Почему прекрасный народный коллектив и готовый краеведческий музей оказались не нужны [ВИДЕО]

Но всё это я пойму значительно позже, когда проведу с ней день в посёлке Весёлом.

А сейчас, стоя у двери, надёжно запертой на висячий замок, Тамара Александровна выглядит очень растерянной. И правда, как-то нелепо получается: она просила корреспондента «Крестьянина» приехать и разобраться в странной ситуации с Побединским народным хором, которым руководит, и коллекцией для краеведческого музея, собранной ею же. И вот мы стоим у двери и не можем войти. Там, внутри, – и экспонаты, которые она собиралась мне показать, и костюмы для хора... А Лариса Духопельникова, директор школы искусств, где лет пятнадцать подряд репетировал хор и хранилась музейная коллекция, говорит: «Я открывать не буду: у меня приказ районного отдела культуры». И при этом смотрит куда-то в сторону.

Приходится прибегнуть к редакционному удостоверению и к доводу «я специально приехала из Ростова по заданию редакции». Это срабатывает: нам, хоть и крайне неохотно, но всё же выдают ключ.

Освободить от предметов и вещей

Вот что непонятно: есть прекрасный Побединский хор, с 1989 года носящий звание Народного, ездящий с концертами не только по Ростовской области, но и вдоль всего Поволжья, по Молдавии, Украине Белоруссии... Хор этот – гордость района, что, разумеется, отражено во всех отчётах о проделанной работе и прочих нужных документах. И вдруг, ни с того ни с сего, руководителю хора Тамаре Шрамко велят срочно «освободить от своих предметов и вещей» комнату в школе искусств.

«Предметы и вещи» – это отдельный разговор. Это целая музейная экспозиция – более тысячи экспонатов, рассказывающих об истории Весёлого с начала ХХ века до наших дней. Тамара Александровна собирает и хранит их больше пятидесяти лет, не получая за это ни копейки.

– Бесценная коллекция! – говорит историк местной школы Галина Матвиевская. – Это настоящий музей, который заслуживает достойного места.

Областной краеведческий музей взял отсюда часть экспонатов в свою коллекцию, а остальное, как подтвердили его сотрудники, «тянет на собственный музей».

А районный отдел культуры велит Шрамко срочно выметаться вместе с хористами и экспонатами. Предлагают, правда, другое помещение, но оно ни Шрамко, ни её хористов никак не устраивает (об этом чуть позже). Что за пожар и спешка?

Тамара Александровна и её соратники уверены, что дело здесь политическое. Сама она об этом говорит неохотно («Я имею право на собственные политические взгляды, но это не имеет отношения к моей работе»). А районный депутат Пётр Бартошик объясняет: гонения начались аккурат после того, как среди местных казаков случился раскол и при выборах атамана Тамара Александровна поддержала «не ту кандидатуру».

Выбрали в результате всё равно «кого надо» – то есть того человека, которого поддержал глава района. А буквально через несколько дней всё и началось.

Может, конечно, это чистое совпадение. Но тогда совсем непонятно, почему известный и успешный народный хор вдруг встал костью в горле местного культурного начальства.

Всё в мешок!

– Вот здесь мы и живём, – говорит Тамара Александровна, зажигая свет. – То есть жили, – поправляется она.

Небольшая комната плотно забита... Чем? Всем: вышитыми рубахами и полотенцами, глиняной посудой, книгами, картинами, фотографиями, иконами, старинной мебелью, цветастыми головными платками, домашней утварью, документами... Тамара Александровна прицельно запускает руку в эти завалы и вытаскивает то один, то другой экспонат.

– Вот примус – с ним наш земляк, капитан медицинской службы Василий Иванович Коровко, прошёл всю войну. На нём кипятил шприцы. А вот чугунок – видите, дно пробито? Это тоже во время войны случилось. В Процикове во двор к Лукашовым упал снаряд. Мать тяжело ранило, мальчика контузило. А в это время у них в горнушке – ну, то есть в печке – варилась кукурузная каша. И осколками пробило этот чугунок. А это – смотрите – учебники тридцатых годов... Эти вещи исчезнут – и таких никогда больше не будет, – продолжает Тамара Александровна. – Вот здесь у нас экспонаты для обустройства комнаты в казачьем доме – настоящая казачья койка на крючках, прялка, иконы...Там двухтумбовый стол Ивана Филипповича Фёдорова, нашего местного поэта. Этажерка, сделанная его руками. Его садовая скамейка. Диван. А мне говорят: собирайте всё в мешок и уносите!

Два праздника в неделю

Тем временем хор одевается для репетиции. Репетируют тут же по соседству: директор бывшего кинотеатра, а ныне Дома культуры «Дружба», пустил. Просто так, от хорошего отношения.

Тамара Александровна, снова почувствовав себя в своей стихии, начинает покрикивать на своих «девочек», чтобы живей пошевеливались. «Девочки» – от 60 до 84 лет – посмеиваются, но слушаются. Словно на уроке у строгой, но любимой учительницы. С ними двое «мальчиков», один из них – баянист Юрий Александрович.

– Ставку баяниста у нас забрали, – сокрушается Шрамко. – Юра всё равно ходит, но ему далеко ездить, и потом, он же работает.

– А почему забрали ставку?

– Всё потому же. Хотя нам как народному коллективу положены две ставки: руководителя и аккомпаниатора.

У второго «мальчика», Николая Семёновича, на глазах плотные тёмные очки. Он не видит. Но регулярно приходит на репетиции вместе с женой. Они всегда вместе:

– У нас с этой подругой – Сашенька, ты где? – на днях юбилей. 40 лет совместной жизни.

Они поют и казачьи песни, и украинские, и русские, привезённые из гастрольных поездок. Поют здорово – слаженно, чисто, грамотно. А главное – с колоссальным удовольствием. Не на публику – для себя.

– Что, если – не дай бог, конечно, – ваши репетиции вдруг прекратятся? – спрашиваю я в перерыве.

Пауза.

– Да это катастрофа! – выдыхает одна из хористок. И все наперебой начинают рассказывать, как они попали в Побединский хор. Как у них после этого образовалось по два праздника в неделю – две репетиции. И как теперь просто невозможно отсюда уйти, хотя многие живут не в самом Весёлом, а в окрестных сёлах и хуторах, и ездить им далековато.

– Мы с Тамарой лежали в больнице. Вечером сядем рядышком – и поём, поём...

А потом, когда я выписывалась, она меня позвала в хор...

– Меня сначала позвали фотографировать концерт.

А потом я и сама запела.

В целях неусыпной заботы о детях

– У нас расширился контингент учащихся, – объясняет директор школы. – В комнате, которую занимала Тамара Александровна, будет учебный класс.

– Но там же нет окон...

– Будем пробивать.

Куда их будут пробивать – абсолютно непонятно: комната расположена в центре здания таким образом, что какую стенку ни пробей, окно всё равно будет выходит в коридор. Как можно сажать детей в непровет­риваемое помещение? Ответа нет.

– В школе открыли дополнительные отделения, – говорит завотделом культуры Елена Нестерук. – Было 333 ученика, а сейчас будет более 370. В рамках ремонта мы сделаем окна, чтобы помещение проветривалось. Ведь если мы не позаботимся о детях...

И Елена Владимировна долго и профессионально рассказывает о том, что заботиться о детях совершенно необходимо. На этом красивом фоне мои замечания о том, что пробивать окна в упомянутой стенке абсолютно бессмысленно, выглядят грубыми и неуместными.

Но я не сдаюсь:

– А как же музей?

– Согласно Уставу муниципального образования при отделе культуры имеется три учреждения культуры. Музея среди них нет, – начинает объяснять Елена Владимировна. – Нет, коллекция, конечно, замечательная, вообще, Тамарой Александровной проведена большая работа, – спохватывается она. – Но процедура присвоения статуса музею...

Далее упоминаются 54-й федеральный закон в редакции от такого-то числа... 209-я инструкция от ещё какого-то... 607-й указ президента о снижении неэффективных расходов... И я начинаю отключаться от реальности, понимая свою полную неспособность вникнуть в культурный контекст Весёловского района.

Конфликта нет. И логики тоже

– Вот помещение, которое мы предоставили Тамаре Александровне, – говорит методист районного Дома культуры Лариса Парфёнова.

Вопреки традиции, весёловский районный ДК находится на окраине: по словам Шрамко, добираться сюда 70-80-летним хористкам очень сложно. И школьники вряд ли будут ходить в музей на экскурсии: далеко.

Помещение состоит из маленькой комнатушки и части оборудованного танцевального зала с зеркалами во всю стену. Как объясняет Лариса Алексеевна, здесь построят перегородку, чтобы отделить часть зала, сделают ремонт и тогда...

А сейчас куда деваться хору и музею? И где будут танцевать дети?

– Танцевальный зал мы оборудуем в другом месте, – после заминки отвечает методист.

Где логика?

– Никакого конфликта у нас нет, – заверил глава Весёловского района Вениамин Антонов. – Для хора мы нашли место в ДК «Дружба». Создали комиссию, которая будет определять ценность экспонатов.

– А как же замок на двери?

– Это я им уже сказал: вы неправильно поступили. Это нехорошо.

Разрешите, Вениамин Александрович, напомнить вам об одном документе, который вы подписали 2 июля 2008 года. Там сказано: «Учитывая необходимость создания музея, его роль в просветительной и образовательной деятельности, администрация района предполагает в 2009 году рассмотреть вопрос о размещении музея в здании МОУ Весёловская СОШ № 1 после его капитального ремонта». Очень хорошая была идея – перенести музей в школу. Ведь комната, в которой он существовал все эти годы, действительно никуда не годится. Да только капремонт в школе прошёл, а места для музея там так и не предусмотрели.

Кстати, может быть, вы не знаете, но замок на двери висит по сей день. Комиссия не работает. А за репетиции в «Дружбе» директор районного ДК Светлана Цвид аккуратно ставит Тамаре Шрамко... прогулы, а потом вычитает эти дни из зарплаты. Потому что велено репетировать в районном ДК – и точка.

Фото из архива Тамары Шрамко и автора