрос.) Но и прижизненные телесные повреждения есть, и их немало, причём на разных частях тела. 

– Нам попытались объяснить, что они получены «в одном механизме» – при падении с высоты собственного роста, – говорит Алексеев. – Но с учётом того, что повреждения находятся в различных плоскостях (лобной, теменной, носовой, боковой плоскости головы, боковой и передней – тела), сложно предположить, что так могло быть.

По словам адвоката, он честно предупредил родственников Александра Свириденко: очень мало шансов, что дело возбудят. Потому что свидетелей-очевидцев и иных объективных доказательств того, что полицейские «применили к задержанному физическую силу», нет.
Собственно, что физическую силу к нему применяли, никто не отрицает: полицейские написали в рапортах, что при задержании применялись: физическая сила (загиб руки за спину), спецсредства газ «Зверобой 10 М» и наручники БКС «Нежность» (всё-таки у силовиков специфическое чувство юмора), потому что Свириденко «не подчинялся законным требованиям сотрудников ППСП». Вопрос только в мере и степени этой силы.

На видео с автомобильного регистратора заснято самое начало скандала, но оно обрывается, судя по всему, после того, как кто-то выключил зажигание. А камеры видеонаблюдения в помещении отдела полиции, как следует из того же документа, подписанного следователем Зубовым, не работали «по техническим причинам».

Новые доводы – новая проверка

Делом Свириденко занялись журналисты, оно попало в разряд резонансных. И вот уже на пресс-конференции глава Следственного управления СКР по Ростовской области Юрий

Попов отвечает на наш вопрос в ходе пресс-конференции:

– Адвокат и мать сделали заявление, привели новые доводы. Поэтому мы решили провести дополнительную проверку.
Но поясняет: есть пять свидетелей, которые видели, как Свириденко конфликтовал с полицейскими. А ещё нужно учесть, что обнаруженные телесные повреждения – небольшой тяжести, Александр Свириденко находился в сильной степени опьянения, а вес его составлял 130 кг – это по поводу сомнений в истинности «сердечного» диагноза.

– Есть, правда, одно обстоя­тельство, которое может послужить основанием для возбуждения дела: мать Свириденко утверждает, что на руке у её сына были часы стоимостью 8 тысяч рублей. Часы эти не найдены, и полицейские отрицают их существование.

Дело, конечно, не в часах и не в восьми тысячах. Просто в материале есть нестыковки, утверждает адвокат.

Остаются сомнения

Результат второй проверки ничего не изменил: в возбуждении уголовного дела отказать. 

– Лично у меня остаются сомнения в полноте и своевременности проверки и в незаинтересованности очевидцев, на пояснения которых опирается следователь, – говорит Виталий Алексеев. – Скажем, такой факт: они якобы видели происходящее, дожидаясь очереди на автомойке. Но, согласно записи видеорегистратора, в это время шёл дождь – откуда очередь? Мойщик сказал мне, что у них в дождь вообще не бывает клиентов.

По словам адвоката, если бы доследственную проверку провели вовремя, проверить правдивость свидетелей можно было бы, например, с помощью журнала учёта обслуживае­мых автомобилей. Но декабрьский журнал к моменту окончания проверки, как пояснил руководитель мойки, уже утилизировали за ненадобностью. И теперь уже невозможно установить, обслуживали этих людей в тот вечер на автомойке или нет. 

– Ещё свидетели – грузчики, которые якобы неподалёку доставляли мебель, – продолжает Виталий Алексеев. – Их опросили, но не проверили: а действительно ли был такой заказ и по какому адресу неподалёку доставляли мебель?

Проверить, действительно ли эти люди находились в это время в этом месте, можно было бы с помощью так называемого биллинга, запросив информацию у мобильных операторов. Но это возможно только в рамках уголовного дела, которого, скорее всего, не будет. (Хотя, учитывая резонанс, который получила эта история, областная прокуратура, насколько известно адвокату, направила материал для проверки в Генпрокуратуру – результатов оттуда ждут в апреле.) 

Впрочем, следователи предъявили сильный аргумент: сотрудники полиции, задержавшие Свириденко, прошли проверку на полиграфе. 

– Проверка подтвердила, что сотрудники полиции говорят правду. Но психофизиологическое исследование с использованием полиграфа по ряду причин не может давать стопроцентного результата, – говорит Виталий Алексеев.

* * *
«Десятки моих соотечественников в течение двух неполных месяцев (если считать годы, то будут сотни) оказались объединены одной общей судьбой – задержан, доставлен в отделение, внезапно почувствовал себя плохо, умер. (…) Я не берусь утверждать, что в каждом из этих десятков случаев речь идёт о смерти в результате физического воздействия со стороны полицейских, но я не верю, что полицейские участки обладают каким-то загадочным мистическим качеством, обеспечивающим повышенную смертность от тромбозов и инфарктов именно в этих стенах», – написал в статье «Русская Эбола» журналист Олег Кашин, идею которого подхватили создатели одноимённого сайта. 

Там, кстати, из семидесяти случаев – четыре ростовских.

Анна КОЛОБОВА

На фото: Александр Свириденко с женой Натальей