Колхоз за колючей проволкой

 В колонии-поселении, «восьмерке», заложили храм. Для чего? Для того, чтобы свято место пусто не было. Когда храм будет построен, его освятят в честь мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи. Колония №8 - последнее исправительное учреждение в Ростовской области, где не было даже молельной комнаты.

 

 К приезду отца Всеволода и начальника управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ростовской области Владимира Хижняка голый участок земли метров этак 30 на 30 посыпали чистым желтым песочком. Принесли столик на середину. Ждут. По главной аллее колонии и вокруг места скорой церемонии бродят не занятые на работе осужденные, собаки и цыплята. Обыкновенные куриные цыплята трех месяцев от роду. Гребут лапой землю между розами и кактусами. Клюют чего-то.

- Помоги скатерть постелить, - попросил меня местный майор.

- С удовольствием, - сказал я.

 Майору мешала стелить видеокамера в правой руке, мне - фотоаппарат. Пришлось управляться двумя левыми руками. Тут и подъехали иномарки с начальством.

- Быстро в общежитие! - скомандовал майор осужденным. Цыплята разбежались сами.

Стали копать яму под крест в месте, где со временем будет алтарь. Батюшка поставил на скатерть чашу со святой водой, по краю которой укреплены были три свечи. Начал молитву. «За начало основания здания сего…» Тут подвели организованным порядком осужденных, не занятых на работе. К ним присоединились и жители Садков - поселка, фактически слитого с колонией: перешел улицу - и ты уже в зоне.

 Пока основание креста заливали бетоном, символ веры, чтоб ровно стоял, придерживали Хижняк и начальник колонии. Но появился догадливый зэк с отвесом, прикинул вертикальность креста и стал командовать генералом и майором: ровнее, еще ровнее.

 Молитва длилась долго. Все, кто до того мерз на холодном ветру, вслушиваясь в слова ее, перестали дрожать. И вот не знаю, почудилось мне или нет, но по щеке генерала Хижняка, стоявшего рядом со священником, пробежала слеза. Заключенные и поселяне, стоя вперемешку, крестились вразнобой. Странно, но осмелели и прятавшиеся до поры бездельные собаки с цыплятами - повысунули носы из кустов.

 Строить храм будут заключенные «восьмерки». Впрочем, заключенными их язык не поворачивается назвать. Ходят где хотят, в том числе и по поселку.  Работают в полях, коровниках, складах, гаражах колонии. Отовариваются продовольствием в поселковом магазине. Главное - вечером вернуться за колючую проволоку. А колючкой здесь огорожены только общежития, где сидельцы проводят ночи. Утром же - опять свободен. Почти. Конечно, начальники отрядов должны быть в курсе, куда пошел их зэк. Некоторым особо дисциплинированным осужденным начальство дозволяет жить вне зоны. Есть несколько таких случаев. Жена или, наоборот, муж с детьми приехали. Сняли квартиру в Садках. Живут. Даже еще лучше: такой осужденный точно срок до конца досидит, не сбежит. И ему (или ей) неплохо: ночью с семьей, днем на работе, еще и питается в столовой колонийской.

- В поселке Садки, - сказал начальник «восьмерки» Виталий Плохотин, - никогда не было церкви. То, что наше управление смогло профинансировать строительство храма, - очень много значит для целых трех тысяч человек. Считайте сами: в колонии около тысячи осужденных да в поселке  примерно две тысячи жителей.

 Садки - странный поселок. Один из очень немногих, чье население не убывает, а растет. Не только потому, что постоянно растет население колонии внутри поселка (еще лет пять назад здесь было лишь 300 осужденных). Но и потому, что многие, освободившись, остаются здесь жить. А некоторым удается и неплохо «приподняться». Как  Татьяне, которая, освободившись, открыла тут магазин. Замуж вышла, кстати, тоже за заключенного.   Познакомиться им оказалось нетрудно. «Вось-мерка» - единственная на Дону колония, где вместе отбывают наказание женщины и мужчины.

 Майор с видеокамерой в правой руке оказался в дальнейшем зам. начальника колонии по воспитательной работе. И одновременно - автором гигантского розария. Аллея с 485 кустами роз - гордость майора Пащенко.

- Я их из Краснодарского края вез - розы. Чтобы приятно было.

- Кому?

- Осужденным. И сотрудникам, конечно, тоже.

 Лукавит майор Пащенко. Все это он делал, чтобы ему лично приятно было, а потом уж - всем остальным. У майора несколько невероятных идей. Сделать в холле администрации водопад с живыми рыбками и живыми же пальмами. Или украсить фасад здания искусственным лесом с чучелами животных. Кактусы, растущие летом среди роз, а зимой в помещении, - тоже его детища.

 Но если бы «восьмерка» выращивала только кактусы, ее бы давно прикрыли. Задача колонии - снабжать продовольствием все остальные исправительные учреждения области. Причем - всем. На семи тысячах гектарах посевной земли выращивают все, что нужно. В этом году собрали 4,6 тысячи тонн ячменя, семь тысяч тонн пшеницы третьего класса. Сами мелют муку, из которой в других зонах пекут хлеб (и в «восьмерке» пекут - вкусный!). 770 коров и 1700 свиней «работают» на свой колбасный цех. За день коровы дают 4,5 тонны молока.

- Годовой оборот колонии - 58 миллионов рублей, - гордится начальник Плохотин. - Продукцию у нас покупает управление Федеральной службы исполнения наказаний. Такой вот колхоз получается.

- Вы думаете, когда здесь построят храм, осужденные будут качественнее исправляться? - спросил я по окончании службы отца Всеволода.

Он прямо в лоб «конечно» мне не ответил. Потому, надо полагать, что лучше меня знает - помыслы Божьи неисповедимы. Одно он знает точно:

- Свято место пусто не бывает. Это означает: Господь свой храм без собственного попечения не оставит. Насильно из храма, бывало, изгоняли. Но никто еще насильно в храм не загонял. А придут сюда люди потому, что душа любого православного к Богу тянется. А уж исправятся ли они - не знаю. Будем молиться за это.