Как появляются слова

Конечно, слова не возникают случайно, их не придумывают просто так. Появляется новый предмет, новое явление – соответственно рождается новое слово – от него посредством суффиксов, приставок и прочих словообразовательных «инструментов» создаются новые, производные слова и так далее. Язык все время находится в процессе непрерывного изменения. Слова меняют значение, произносятся иначе, заимствуются из иностранных языков, одни слова устаревают и даже совсем отмирают, другие, наоборот, появляются вновь. 

Наверняка многие еще помнят такое слово, как фарцовщик, хоть оно и вышло из употребления. Фарцовщик— в СССР 50-80 гг. — тот, кто добывает и/или спекулирует вещами, перекупленными или выменянными у приезжих иностранцев. Самоназвания фарцовщиков: «утюг», «бомбила/о», «фарца», «маклак», «деловар», «штальман». Существует мнение, что слово фарцовщик — это искаженное жаргонное слово «форсельщик», которое произошло от вопроса, с которым фарцовщики обращались к иностранцам: Нave you anything for sale? (произносится «фо-сэйл»), то есть: «нет ли у вас чего-нибудь на продажу?». Такое предположение высказывает писатель Б. Н. Тимофеев в своей книге «Правильно ли мы говорим?», изданной в 1960-е годы.

Посложней дела обстоят с загадочными цвибаками. Это слово можно встретить в рассказе Тэффи «Амалия» (1913), упоминается оно и в более ранних текстах, например в «Записной книжке» Н.В. Кукольника: «– Ну поди же сюда! Хочешь цвибака?» (30 – 40-е гг. XIX в.). Цвибак – это позабытое ныне лакомство, имеющее немецкое происхождение. В областях, некогда находившихся под немецким влиянием, это слово значилось и как твибак, и как цвебайки, да и значение трактовали всегда по-разному – от булочки, до бисквита. Но настоящий цвибак – это просто сухарик из бисквита или коврижка, приготовленная из сухарных крошек. 

Слова –это по истине загадочные явления, значение и происхождение которых не всегда является однозначным. Например, Ильичовка – это не только село Краснолиманского района Донецкой области, но и термин, который долгое время употреблялся в сфере печати 20-30-х годов прошлого столетия.  Ильичовка – это стенгазета (или стеннушка, стенновка, стенка), но только особого вида. Не всякую стенгазету, в отличие от ильичовки, можно было поставить, привязать, повесить, быстро сложить или свернуть трубочкой. Ильичовка имела и другие названия, которые говорили о ее конструкции: газета-складень, газета-футляр, газета-сумка. Делать ее можно было из картона, фанеры, парусины и прочего материала. Если в качестве основы использовалась ткань, то на нее нашивали полоски кожи или картона так, чтобы край нижней полоски был пришит к материи, а верхний - нет. Через верхний край вставляли листы бумаги, каждый из которых содержал статьи близкой тематики: одно окошечко - один листок - одна рубрика. Такая структура позволяла часто обновлять содержание газеты не касаясь ее общего оформления. Газету из-за этого еще называли «непрерывной»: ее не нужно было снимать для обновления материалов, она висела (стояла, вертелась) постоянно. Точного определения, почему газета имеет такое название, пока нет. Название может быть связано с ленинской концепцией рабочей печати, как и предполагают некоторые исследователи. 

Мало кому известны такие слова, как тыбик и ябик, которые также относятся к вышедшим из употребления. Достаточно четкое понятие этих слов дает в своей статье доктор филологических наук СПбГУ Елена Маркасова. Тыбик, как и ябик, образовался посредством сложения (ты + бы) с суффиксацией (суффикс ик). Тыбик – человек, постоянно привлекаемый к случайным поручениям, этакий «человек на побегушках». Ябик – персона, показываюшая свое пренебрежение к собеседнику с помощью высказываний, содержащих указание на то, что бы можно было сделать в ситуации («Я бы на Вашем месте…», «Я бы при таких обстоятельствах…»). Смысл этих слов и сегодня актуален, но их эквивалентами можно считать знакомые всем «якалки» и «тыкалки». 

«Разговор об исчезнувших или исчезающих словах совсем не прост. – говорит Александр Сидоров, журналист, писатель, исследователь воровского жаргона, - «Разумеется, без проблем можно взять словарь забытых слов и выбрать оттуда «жуировать», «жупан», «камлот» и прочие дела давно прошедших дней… Но куда интереснее «ухватить за хвост» словечко, которое ускользает из языка у тебя на глазах, как диковинная ящерка. Его уже фактически не услышишь, разве что от старожилов или тех, кто собирает преданья старины глубокой. Таково, например, словцо «каржатник». Ныне оно воспринимается как лексика русского уголовного жаргона. Хотя вряд ли это справедливо. Здесь, думается, сработало то, что я называю «принцип Трахтенберга». Не известного приколиста Романа Трахтенберга, а известного авантюриста начала прошлого века Василия Трахтенберга, который был осуждён в 1908 году за мошенничество и, пребывая в таганской тюрьме, составил словарь «Блатная музыка. Жаргон тюрьмы». Будучи человеком городским, к тому же не принадлежа к касте профессиональных уголовников, Трахтенберг умудрился представить в качестве «жаргонных» множество слов живого великорусского языка, которые были ему непонятны и воспринимались как «тайный язык» арестантов. Так, я впервые встретил слово «каржатник» в словаре М.Г. Никонорова «Сборник жаргонных слов и выражений, употребляемых в устной и письменной форме преступным элементом» (М., 1958). «Лицо, занимающееся разведением голубей», - кратко объяснял справочник для служебного пользования. И это действительно так. Но почему эту касту благородных голубеводов включили в словарь вместе с майданниками, щипачами, домушниками? Не только потому, что гонять голубей — это забава окраин, рабочих поселков, неблагополучных районов, которые в большинстве своем поставляют преступников. Настоящих «каржатников» в своё время имел чуть ли не каждый двор и в центре крупного города – той же Москвы. Так называют фанатиков-голубеводов, которые готовы за птицу отдать последнюю рубашку. Кража голубей являлась в советское время выгодным бизнесом, так что «каржатников» с криминальным оттенком в нём крутилось немало. Причём речь шла не о каком-то банальном похищении. Каржатники-уголовники были знатоками своего дела и нередко специально продавали на рынке выдрессированных  сизарей-лидеров».  

«Проблема изменения языка сегодня как никогда актуальна. Ее изучением занимаются большое количество ученых» - говорит Елена Вячеславовна Сердюкова, доцент кафедры общего и сравнительного языкознания факультета филологии и журналистики ЮФУ, - «Сегодня слово есть, завтра его уже никто и не вспомнит, поэтому нужно стараться сохранять память о таких словах, хотя бы в толковых, этимологически словарях. Например, слово расшива, которое употребляли в своих произведениях Горький и Некрасов, сейчас не используется. Расшива (нем. рейсъ шиффъ)– деревянное парусное речное судно (на Волге и Каспийском море) с острым носом и кормой, довольно быстроходное и поднимающее 100 500 т груза. До появления пароходов имело большое производственное значение. Существует много слов, смысл которых для современного человека. Фразу: «Вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться», например, смогут понять только почитатели Л. Толстого, да и то не все». 

Прим. Фанаберия — спесь, гордость, надменность. Фанаберист, фанаберистка - гордый родом или званьем своим. (Толковый словарь Даля).