Разные берега

Почему межэтнические потасовки случаются всё чаще

В последние годы массовые драки происходят на Ставрополье с пугающей регулярностью. Не кулачные бои забавы ради вроде того, что в «Сибирском цирюльнике». По эту сторону баррикады собирается молодёжь одной национальности, по ту – другой. И бой идёт не на жизнь, а на смерть, чему уже достаточно трагических примеров. Хотя власти и правоохранники твердят в один голос о бытовом характере этих разборок, межэтническая их суть очевидна. Что же толкает народы в пучину противостояния? Наш корреспондент отправился в село Иргаклы, где нынешним летом произошло крупное столкновение даргинской и ногайской молодёжи.

Иргаклы – крюк реки

- Знаете, что означает название нашего села в переводе с ногайского? – спрашивает улыбчивый Рашид Салыков и сам же отвечает: - Иргаклы – крюк реки. Безымянная речка здесь как раз поворот делает. Много лет назад одно из ногайских кочевых племён обосновалось в этом месте.

Вот уже два года 27-летний Рашид занимает пост руководителя ногайской национально-культурной автономии Степновского района, отстаивает интересы полутора тысяч своих сородичей – потомков воинов Золотой Орды. Когда его ненароком называют главой ногайской диаспоры, добродушный Рашид сердится: «Диаспора – это приезжие. А мы здесь коренные». Ещё Салыков депутат райсовета. А зарплату он получает в местном колхозе «Иргаклинском», где заведует молочно-товарной фермой.

- Когда заканчивал ветфак, сокурсники отговаривали ехать в деревню: ветврачу в городе работа найдётся, - вспоминает Рашид. – А я счёл такой шаг за предательство своего народа.

Живёт Салыков на ногайской, восточной стороне берега безымянной речушки. Здесь все для него либо родня, либо близкие знакомые. Впрочем, многие сверстники Рашида, даже не кончавшие вузов, только числятся в селе, а обитают в городах. Чаще едут на стройки. На нефтяных, газовых промыслах севера их тоже достаточно. Остаться в родных Иргаклах считается уделом непродвинутой молодёжи. Тут либо арбузы с дынями на арендованной земле выращивать, либо в колхозе пахать. Последнее особенно непрестижно. Председатель «Иргаклинского» Виктор Семеняк с трудом заполняет вакансии с зарплатой в пять-шесть тысяч рублей в месяц.

- А на общественные работы с окладом в четыре триста и вовсе никого не зазовёшь, - дополняет глава села Любовь Кокарева.

Отара, что в люди вывела меня

Даргинцы облюбовали себе западный берег реки, где прежде жили преимущественно русские. Сюда, как и в другие сёла края, эти представители дагестанского народа начали мигрировать почти полвека назад, когда с овцеферм Ставрополья кинулись врассыпную местные чабаны. Жильё на кошарах в степи считалось проклятьем для ставропольца. Зато неприхотливые даргинцы, прозябавшие в нищете горных аулов, цепко хватались за эту нишу. Ехали сюда, конечно, не все, а уверенные в своих силах - примета миграционных потоков. Саманная холупа на семи ветрах с топкой из кизяков долго оставалась их единственным приютом. Помимо колхозной отары чабан-даргинец держал свою. Она и вывела в люди.

Зато сегодня усадьбы даргинцев в «русской» части Иргаклов – одни из самых крутых. А кроме того мигранты составляют уже почти четверть населения села. Впрочем, многих из них и не назовёшь теперь приезжими: родились здесь.

- Мой народ не ищет счастья за пределами этих мест, - говорит напористый руководитель даргинской диаспоры Иргаклов Алимирза Сулейманов. – Работают чабанами на колхозных овцефермах, откармливают скот на дому, пробуют овощи выращивать. Нас в города не тянет.

Сам Алимирза, как считается у даргинцев, сделал завидную карьеру. Открыл свою пекарню, снабжает хлебом два района – Степновский и Нефтекумский и ездит на «Мерседесе». Он, как и Салыков, депутат райсовета.

Взаимного доверия между двумя общинами как-то не сложилось. Традиции одних и других не стыкуются. Когда телята и овцы скотоводов-мигрантов ищут пропитание на сельском кладбище или на овощных грядках крестьянина, это возмущает местных. Даргинцы парируют: ставьте изгороди. Многотысячные отары приезжих истребляют принадлежащие селянам пастбища. Ответ мигрантов: закон не ограничивает размера ЛПХ. Разногласия зашли так далеко, что мусульмане-даргинцы не переступают порога единственной в Иргаклах мечети на восточном берегу, якобы из-за неправильного ногайского имама.

Трескучая банка

То, что произошло в западной части Иргаклов в ночь на 22 июня, народные избранники Салыков и Сулейманов толкуют по-разному. Но сходятся в одном: начало массовому побоищу положило столкновение в сельском кафе накануне, где раздражителем оказался даргинец. Он пнул трескучую металлическую банку «пепси-колы» и нарвался на окрик милиционера: «Подбери посудину!». Парень заартачился. Одни полагают: сказалась природная неуступчивость, другие: не захотел подчиняться ногайцу в погонах. За стража вступились соплеменники, оборонять пинальщика поднялись из-за своего стола даргинцы.

- Их было больше. Наши едва ноги унесли, - признаёт Салыков.

- Всё усугубил сам милиционер, - защищает своих Сулейманов. – Он должен был составить протокол, оштрафовать нарушителя. Зачем вовлекать в конфликт присутствующих?

Следующим вечером юные потомки золотоордынцев, получившие подкрепление из аулов Нефтекумского района, двинулась на западный берег сводить счёты с обидчиками, припомнив заодно всё, что давно накипело. Соотношение сил, по данным милиции, было уже в пользу ногайцев: 100 против 60 (селяне называют кратно большие цифры). Взаимные атаки с использованием палок и камней продолжались несколько часов. Местная милиция запросила силы ГУВД края, дислоцированные на востоке Ставрополья. Только так развели стороны и избежали жертв. За помощью в больницу обратились шесть даргинцев и восемь ногайцев, пострадали девять милиционеров.

Человек в мантии не поможет

Активные участники «бытовой» драки под следствием. Им грозят нарами за хулиганство и применение насилия в отношении представителя власти (по таким статьям возбуждены дела). Межэтническая суть конфликта – словно табу для прокуроров и политиков, о ней нигде ни слова. И эта попытка отрицать очевидное не сулит ничего хорошего завтра ни Играклам, ни другим городам и сёлам края, в котором, по наблюдениям социологов, межэтническая напряжённость в последние два года заметно нарастает. Как утверждают специалисты по этнической проблематике, бытовой и межнациональный конфликты регулируются совершенно по-разному. Во втором случае вердикта человека в судейской мантии совсем недостаточно. Властям придётся вникать в глубинные причины противостояния и постепенно сглаживать их. Прежде всего помогая мигрантам интегрироваться в местную среду, а не изолироваться от неё, как это сейчас у нас происходит (заселение строго определённых мест, создание замкнутых производственных коллективов из «своих», общение друг с другом). Но зачем вникать, сглаживать и притираться друг к другу, когда речь всего-навсего о заурядных бытовых драках?

…Рашид Салыков ни разу не сказал мне, что сожалеет о своём возвращении в родное село после вуза. Но нотки разочарования в меняющемся деревенском укладе проскальзывали в его речи то и дело.

- У нас в Иргаклах всегда ценилось бескорыстие, - признался Рашид. – Я эти ценности с детства впитал. Сосед соседу даст булку хлеба, поможет, чем может. А сейчас, с притоком молодых мигрантов, насаждается культ денег: есть у тебя тугой кошелёк – ты царь. Меня и моих друзей это угнетает. А может, так теперь и должно быть, но мы вовремя не перестроились?

с. Иргаклы,

Степновский р-н,

Ставропольский край

Фото автора