Временно убежавшие

В Ростовской области резко увеличилось число украинских мигрантов.

По состоянию на 9 июня в донском регионе размещено в пунктах временного содержания более двух тысяч жителей Украины. Конечно, границу их пересекает гораздо больше, но часть направляется сюда на работу, в гости или вообще проездом. Тем не менее в 15 муниципальных образованиях Дона введён режим ЧС: «в связи со сложной обстановкой на юго-востоке Украины и значительным увеличением прибытия пострадавших граждан». В области круглосуточно работают места приёма и распределения беженцев, а количество пунктов их размещения превысило полсотни. Самый крупный «пункт» находится в Дмитриадовском государственном детском лагере в Неклиновском районе. Корреспондент «Крестьянина» провёл в нём целый день, чтобы выяснить, как живётся людям на новой земле.

– Беженцы? А зачем вы их так называете? – молодая женщина в управлении лагеря в Дмитриадовке искренне удивляется. – Они никакие не беженцы, статуса такого у них нет! Они наши гости, соседи!

Всё есть

Первые... ладно, «гости» появились в лагере 2 июня. По словам директора, персонал подняли по тревоге в два часа ночи, и уже к четырём в здание заселилось полсотни душ. Сейчас в лагере почти 450 человек, половина из которых дети. Все живут в корпусах по трое-четверо и обеспечены, в общем, всем необходимым. Но некоторые прибывали и почти без вещей.

– Мне повезло, мы не могли выехать несколько дней, сидели на чемоданах, – рассказывает жительница Луганска Лидия Стрельникова. – И я успела собрать все вещи, даже надувного кита взяла. А другие прорывались быстро, не взяв ничего. Приезжали без одежды, в разных тапках. Не хватало одежды, предметов гигиены... Самые большие проблемы были поначалу с грудничками. Им нужно специальное питание, бутылочки, соски. Всё это ещё надо прокипятить! Нам очень помогли здесь, привозили то, что просили. Помню, одна бабушка принесла в пакете зубную пасту, щётку новую и 200 рублей. Это, наверное, не много, если перевести на наши гривны?

Поток гуманитарной помощи не прекращается и сейчас. Склад полон детской одежды, игрушек, обуви... Привозят соки, торты, консервы. Коляски, микроволновки и холодильники. Как рассказывает Лидия Стрельникова, один мужчина притащил два огромных плазменных телевизора и целый набор мультфильмов. Большинство волонтёров выгружаются деловито и спокойно, уезжают, не представляясь. Если раньше везли всё подряд, то сейчас предварительно составляют списки. По вечерам жители лагеря приходят к складу и смотрят, что есть нового. Набирают сумки и уходят в номера.

Днём на территории лагеря спокойно играют дети: в бадминтон, догонялки, в мяч. Катаются с горок. Мальчишки бегают с водяными пистолетами. Постоянно звучит музыка и весёлые песни. К концу дня, перед дискотекой, кто-то попробовал было включить Стаса Михайлова, но дети быстро переменили мелодию. Если не знать, что здесь пункт размещения беженцев, то можно подумать, что это обычный детский лагерь. В столовой вижу до боли знакомые с детства алюминиевые кастрюли с кашей. На столах рядом с тарелками гранёные стаканы с прозрачно-розовым киселём. Питание трёхразовое.

Кстати, в субботу в лагерь приезжал ещё огромный передвижной медицинский комплекс, и детей бесплатно осматривали полтора десятка врачей разного профиля. Как утверждают они, на Украине диспансеризация не проводилась.

Что дальше?

Также в лагерь постоянно приезжают чиновники разного уровня, от главы Неклиновского района до губернатора области. Более-менее решив бытовые проблемы, люди задумываются о будущем.

– Что делать с гражданством и регистрацией?
– Можно ли отправить гуманитарную помощь родным на Украину?
– Где разместить ещё родственников, если они приедут? – на субботней встрече с замом губернатора области Сергеем Бондаревым этим вопросам не было конца.
– Сколько бы вас ни приехало, мы всё равно найдём выход, – убеждал, как мог, замгубернатора. – Но поймите, наши возможности не безграничны, поэтому пока задачи отправлять гуманитарную помощь на Украину не ставим. Нам важно, чтобы вы были одеты и накормлены. И давайте подождём федеральных решений. Пока насчёт вашего статуса новостей нет. Вы сюда въехали всё же как иностранцы.
– Дожились, – в ответ на ту фразу пробормотала женщина, сидевшая неподалёку.

Несмотря на слухи о том, что получение гражданства для украинских беженцев якобы могут упростить, никаких изменений в миграционном законодательстве и впрямь не произошло. И похоже, ждать их не стоит: слишком сложная процедура, как и получение реального статуса беженца.

– Мы предлагаем вам писать заявления о предоставлении «временного убежища», – рассказала на встрече с людьми главный специалист-эксперт отдела по вопросам беженцев и переселенцев УФМС по Ростовской области Наталья Задорожная. – Они будут рассмотрены в течение трёх месяцев. В случае положительного решения вам выдадут документ, разрешающий пребывание в России, сроком на год. Если ситуация у вас дома не нормализуется, то статус может быть продлён. Но есть важная деталь – статус «временного убежища» аннулируется, как только вы пересечёте границу Украины.

Пожалуй, именно что «временно убежать» предпочтёт большинство жителей лагеря Дмитриадовский. Большинство из них признаются, что на российское гражданство не рассчитывают и очень хотели бы вернуться домой, когда всё успокоится. Дома остались родные.

Во время телемоста по каналу «Россия-24», который при мне организовали из лагеря, одной женщине удалось поговорить с родителями в Славянске.

– Мама, у нас всё хорошо... – женщина быстро начала плакать. Остальные в это время напряжённо всматривались в экран. Но связь скоро прервалась.
– Везёт, хоть своих увидела, – прошептал кто-то.

Со своими «там» они созваниваются каждый день. Бомбят? Бомбят. Воды нет. Электричества тоже.

Новости неутешительные.

Что там?

Журналистов в лагере полно уже несколько дней, и некоторые жители перестают давать интервью о том, что видели.

– Ой, у меня дом снарядом разбомбило, – почти весело произносит староста одного из корпусов. – Но я уже устала об этом рассказывать! – И убегает по каким-то своим делам.

– Честно говоря, я уже немного чувствую себя зверьком в зоопарке, – говорит одна женщина, пока мы идём к лавочке побеседовать. – Нас показывают по телевизору постоянно, что-то спрашивают... Но что делать, нам ведь и правда помогли, мы очень благодарны.

«Гости» не особо хотят фотографироваться. А те, кто соглашается, приговаривают, махнув рукой: «Всё, мы тут уже такого наговорили, что домой нам хода нет!»

– Мы до последнего не хотели уезжать, – вспоминает Оксана, жительница Славянска. – Но когда снаряды начали попадать в школу и разбило детскую поликлинику, поняли, что надо уезжать. К ополченцам у нас относились хорошо, кормили их. Боёв мы, правда, не видели, но постоянно над головой шумели самолёты, иногда взрывались снаряды. Из садика несколько раз звонили: «Заберите детей, тут бой идёт недалеко». Так жить уже нельзя было.

– Мы живём на окраине Луганска, – рассказывает Наталья Ожогина. – Второго июня проснулись от дикого грохота, стрельбы, взрывов. Оказалось, бой. До утра стрельба не прекращалась, мой ребёнок трясся и плакал под одеялом. У нас в городе есть координаторы, они предлагали выехать из города, я позвонила одному, он сказал – давай. Мы примчались в центр города с чемоданами, а там всё спокойно. Маршрутки ходят, асфальт кладут. Мы людям говорим: «Вы что, там война идёт, уезжайте!» А они: «Да ладно, всё спокойно...»

Мужчин в лагере совсем мало. Большинство, как говорят женщины, остались работать на Украине, кто-то состоит в ополчении. К тем немногим, кто привёз жён и не вернулся, отношение настороженное: наши мужья там погибают, а этот чего?

– Вот, оставлю здесь жену и детей, поеду обратно, запишусь в ополчение, – тихо говорит молодой парень из Иловайска. – Ситуация очень тяжёлая, война только раскручивается... Я говорил с ребятами, кто воюет, украинская армия насилует женщин, они грабят нас и убивают.

– Мой муж служит в СБУ, недавно его ранило в ногу, и он какое-то время не воевал. Сейчас вернулся к ребятам, говорит: готовим оборону. Ждут большого штурма... – Анастасия, хрупкая молодая жещина с ребёнком в коляске, не договаривает и, начав плакать, уходит.

Спрашиваю беженцев, не встречались ли им на Украине русские добровольцы, воюющие за Донецкую республику. В начале июня СМИ писали о том, что в Ростов якобы переправили первые машины с погибшими русскими бойцами, три десятка тел. Но откуда они родом, кто их встречал здесь и куда тела делись потом, неизвестно. Также интернет одно время будоражили слухи о «Камазах» с чеченцами, якобы приехавшими сражаться за ДНР.

Кто-то из обитателей Дмитриадовского и сейчас вспоминает «чеченцев», но признаёт, что в глаза их не видел. Максимум – «издалека какие-то чёрные». Зато некоторые обнаружили донских казаков.

– Оборону в нашем городе Антрацит организовали казаки! Они так и сказали, что из Донского войска, – рассказывает девушка с коляской Людмила. – Их там много, обмундирование, оружие, всё как полагается. Только благодаря им город не взяли.

Мнения о том, что могло бы остановить конфликт, у гостей расходятся. Кто-то выступает за федерализацию в составе Украины, другие – за присоединение к России, третьи – за независимую Новороссию. Признают: прежних отношений с Киевом уже не наладить.

– Мы вообще-то поначалу думали, что будет как с Крымом, – призналась в разговоре одна девушка. – Мирно присоединимся, без войны. А оно вон как получилось.
– Это Путин во всём виноват! Зачем он своими военными учениями спровоцировал украинскую власть! – возмущалась пенсионерка Тамара Гавриловна.

Но в одном нынешние обитатели Дмитриадовского детского лагеря сходятся единогласно: «Скорей бы всё это уже закончилось».

В Ростовскую область, меж тем, беженцы из осаждённых городов продолжают прибывать.