Банкротство всё спишет?

Когда не хочется платить по счетам, на фермеров снисходит разорение

В 2015 году в России появился новый правовой институт – банкротство физического лица. Процедура, как полагали в правительстве, позволит гражданам, попавшим в трудное финансовое положение, расплатиться с долгами и вернуться к нормальной жизни. Но на деле оказалось, что ⅔ банкротов оставляют кредиторов с носом*: когда доходит до суда, выясняется, что должник гол как сокол. Одна из таких историй приключилась в хуторе Гуляй-Борисовка Зерноградского района.

Как пенсионеры стали кредиторами

Егору Анатольевичу Князькову, который задолжал своим односельчанам свыше 6,6 миллиона рублей, денег на самом деле никто не занимал. Гигантский долг возник у фермера оттого, что он беззастенчиво посеял пшеницу на чужом участке.

Дело было так. В конце 2015 года несколько десятков пайщиков бывшего колхоза имени В.И. Ленина решили выделить участки в счёт земельных долей.

– Мы написали заявления, что будем выходить, – вспоминает фермер Виталий Лола. – Глава хозяйства определил поля, где можно выделяться, мы провели собрание и решили, что маленьким пайщикам (у кого по 9-18 га) надо землю нарезать на коротких полях, где гоны 500 метров. А крупным пайщикам – на длинных полях. Потому что если выделить пай в 9 га на длинном поле, где гон два километра, то человеку достанется только узкая полоска шириной 40 метров. И как тогда обрабатывать?

С решением согласились все, кроме фермера Егора Князькова. Он, рассказывает Лола, тоже стал претендовать на маленькие поля, которые расположены близко к его производственной базе. Как бы то ни было, спустя какое-то время пайщики узнали, что, вопреки решению собрания, Князьков выделяет маленькие поля под свои интересы.

– Мы поехали к нему поговорить: как так вышло? Князьков ответил: «Не устраивает – идём в суд».
Выдел земли «по методу Князькова» затронул интересы шестнадцати человек. Больше года люди оспаривали межевание и всё-таки победили. Но к тому моменту Егор Анатольевич уже успел засеять спорные поля озимой пшеницей. Встал вопрос о том, кто будет собирать урожай. Местные фермеры предлагали Князькову оставить спорные участки тем, кто их арендует по закону. Взамен предлагали различные варианты: компенсировать затраты на сев пшеницы или

– дело было в начале весны – засеять его поля ячменём. Князьков договариваться не хотел. Народ негодовал.

– Я думал: выделю свой и матери паи, стану наконец фермером. И что? КФХ открыл, а два года не мог на свою землю зайти, – возмущается Виталий Лола. – И ведь не только я. Другие фермеры у пайщиков взяли в аренду землю, а пользовался ею Князьков!
Разгневанные фермеры в апреле 2017 года загнали технику, чтобы задисковать князьковскую пшеницу, но сделать этого не успели: фермер приехал на пашню с ружьём, расстрелял тракторы и едва не лишил жизни агронома Виктора Дьяченко (за что впоследствии получил судимость по ч. 1 ст. 119 УК РФ «Угроза убийством»). «Крестьянин» подробно описывал этот конфликт в материале «Кадастр раздора» (№ 26 от 27 июня 2017).
В конце концов всё закончилось тем, что озимую пшеницу на спорной земле собрал Егор Князьков. Как следует из документов суда, в тот год он намолотил 
1 195,5 тонны пшеницы.

– Мы хотели, чтобы Князьков с нами рассчитался – как если бы мы заключали аренду. Но он вообще ничего не выплатил. Сказал, что это была его земля, – вспоминает один из пайщиков Игорь Ильевич.
Юрист Алексей Павловский, который защищал интересы землевладельцев, предложил им подать иск к Князькову о неосновательном обогащении. Эксперт объяснил: согласно ст. 136 Гражданского кодекса, плоды, продукция и доходы, полученные в результате использования вещи (независимо от того, кто её использует), принадлежат хозяину вещи – если иное не установлено иными правовыми актами, например договорами аренды.
Расчёт Алексея Павловского оказался точным. Как ни сопротивлялся господин Князьков, суд вынес решение в пользу пайщиков и обязал фермера вернуть хозяе-
вам земли неосновательное обогащение. Тому, кто имел пай в 9 га, полагалось по 411 362 рубля; тем, у кого было по 18 га,  соответственно, в два раза больше.

– Мы радовались победе и, конечно, рассчитывали на эти деньги. У меня два пая, у жены – один. Думали сыну помочь – квартиру купить, – говорит Игорь Ильевич. – Но так ничего и не получили. Вместо того  чтобы рассчитаться с нами, Князьков, наоборот, объявил себя банкротом!

Как растворилось имущество

Землевладельцы, чьи права на землю были нарушены, к 2020 году имели на руках исполнительные листы, но «обналичить» их за счёт Князькова не удалось.

– Приставы поискали-поискали и ответили, что у него ничего нет, кроме квартиры в Ростове и двух несовершеннолетних детей, – говорит Виталий Лола.
13 мая 2019 года Князьков ликвидировал КФХ, поэтому подал на банкротство как физлицо. Из определения Арбитражного суда следует, что до 2019 года у Егора Анатольевича был довольно внушительный список имущества, от которого к моменту банкротства ничего не осталось.

Например, за Князьковым числились грузовик «Газ-53», легковушки Volkswagen Passat, Lada Largus и Kia Rio, а также компактный кроссовер Renault Duster. Судьба «Газа» неизвестна, а остальные транспортные средства были отчуждены (проданы или, может, подарены) 13 апреля и 14 мая 2019 года.

30 апреля 2019 года Егор Анатольевич разом избавился от трёх «Беларусов» и ростсельмашевского комбайна «Вектор-410»; в 2019 году переписал на сына долю в жилом доме; в 2020-м передал жене свою долю в квартире на ул. Ерёменко в Ростове-на-Дону. 

Двумя годами ранее, в ноябре-декабре 2018 года, Егор Анатольевич при неизвестных обстоятельствах лишился права собственности на пять участков из земель сельскохозяйственного назначения. Новой владелицей недвижимости стала его мать, Любовь Витальевна. В 2020 году госпожа Князькова передала участки другим родственникам: один – своему супругу Анатолию Алексеевичу, другой – дочери Светлане Чендей, ещё три – невестке, жене Егора Анатольевича Ларисе Князьковой, которая к тому моменту как раз открыла собственное крестьянско-фермерское хозяйство.

Ремонт трактора после стрельбы обошёлся в 60 тыс. рублей

Как он это объяснил 

Односельчане Князькова подозревают, что все сделки были совершены с одной целью – не платить по долгам. Но у самого экс-фермера – другое объяснение. Вот, какой у нас состоялся разговор.

– Что довело вас до банкротства, Егор Анатольевич?

– Суды... Фермеры, которые судятся со мной, в 2017 году уничтожили практически весь урожай пшеницы. Урожай задисковали, а рассчитываться должен… Плюс судебные издержки. Деньги занимались, брались в долг. В определённый момент я уже не смог обслуживать свои долги. 

– У вас есть какое-то имущество? Насколько его стоимость может погасить хотя бы частично долги перед кредиторами?

– Есть какая-то техника, трактор, автомобиль… Процедура банкротства только началась, не могу точно сказать.

– От людей звучат обвинения, что вы намеренно избавились от всего имущества, чтобы не расплачиваться с ними. Техника, участки больше не в вашей собственности. Вы перестали ими владеть в преддверии банкротства.

– При чём здесь… Это всё продавалось, чтобы отдать другие долги. Всё проходило через нотариуса, как положено.

– Почему тогда участки из земель сельхозназначения вы не продали кому-то, а передали своей маме?

– Потому что эта земля была куплена на родительские деньги. Я тогда ещё в институте учился, средств у меня не было. Покупала землю мама, просто оформлялось на меня. В доверенностях, везде прописано, что именно мама платила за эти участки, а не я. 

– А Лариса Александровна, которой ваша мама впоследствии передала участки, ведёт хозяйственную деятельность или нет?

– Лариса Александровна – моя бывшая супруга. Мы с ней не общаемся. Я никаким образом к этим участкам не отношусь. Я не знаю, ведёт, не ведёт. Я не знаю, кто занимается её хозяйством. 

Есть ли шанс выиграть у банкрота? 

Жители Гуляй-Борисовки словам Князькова не верят.

– Мы же в одном селе живём, всё видим. Я каждый день мимо его двора проезжаю, мимо его базы. Видим, какие сеялки, какие культиваторы стоят, как тракторы работают, – говорит Игорь Ильевич. – Сейчас он склады делает – значит, процветает хозяйство? Мы его бывшую супругу в селе не видим, а его – постоянно. Он не такой банкрот, как показывает.
Игорь Анатольевич сомневается, что ему и другим селянам удастся что-то от Князькова получить. Когда началась процедура банкротства, Егор Анатольевич представил суду помимо исполнительных листов ещё три долга: 1,4 млн рублей ему занял Мнацакан Батыгин из села Крым, ещё два миллиона – Евгений Беликов из Новолакедемоновки и пять миллио-
нов – Анатолий Чендей из села Большие Эльбуздовские. Возможно, эти граждане тоже будут включены в реестр кредиторов. И тогда, если арбитражный управляющий, условно говоря, найдёт на счетах Князькова миллион рублей, делить его придётся равномерно между всеми, кому задолжал экс-фермер.
Юрист Алексей Павловский, однако, смотрит на исход дела с оптимизмом.  

– Суды, как правило, плохо доверяют распискам. Они должны быть подкреп-лены, например, платёжными документами. Имея дело с расписками, суд уточняет: а была ли у кредитора возможность одолжить банкроту такую сумму? Как именно деньги передавались? Если окажется, что Батыгин, Чендей и Беликов отдавали Князькову деньги наличными, с большой вероятностью требования этих кредиторов будут отклонены, – говорит правозащитник.
Алексей Юрьевич намерен оспаривать сделки с имуществом, которые совершал Князьков накануне банкротства. Павловский считает, что и арбитражный управляющий не должен закрывать глаза на «вопиющие факты»: когда, например, имущество продаётся за один день, по заниженной цене, близким родственникам.
Председатель Первой межрегиональной коллегии адвокатов Ростовской области Алексей Кочетков придерживается мнения, что во время процедуры банкротства – если сравнивать с обычным исполнительным производством – у кредиторов больше шансов вернуть полагающиеся им средства.

– Если человек не ранее чем за три года до банкротства заключал сделки с третьими лицами по продаже имущества, эти сделки могут быть признаны судом недействительными, а имущество будет возвращено в конкурсную массу, – говорит Алексей Николаевич.
Оспаривать подозрительные сделки должен арбитражный управляющий. А если он этого не делает, кредиторы могут подавать жалобы на действия арбитражного управляющего, оспаривать их, признавать незаконными.

– Ни один уважающий себя арбитражный управляющий не пойдёт на поводу у должника, даже если они заранее договорились о каких-то действиях, потому что арбитражный управляющий рискует своей должностью: его дисквалифицируют, и он потеряет источник дохода, – говорит Алексей Кочетков.
...Даже если жители Гуляй-Борисовки, пройдя через все судебные лабиринты, получат от Князькова свои деньги, считать такой исход дела победой можно будет с натяжкой.

– Вряд ли деньги уже вернём, – говорит Олег Громов. – Я, честно говоря, разочаровался в правосудии. Судились-судились пять лет, а толку? Сколько ещё судиться?..

– По моему опыту, банкротство физического лица длится два – два с половиной года. Если возникает много споров, может продолжаться и дольше, – говорит Алексей Павловский. – Конечно, обидно за людей. Мы видим, как растут цены. Суммы, которые селяне получат в лучшем случае в 2022-2023 году, будут не сопоставимы по своей ценности с тем, что они могли бы получить в 2017 году.

Александра Коренева
Ростовская обл.
Фото из архива «Крестьянина»