Фермерство начиналось с гласности
Как зарождались КФХ, бодались с колхозами и отвоёвывали место под солнцем
Нет у российского фермерства точного дня рождения. Кто-то считает его началом 23 января 1990 года, когда была образована Ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России; другие называют даты учредительных съездов своих региональных АККОРов…
В Ростовской области, пожалуй, всё началось в сентябре 1989 года, когда в Ростове-на-Дону собралась группа первых энтузиастов – селян, твёрдо решивших взять землю и работать на себя.
К тридцатилетию движения издательский дом «Крестьянин» подготовил цикл публикаций, посвящённых нашей с вами истории – истории становления фермерства на юге России.
Серию воспоминаний открывает интервью с одним из первых фермеров в Ростовской области – Романом Цыкорой.
Роман Цыкора впервые сел за руль трактора ещё в школьные годы. Позже перепробовал почти все специальности в колхозе. А в начале девяностых попал в первую фермерскую волну, став одним из тех, кто способствовал созданию АККОР и столкнулся со всеми трудностями, которые пришлось испытать энтузиастам. О том, как пытались вставлять палки в колёса коллективные хозяйства и как удалось выстоять КФХ, «Крестьянину» рассказал первый фермер Зерноградского района.
«Не хотелось крутить коровам хвосты»
– Начнём по традиции с детства? Каким оно было у вас?
– А каким оно бывает в сельской местности? Родился в хуторе Александровка Зерноградского района. Мы с измала были предоставлены сами себе. Родители всё время работали: уходили с рассветом, возвращались с закатом. В семье родилось пятеро детей, а выжил я один. Старшему брату было пятнадцать, когда он умер. После войны строили дом, делали саман, он пробил гвоздём ногу. Столбняк. Четыре дня – и нет парня. Потом девчата были, умерли маленькими – в полтора-два годика. Скарлатина. Последний братик тоже умер в младенчестве.
– Вы сразу после школы пошли в колхоз?
– Да нет, ещё во время учёбы. Вся пацанва там крутилась. Я с отцом на работу ходил, там было интересно: тракторный отряд, кузня, плотницкая, конюшни. Начинал с соломой: её собирали в одну большую блоковую скирду по 50-60 метров длиной, 12 шириной, метров 10 высотой. Представили? Мы на лошадях затягивали эту солому в сетку, как в авоську. Как-то прямо напротив нашего дома делали такую скирду, я помогал её собирать. Сначала мне доверили коня, а потом и трактор с волокушей – сено тягать. Нам было по тринадцать лет.
Пацанам же всё интересно, а бывалые трактористы охотно делились опытом и рулём. Давали нам заводить трактор, рулить. Работали на колёсных тракторах без кабин. Обед привозили прямо в поле. Пожевали, трактористы нам и говорят: «Ну давайте, пацаны». Поэтому после школы пошёл трактористом в колхоз. Ну а что? Опыт-то есть.
Роман Цыкора с «Крестьянином» в руках. Шутит: «А другие газеты разве были?»
– А образование?
– Очень хотелось выучиться, но из колхоза уже не отпускали: людей не хватало, впереди зима, соответственно, надо скот на зимовку переводить… В первый год кормили обещаниями отпустить на учёбу – обманули. И на следующий год к 1 сентября не пустили. А потом я узнал, что в Зернограде проводится дополнительный набор студентов на годичные курсы трактористов, прямо перед Новым годом. Всё бросил и поехал. Ну а куда тянуть? Мастер, который набирал дополнительную группу, обучал до меня моих земляков, хуторских ребят. И меня легко принял.
– Председатель колхоза, конечно, был не в восторге от такой самоволки?
– Во время учёбы моя фотография висела в колхозном вестибюле. Но, понятно, он был недоволен тем, что я его даже в известность не поставил. Председатель в колхозе – царь и бог, а тут какой-то пацан начинает своевольничать. А вдруг кто-то захочет повторить такую выходку? А если все разбегутся учиться? Бардак начнётся.
– Представляю, какая у вас была практика. Вы же её у себя в колхозе проходили?
– Конечно. Работал без сна, сразу скажу. Не то чтобы меня так сильно нагружали, но я же был молодой. Восемнадцать лет… Сами понимаете! Выдали трактор, косилку, кормораздатчик и шестьсот бычков. За три месяца ни одного выходного. Каждое утро думал: вот настанет вечер – обмоюсь, поем и сразу спать... Возвращался домой, умывался, ужинал. Но мне же было восемнадцать лет! Прыгал на мотоцикл и вперёд – друзья, посиделки, гулянки...
– Наверняка дело не ограничилось годичными курсами трактористов.
– Конечно. Хотелось кем-то стать. Не просто же идти коровам хвосты крутить. Заочно поступил в Зерноградский институт на механика – было интересно узнать машину более детально, поскольку успел поработать шофёром. Закончил пятый курс, получил дипломное задание. А на шестом курсе – научный коммунизм. Это я идейно отвергал, поэтому бросил учёбу. Закончил вуз только спустя семнадцать лет. Уже работал в районной администрации, глава и спросил, почему я не завершил учёбу как полагается. К тому времени научным коммунизмом в институте уже не пахло. Восстановился в вузе, защитился. Председателем экзаменационной комиссии был ростовский профессор. Дипломную свою я знал так, что от зубов отскакивало. Всё было связано с моей работой, всё было знакомо – машинная дойка, процесс транспортировки молока. Восемь членов комиссии задавали по два вопроса каждый. На каком-то я не смог вспомнить нужную формулу – требовалось рассчитать жёсткость пружины. Пришёл на ум случай из практики, как мы определяли её опытным путём.
Комиссия осталась довольна ответом, к вечеру весь университет обсуждал мою защиту. Спрашивали у меня: «Что ты там делал?» – «Где?» – «Да на защите. Профессор говорит, что защищаться надо так, как Цыкора».
101% поддержки
– Так любовь-то встретили на тех посиделках?
– Случайно познакомились: я подрабатывал киномехаником, а она с подружками пришла вечером кино смотреть. Ей – шестнадцать, мне – двадцать один. Подошёл, познакомились, поболтали. Кино посмотрели. Погуляли. Ну, и повелось… Она работала птичницей в колхозе. Маленькая, худенькая, килограммов сорок пять весом, а несла за раз три ведра корма. Притом громадных. Брала по одному в руку и ещё одно бросала на локоть. А на птичнике же ещё специальный порог на входе, чтобы цыплята не выскакивали. Вот она через этот порог… С вёдрами… Надо же занести, разнести по кормушкам, насыпать. Мы, знаете, поженились до её совершеннолетия. У нас родился сын, мы хотели сразу зарегистрировать его на мою фамилию, но не могли: жене ещё не было восемнадцати. Я поехал к зампредседателя райисполкома, объяснил, в чём дело. Написали заявление на смену брачного возраста. Расписались. Жена у меня прекрасная. В прошлом году отметили золотую свадьбу: за пятьдесят лет брака я понял, что счастливые люди получают 100% поддержки, а я получал 101%.
Роман Григорьевич: «С женой мне очень повезло»
– Слышала, вы успели поработать в самых разных сферах в колхозе. Где больше нравилось?
– Это правда, кем только не был! И на ферме работал, и на стройучастке, и трактористом, и шофёром, и механизатором, и водителем, и механиком. После учёбы начинал на технических должностях – по специальности, а также был завгаром и инженером. Больше всего мне нравилось быть заведующим гаражом.
– И всё это в одном колхозе?
– Нет, как раз завгаром я был в другом хозяйстве. Меня друг утянул. Мой земляк, одноклассник Саша Коношенко работал в колхозе «Октябрь» главным инженером. Как-то встретились, он и говорит: «Приходи к нам завгаром работать, они у нас меняются бесконечно, сплошной бардак». Я и пошёл. Ребят в гараже к тому времени уже настропалили: дескать, сейчас придёт Цыкора – вот тогда держитесь… А я специально два месяца ни во что не вмешивался.
– Приглядывались?
– Конечно. Смотрел, кто что из себя представляет. Поначалу они вели себя тихо, а потом, видно, решили, что их насчёт меня обманули. И началось! Тут шланг стянули, там генератор подменили, стартёр пропал… Я всех построил, говорю: «Кто украл? Сами признаетесь – наказание определю, но останетесь в этом гараже. Не признаетесь – пойдёте куда хотите, возврата не будет. Витя, брал?» – «Нет». – «Твой “Зил” стоит?» – «Мой». – «Иди под панелью глянь». Пошёл и принёс. Я, как и обещал, выгнал. В другой раз работник сам признался, что стартёр вертанул.
– Но, наверное, были ситуации и посерьёзнее?
– Не обошлось. Но мы с ребятами сработались хорошо, друг за друга стояли. Вот, например, случилась у нас с председателем стычка. Стоят у нас без работы четыре «Камаза», а председатель привлекает технику с ростовской и зерноградской автобазы. Зачем, спрашивается? Я смекнул, что дело нечисто. Чужие машины в гараже не появляются, возят щебёнку. Какие объёмы, куда, чего распределяется – непонятно. Поломок у наших «Камазов» нет, такие же машины, даже поновее будут. А ребята из гаража подходят ко мне, возмущаются. Я – к инженеру: «Это сколько будет длиться?» А он мне: «Лучше не лезь». – «Смотри, стоят четыре «Камаза». Четыре водителя. У них семьи, дети. Шаболдаются люди по гаражу без дела.
Они должны работать, деньги в семью приносить, колхозу доход». Пошли мы к председателю. А он заявляет: «Раз завгар не может обеспечить людей работой, значит, он освобождён». Я в ответ: «Моя задача – обеспечить, чтобы у них машины были способны выполнять перевозки и работать. Они способны. А дальше уже ваше дело».
Ребята за меня заступились, письмо ему написали, попросили явиться на собрание по гаражу. Тот явился и, видимо, уже понял, что дело серьёзное. Мои у него спрашивают: «Вы что, сказали нашему завгару увольняться?» – «Да вы не так всё поняли. Мы ему дали квартиру. Он же ездит из Александровки на работу, я ему и предложил…» Я в тот момент впервые услышал, что мне квартиру дают, до этого вообще никаких разговоров не было. Правда, пожить в ней так и не удалось.
– Почему?
– Отказался в пользу своего работника. Надо было отправлять людей в Вологодскую область на заготовку леса. Люди не дураки, ехать никто не хотел: все знали про тамошние условия – слякоть, холод… Удалось уговорить только одного парня, и то на условиях, что по возвращении колхоз даст ему квартиру – ютились с семьёй у тёщи. Пошли к председателю, тот пообещал: «Будет тебе жильё». Николай поехал, полгода там отбарабанил и еле вернулся на сломанной машине… Пошли за обещанным, а председатель в ответ: «Какие квартиры? Весна! Что настроили, всё раздали». Николай переживает: «Ну как так? Обещал же!» Тогда я и привёз его в свою новую квартиру. А там уже и газ, и вода, да и места много… «Нравится?» – «Конечно!» Отдал ключи: «Дуй домой, забирай Веру с детьми. Переезжайте, живите». Прошло пару недель, вызвал меня председатель. «А ты что тут, председатель колхоза? Что это ты квартирами распоряжаешься?» – «Позволь! Своей. Мне дали? Я и распоряжаюсь...» Николай жил там, пока в Ростов не уехал. Уже чувствовалось, что колхозная система разваливается.
Беседовала Ирина БАБИЧЕВА
Зерноградский р-н, Ростовская обл.
Фото автора и из архива Романа Цыкоры
