Ищите фельдшера

30 км до райцентра, автобус два раза в неделю и печное отопление. Есть желающие? 

Мы, жители Верхних Грачиков и ещё нескольких окрестных хуторов, остались без медицинского обслуживания. Долгое время у нас в фельдшерско-акушерском пункте работала Валентина Викторовна Иванихина. Но в декабре 2016 года она ушла на пенсию. С тех пор в ФАПе работать некому…
Из письма в редакцию
Уляшкинское сельское поселение, 
Каменский р-н, Ростовская обл.

Хутор Верхние Грачики недавно отметил своё трёхсотлетие. Соседний хутор Уляшкин ещё старше – он ровесник Каменского юрта, образованного, согласно «Войсковой заимной грамоте», 22 сентября 1671 года. Вплоть до конца ХХ века эти казачьи поселения были оторваны от цивилизации – и сейчас возвращаются в прежнее состояние. 

Успеешь умереть или выздороветь

С тех пор как Верхние Грачики лишились своего фельдшера, лечиться они ездят в райцентр – «в Глубочку», как здесь называют посёлок Глубокий. От Верхних Грачиков до центральной районной больницы – около 30 километров, от Нижних и от Уляшкина – ещё дальше. От хутора Караичева, который тоже относится к верхнеграчинскому ФАПу, немного ближе. Но, в общем, это непринципиально: таксисты берут за проезд до Глубокого 500 рублей. Автобус же ходит дважды в неделю – по средам и субботам. 

Можно, конечно, съездить на машине – если она у вас есть. Или договориться с кем-то из автовладельцев. Но разница невелика: – 390 рублей за бензин в один конец, – говорит водитель местной администрации Виктор Михайлович.

Поскольку в субботу в поликлинике приёма нет, выходит, что хуторяне могут лечиться исключительно по средам. Автобус идёт в 7 часов, так что в восемь они уже в регистратуре. Но пока возьмёшь номерок, пока попадёшь к врачу – уже часов одиннадцать. Ни анализы не сдашь, ни флюорограмму не сделаешь – до следующей среды. 

– Кардиолог мне говорит, что я должна ему показываться хотя бы раз в месяц, – рассказывает жительница Нижних Грачиков Лидия Андреевна. – Но что получается: я приеду в среду, возьму направление на анализы. В следующую среду сдам анализы. Ещё через неделю приезду за результатом. Две недели прошло – я за это время уже или умерла, или выздоровела. 

Лидия Андреевна живёт в Нижних Грачиках с 1973 года. Почти сорок лет проработала учительницей в местной школе. На её глазах развалился колхоз, закрылся детский сад, а пять автобусных рейсов до райцентра сократились до двух. Из всех благ цивилизации остались школа и магазин. 

– У меня две внучки: старшей – пять лет, младшей – год и восемь месяцев. Невестка с удовольствием пошла бы работать, но куда деть детей? У меня давление за двести, я иногда могу с ними сидеть, а иногда нет.

Впрочем, рабочих мест в Грачиках всё равно практически нет. 

«Нас забросили!»

Первая ласточка

Мой визит в Верхние Грачики совпал с приездом врачебной бригады из Глубокого. Насколько регулярно приезжают сюда медики из ЦРБ, трудно сказать: критически настроенные местные жители уверяют, что до сегодняшнего дня месяца три никого не было; главврач Игорь Зинченко говорит, что это, конечно, преувеличение. Хотя ситуация здесь, безусловно, тяжёлая и ненормальная. 

Надо сказать, что даже самые ярые критики о самом Игоре Анатольевиче отзываются самым лучшим образом.

– Он золотой человек, – говорит Марина Алферова, продавец местного магазина и депутат сельсовета. – Как он стал главврачом – больница преобразилась. И ФАП он не бросает, недавно завёз дрова.

Главврачом Игорь Зинченко стал всего год назад, но до этого работал в каменской ЦРБ педиатром. (Кстати, он – нечастый случай – ростовчанин, приехавший после мединститута в Каменский район, да так и осевший здесь.) Всесторонне оценить его достижения как главврача я, конечно, не могу, но тот факт, что за год он заманил в больницу одиннадцать врачей, говорит о многом. 

Приходит санитарка Оля и отпирает здание ФАПа. Здесь тепло и чисто. И пусто: врачи уже закончили приём.

– Я приму на работу первого же человека, который согласится работать в Верхних Грачиках, – говорит Игорь Зинченко. – Но никто не хочет. У меня в больнице работают медсёстрами две девушки из хутора. Я обеих умолял поработать здесь – не соглашаются.

– Почему?

– Боятся ответственности. В больнице они отдежурили – и свободны. А здесь – единственный медик на пятьсот человек. И днём найдут, если что-то случится, и ночью разбудят.

По словам главврача, Вален-тина Викторовна – фельд­шер, уволившаяся почти год назад, – лишь первая ласточка. Сотрудники других ФАПов – 
тоже в основном люди пенсионного или предпенсионного возраста. Наступит момент, когда они массово начнут увольняться, о чём страшно даже подумать. 

– Что со всем этим делать?

– Вернуть распределение, – не задумываясь отвечает Игорь Анатольевич.

Главврач Каменского района И. Зинченко; «Будем присылать врачебные бригады»

По его словам, сейчас и в медуниверситете, и в медучилище учатся несколько ребят-целевиков из Каменского района. После окончания они должны вернуться, но этого ещё нужно дождаться. К тому же девушки имеют нежелательную привычку выходить замуж и уезжать по месту работы мужа – в этом случае они не обязаны возвращаться. 

– А что сейчас делать, если кто-нибудь в хуторе серьёзно заболеет?

– Вызывать «скорую». Мы знаем, какая здесь ситуация, и никогда не отказываем.

И за триста тысяч не хотят

По словам главы Уляшкинского поселения Натальи Манохиной, и она, и главврач ездили в медучилища – и в Каменск, и в Ростов, звали выпускников на работу, но без толку.

Некоторую надежду даёт программа «Земский фельдшер», по которой фельдшер, приехавший на работу в сельскую местность, получает 300 тысяч рублей подъёмных. 

– Но в минздраве мне сказали, что на этот год денег уже нет, – говорит Наталья Сергеевна. – Попробуем попасть в программу на следующий год.

– И за триста тысяч желающих нет, – вздыхает Мира Николаевна, жительница Нижних Грачиков. – Хотя… – она достаёт телефон и набирает номер: – Ань, если бы тебе заплатили триста тысяч подъёмных, ты бы согласилась работать? Нет? А почему?

Вопрос, конечно, риторический. Почему местные медики предпочитают работать в ЦРБ, уже исчерпывающе объяснил главврач. (Кстати, они и не могут претендовать на подъёмные: их платят только вновь приехавшим.) А найти желаю­щих переселиться в заброшенный хутор не так-то просто. Тем более что жилищный фонд здесь отсутствует как таковой, а значит, триста тысяч сразу уйдут на покупку жилья.

Газа нет, а уголь дорог

Жильё здесь недорогое, и на то есть очевидные причины.

В 2013 году во время визита в наши края Владимир Путин провёл совещание по вопросу «О социально-экономическом развитии Ростовской области», в ходе которого заявил:
«Отмечу и то, что область полностью газифицирована и энергодостаточна».

Вряд ли президент самолично проверял газовые трубы: какие цифры с фактами ему дали – те и огласил. 

В 2016 году министр промышленности и энергетики Ростовской области Михаил Тихонов сообщил в своём докладе, что «за период с 2010 по 2015 годы удалось обеспечить высокую динамику роста уровня газификации региона. За пять лет уровень газификации вырос на 9,6% и на 1 января 2016 года составил 87,7%».

А в ноябре 2017 года я слушаю рассказ пенсионерки Марии Григорьевны о том, как она пытается получить частичную компенсацию за купленный уголь, которая полагается ей как ветерану труда. За уголь она заплатила 25 тысяч, о чём ей дали соответствующую бумажку. Чтобы получить деньги, бумажку теперь нужно отвезти в Глубокий, но водитель автобуса (того самого, который по средам и субботам), который вообще-то должен доезжать до края хутора, где она живёт, давно на это забил и останавливается «вон там, на бугре». А подниматься «вон туда, на бугор» 80-летней Марии Григорьевне не по силам. 

Как сообщили мне в сельской администрации, о газе жителям Уляшкинского поселения в ближайшие годы не приходится и мечтать: денег нет и не предвидится. По поводу автобуса районные власти сказали, что рейс убыточен (покажите мне прибыльный рейс в дальние хутора), поэтому сделать его чаще двух раз в неделю не представляется возможным. 

Поиски фельдшера, желаю­щего переехать в Верхние Грачики, продолжаются.

Анна КОЛОБОВА
Фото автора