Победа - одна на всех…

Писатели-фронтовики о своей войне

Листаешь скупой «Календарь знаменательных дат» и порой наталкиваешься на такие «случайные» совпадения, которым нет объяснения.

В мае мы отмечаем День Победы. В мае же 85 лет назад родились известные литераторы: Виктор Астафьев (1924 - 2001) - 1 мая, Булат Окуджава (1924 - 1997) - 9 мая, Юлия Друнина (1924 - 1991) - 10 мая, Борис Васильев (1924) - 21 мая.

Все - одногодки. Все - фронтовики. Все добровольно ушли на фронт 17-летними. Известна потрясающая статистика: среди фронтовиков 1922, 1923 и 1924 годов рождения к концу войны в живых осталось три процента. «Нашим» повезло: все вернулись.

С ранениями и наградами, но всё же вернулись, чтобы рассказать правду о той войне и победе. Кто-то из них прикоснулся к перу во время войны, кто-то - чуть позже, но все они так или иначе признавались: взяться за перо их «призвала война».

Безымянное поколение - вот что власть пыталась сделать из фронтовиков. Она назначала своих героев и летописцев. Но литература - ремесло непредсказуемое, она всё же зависит от конкретного пишущего человека. Очень горько, что после победы (уж не по чьей-либо затаённой мечте сверху?) наши писатели размежевались на «почвенников-патриотов» и «отщепенцев-эмигрантов». Ту же «патриотку Друнину» противопоставляют «антипатриоту Астафьеву».

А они, если вглядеться, очень схожи между собой. И прежде всего своей совестливостью.

«Я только раз видала рукопашный…!

Юля Друнина, умница и красавица (её сравнивали с Любовью Орловой), на фронт не просто пошла - побежала из коммунальной учительской квартиры.

Я пришла из школы в блиндажи сырые,

От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»…,

Она не была «гусаром-девицей». Женственная и впечатлительная, до обморока боялась крови:

Были слёзы в первую атаку,

После тоже плакать довелось,

А потом я разучилась плакать -

Видно, кончились запасы слёз.

В госпитале, после первого ранения «кто-то невидимый диктовал мне строки, я их только записывала. Этот невидимый назывался Войной…»

Всеми правдами и неправдами «вернулась в родную пехоту». Получила самую что ни на есть солдатскую медаль «За отвагу», а потом и орден Красной Звезды. И очередное ранение: «осколок застрял рядом с сонной артерией». Чудом осталась жива. И оставила о войне потрясающие строки:

Я только раз видала рукопашный,

Раз - наяву и тысячу - во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Литературный институт, куда её не приняли, она, как солдат, взяла приступом. Просто вошла и села в аудитории. И никто не осмелился изгнать девушку в военной форме. Так и осталась. И ходила по-прежнему в той же шинели, гимнастерке и сапогах еще несколько лет. Не ради форса: другой одежды просто не было…

Через несколько лет в её, теперь знаменитой, но одинокой жизни появился человек, который «стянул с неё солдатские сапоги и переобул в хрустальные туфельки» - Алексей Каплер, известный кинематографист, ведущий «Кинопанорамы». 19 лет супружества, пора любви и стихов... Всё это закончилась в 1979 году, когда Каплера не стало.

Слишком много навалилось на ее хрупкие плечи. Долгожданная перестройка «оказалась фарсом». В новой стране ей не было места. Было - на войне. И она приняла решение. Твёрдое, солдатское!

«...Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл... Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, не верующая. Но если Бог есть, он поймет меня».

...Как летит под откос Россия,

Не могу, не хочу смотреть!

Её трагическую гибель позорно замолчали.

Каждый смотрел на войну из своего окопа

Так говорит Борис Васильев, автор четырёх книг о войне. Повесть «А зори здесь тихие…» сказала о ней больше, чем тома мемуаров. Невоенные люди на войне, пятеро женщин (среди них могла быть и наша Юлия Друнина) - особая, тяжелая тема. «В принципе, это повесть о стоимости войны, о стоимости победы. Старшина один в живых остался, и то потому, что он опытный. Все остальные погибли. Один к пяти - стоимость победы». Кое-кто не верил: такого не может быть… Знали ли неверящие, что в армии было 300 тысяч женщин: не только санитарки, врачи и госпитальная обслуга, но и снайперы, летчицы, много разведчиц - все должности занимали...

Борис Васильевич - старый потомственный интеллигент. Из дворян, его предки - герои Отечественной войны 1812 года. Поэтому и говорит: «Я могу свободно мыслить, мне не засоряли голову черт знает чем».

Все его книги были вызовом партийному стилю.

Однажды его спросили: по-вашему, как мы выиграли войну? Он сказал - чудом. Оказывается, так же ответили лишь двое из писателей: Гранин и Астафьев. «Фронтовики же знают, как мы выиграли…»

«Каждый видит войну из своего окопа. История о войне, известная, написанная и заученная, - это неправда, на 99% это неправда, уверяю вас. Война была другой, совсем другой. И о ней написать смогут только в следующем поколении, сейчас мы не сможем о ней написать правду, всю правду, беспощадную правду. Вот Виктор Астафьев пытается писать…» Эти уважительные слова были сказаны, когда Виктор Петрович был ещё жив…

«Мы такой войны не знали...»

Уж кого судьба совсем не баловала - так это «потомственного крестьянина» Астафьева. Он заслужил горькое право говорить свое слово, свою правду от лица своего народа. Многие за эту правду его ненавидели. Известно высказывание Виктора Петровича о 12-томной «Истории Второй мировой войны»: «Мы такой войны не знали». У него война своя - не в «правильном, красивом и блестящем строе с музыкой и барабанами, а в «ее настоящем выражении - в крови, в страданиях, в смерти».Такой войне он, контуженный орденоносец, так и не смог найти оправдания. Вот как начинается его рассказ «Веселый солдат»: «Четырнадцатого сентября одна тысяча девятьсот сорок четвертого года я убил человека. Немца. Фашиста. На войне». Самое сильное и неожиданное слово здесь - «человека». Человек убил другого человека. В этом - весь писатель. Война - это вселенское грехопадение, вселенское человекоубийство. Его роман «Прокляты и убиты» прокляли враги и приняли как откровение не «тыловые крысы», а настоящие фронтовики: «Тянется и тянется по истории эта вечная тема: посылают себе подобных на убой. Ведь это ж выходит, брат брата во Христе предает, брат брата убивает. От самого Кремля, от гитлеровской конторы до грязного окопа, к самому малому чину, к исполнителю царской воли тянется нить, по которой следует приказ идти человеку на смерть. А солдат, пусть он и распоследняя тварь, тоже жить хочет, один он на миру и на ветру, и почему именно он, горемыка, в глаза не видавший ни царя, ни вождя, ни маршала, должен лишиться единственной своей ценности - жизни?» Он имел право произнести напоследок: «Я пришел в мир добрый. А ухожу из злого…». Кто может, возражайте…

«Надежды маленький оркестрик…»

Кто такой Окуджава, что за профессия, что за жанр? Поэт, певец? Слишком много музыки - для поэта, слишком много поэзии - для певца. Примерно так о нём рассуждали, когда он стал известен. Оказалось, слишком серьезно и то, и другое. И он сам - безгранично талантлив…

Трагическое детство… Расстрелян отец. Наконец-то вернулась из заключения и ссылки мама, убежденная коммунистка старой закалки. Потом война, и он - доброволец на ней. Сыну врага народа иначе никак нельзя.

Он признавался, что на войне было страшно, но иронизировал, вспоминая войну. Вспоминал, как рвался в бой ещё мальчишкой и еле добился, чтобы взяли на фронт. Но он же, Окуджава, в «глухое» время мужественно заявил, что война не может быть великой. «Отечественной - да, - говорил он, - но великой - нет». Да и герои его - «люди невеликие». В его стихах звучат не полковые оркестры, а «надежды маленький оркестрик». Но (и это главное!) - «под управлением любви». И самая первая его песня была о войне:

Вы слышите: грохочут сапоги,

И птицы ошалелые летят...

Он запел, а из зала закричали: «Пошлость!» Но народ принял его песни-стихи. В них - «совесть, благородство и достоинство».

Он пел тихо (громко не умел), а песни гремели на всю страну.

А нам на всех нужна одна победа,

Одна на всех - мы за ценой не постоим...

Можно удивиться, но лучше задуматься: все - и Астафьев, и Друнина, и Васильев любили песни Окуджавы.

Это правда: война у всех своя. Но правда и то, что Победа - одна на всех...