Случайный генсек

Брежнев должен был временно управлять страной.

(«Как мы стали крепостными», «Крестьянин», 2007 г.: №№ 18, 20, 24, 28, 33, 36, 42, 51; 2008 г.: №№ 4, 6, 12, 15, 18, 22, 27, 34, 40, 48, 51; 2009 г.: №№ 4, 9, 23,29, 35, 42, 49.)

Леонид Ильич Брежнев правил красной империей с 1964 по 1982 год. Если Хрущёв затерзал страну и партаппарат своими конвульсивными псевдореформами, то при Брежневе начался полный застой. У него вообще не было никаких идей. Первым секретарём ЦК КПСС (с 1966-го - генсеком) он, как известно, стал при смещении Хрущёва случайно - как временная, компромиссная фигура .

Что за человек получил необъятную власть в огромном государстве почти за треть века до его развала? Оказывается, довоенная биография Леонида Ильича сплошные загадки.

Виктор Андреевич Голиков проработал двадцать семь лет помощником генсека. Его воспоминания о своём шефе уникальны:

«Мне перед выборами приходилось сочинять его биографию. Вопросов было немало. А вот ответов не было и нет.

Брежнев смолоду пошёл слесарем на металлургический завод в Днепродзержинске. И вдруг - землеустроительный техникум. Работа землеустроителем в Курске, Белоруссии, где-то на Урале. И везде год-полтора. В Свердловске поднялся до начальника Уральского окружного земельного управления.

Внезапно - возвращение в Днепродзержинск. В стране коллективизация, а начальник земельного управления - уже студент заочного металлургического института. Будучи студентом института, становится его директором. Институт преобразуется в техникум, а директор - в начальника смены в заводском цехе. Но ненадолго. Очередной поворот, и Леонид Ильич на действительной военной службе. Ещё поворот - и он курсант танковой школы. Канун войны. Танкисты на вес золота. Однако Брежнев вновь директор того самого металлургического техникума. Через год он в обкоме партии. Ещё год, и Лео­нид Ильич в нём уже секретарствует...»

Отчего не брать, если дают

Такой же страной чудес, как и биография её лидера, стал при нём Советский Союз.

Брежнев находился под гипнозом скачка в сельхозпроизводстве в первые годы правления своего предшественника. Возникла иллюзия, что всё правильно. И только бестолковость Хрущёва свела на нет эффективность колхозов. На самом деле причина рывка по всем показателям сельхозпроизводства заключалась не только и не столько в повышении закупочных цен и снижении налогов. Колхозный раб получил пас­порт. За работу ему стали платить. За частичным освобождением от подневольной зависимости последовала отдача. Логика событий требовала следующих шагов. Колхозники должны были стать собственниками средств производства и выращенного продукта. Но Хрущёву и в голову не могло прийти поставить под сомнение сталинский колхоз как форму хозяйствования. А Брежнев решил загладить обиды, нанесённые крестьянам жестокими правителями.

Было принято самоубийственное постановление о списании долгов с колхозов. Стремление к развитию хозяйства собственными силами исчезло. Зачем вкладывать средства в улучшение пашни? К чему снижать себестоимость продукции? Отчего не брать, если дают и не требуют отдачи?

На съездах и пленумах звучали речи о рентабельности и хозрасчёте. А на деле у колхозов стремительно возрастали задолженности перед государством.

И тут последовало второе роковое решение - о гарантированной оплате труда колхозников. Банки получили указание выдавать кредиты для выплаты зарплаты, даже если на колхозном счёте отсутствовали средства. Без каких-либо гарантий. К 1980 году 90% своих доходов колхозы расходовали на зарплату. А 10% хозяйств расходовали на зарплату больше своих доходов.

Государство платило колхозникам независимо от результатов труда за счёт экспорта нефти и газа.

Село начало преображаться. Строились производственные комплексы и жилые дома. Приобретались бытовая техника и легковые автомобили. Росли суммы на сберкнижках. Но не за счёт надоев, привесов и урожаев.

В результате государство становилось заложником кол­хозно-совхозной системы.

Не смешите людей...

Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев никогда не читал ленинских работ о новой экономической политике. Поэтому для него изначально была непонятна вся пагубность колхозно-совхозной системы для существующего строя.

«Неловко как-то говорить, - вспоминает Голиков, - но Лео­нид Ильич не очень разбирался в теоретических вопросах. Да и откуда он мог основательно что-то знать? Брежнев и его соратники - практики. Разве они помнили, что и где сказал Ленин? Отсюда и стратегические ошибки. К чести Леонида Ильича, он оперировать теоретической терминологией и не хотел. Бывало, в доклад ему учёные мужи «завернут» что-то из основоположников, а он прочитает и говорит: не смешите людей, не делайте из меня теоретика...»

Эпоху Брежнева одни называют застоем, другие - развитым социализмом. В стране не было ни голода, ни безработицы. Единственным распространённым заболеванием был грипп. Среднее образование было обязательным, а высшее - общедоступным. Каждую неделю в космос улетали два-три спутника. Каждые два-три месяца стартовали космонавты. И в то же время в сельском хозяйстве творилось что-то необъяснимое. Производство зерна увеличилось к 1985 году в полтора раза, а превышение импорта зерна над его экспортом - в два раза. В мировом масштабе доля СССР в производстве зерна упала с 15% до 10%, а пшеницы - с 31% до 15%. Фермеры в Европе снимали с гектара до 10 тонн зерна, а механизаторы в колхозах - всего 1,5 тонны. Разница в показателях по молоку и мясу была столь же разительна. С 1970-го по 1985 год закупки за рубежом мяса и мясопродуктов возросли в 6 раз, сахара - в 67 раз, масла сливочного - более чем в 100 раз.

Государство буквально надрывалось, поддерживая розничные цены на продовольствие. Доля госдотаций в ценах в среднем достигала 70%. При этом СССР занимал лишь 77 место в мире по уровню потребления. К 1980 году уже треть хозяйств имела фонд оплаты труда, превышающий их доходы.

Для многих стало ясно, что без включения частного интереса крестьянина в сельхозпроизводство из аграрного тупика выхода нет. Для многих, но не для Леонида Ильича Брежнева.

Генсек-наркоман

О том, что глава партии и государства наркоман, даже его помощник Голиков узнал случайно: «...Однажды я был потрясён, когда в семьдесят четвёртом году мы приехали на двадцатилетие целины. Перед сном Леонид Ильич пригласил меня к себе в дом, где жил, чтобы посоветоваться. У него был врач - Коля Родионов. Коля ему даёт пять таблеток. А он ему молящим голосом:

- Коля, дай ещё одну.

- Нет, Леонид Ильич, хватит...

Мы вместе вышли, я с раздражением говорю:

- Коля, ну что тебе, жалко, что ли?

- Виктор, ты не знаешь всего - это ведь наркотик.

О его пристрастии, как выяснилось, уже знали. Во всяком случае, председатель КГБ Андропов заставил всех ребят, которые были в охране, очищать у Брежнева карманы от наркотиков. Чтобы ни в портфеле, ни в столах вообще никаких таблеток не было.

У Брежнева было много хороших черт. Он нравился работникам аппарата - корректный, голоса не повышал. Ну и выступал здорово. «Это же Киров!» - говорили работники ЦК между собой. Но последние десять лет «Киров» принимал по пять таблеток на ночь, оглох, стал слепнуть. Ему бы сложить с себя обязанности, так товарищи из Политбюро не отпускали...»

Сталинская индустриализация, сломавшая хребет российскому крестьянству, не решила проблему технической оснащённости сельского хозяйства. К 1980 году на 1000 гектаров пашни в СССР приходилось 12 тракторов, в США - 30, в Англии - 72, Франции - 81, ФРГ - 194. Зерноуборочных комбайнов, соответственно, в СССР - 6, Англии - 15, Франции - 19, ФРГ - 33. А это сроки и потери от несвоевременной уборки, которые достигали 20 млн т, половины импорта зерна. Но главное, в результате создания колхозной системы крестьянин перестал быть крестьянином. Его лишили собственности и экономической свободы. У него отобрали право выбора и стимул к эффективному ведению хозяйства. В таких условиях сельхозпроизводство не имело шансов состояться как полноценная отрасль.

Крах сельского хозяйства был неизбежен. А вместе с ним и крах государства.