Задержка в развитии?

Вступление России в ВТО замедлит и без того небыстрые процессы модернизации российского АПК. Селу не поможет даже обещанное увеличение господдержки в два раза: скорее всего, аграрии целиком её так и не получат. На каких условиях нашим производителям придётся конкурировать с западными? Какие трудности их ожидают в первую очередь? По просьбе «Крестьянина» уже неотвратимое присоединение России к ВТО прокомментировал вице-президент Россельхозакадемии, директор Всероссийского НИИ экономики сельского хозяйства академик Иван Ушачёв. (Ушачёв Иван Григорьевич. Родился в 1938 г. Видный учёный в области экономики, управления и организации агропромышленного производства. Статс-секретарь, заместитель министра сельского хозяйства РФ (1996-1996). Директор Всероссийского НИИ экономики сельского хозяйства (с 1996 г.), одновременно (с 2002 г.) вице-президент РАСХН. Член Французской академии сельхознаук, Украинской академии аграрных наук.)

– Адаптацию сельского хозяйства России к условиям ВТО осложнят несколько факторов. Во-первых, несмотря на достижения последних лет, наш АПК ещё не полностью преодолел последствия реформ 1990-х годов и финансового кризиса. Мы даже в удачном 2011 году не достигли объёма валовой продукции 1990 года. Он составил всего 87% от тогдашнего уровня!

Во-вторых, доходность большинства производителей от продажи своей продукции остаётся низкой. У них огромная задолженность – более 1,5 трлн рублей, что превышает годовую выручку от реализации всей продукции! Не будь субсидий, в 2011 году рентабельность предприятий агросектора составила бы 2,1%, а в 2010 году они вообще потерпели бы убыток. Благодаря господдержке рентабельность поддерживается на уровне 8-13,5%. Оплата труда в сельхозсфере составляет всего 52% от среднего показателя по экономике – это же недопус­тимо! Недостаток ресурсов не позволяет аграриям провести модернизацию производства, а это негативно сказывается на их конкурентоспособности.

Далее. Уровень продовольственной независимости наших главных конкурентов по ВТО – Евросоюза (ЕС), США, Китая – свыше 100%, то есть избыточный. А мы полностью себя обеспечиваем только зерном. По другим основным пунктам – мясу, молоку, сахару – имеем недобор. И ещё неизвестно, сможем ли мы его компенсировать к 2020 году, чтобы соблюсти все требования Доктрины продовольственной безопасности. Наши расчёты показывают, что не сможем. 

Итоговым Протоколом соглашения для российской стороны зафиксирован максимальный уровень поддержки в размере 9 млрд долларов. Вплоть до 2018 года он будет сокращаться равными долями до 4,4 млрд. Эта поддержка в рамках так называемой «жёлтой корзины», то есть напрямую влияющая на конкуренцию – субсидии по кредитам, удобрениям и т. д. В то же время объём поддержки для стран, ранее вступивших в ВТО, многократно превышает разрешённый для России. Например, в Евросоюзе совокупная поддержка составляет около 100 млрд долларов, а в Японии она почти в 9 раз выше, чем в России – 39,6 млрд.

Парадокс ситуации ещё и в том, что в 2013-2014 годы, когда нам разрешено использовать все $ 9 млрд, в бюджете запланирована сумма в два раза меньше. Потом проектом Гос­программы развития сельского хозяйства предусмотрен рост поддержки, но уже начинают действовать ограничительные меры. Например, в 2017 году потребность в финансировании составит $6,6 млрд, а разрешено будет лишь 5,4 млрд. Иначе говоря, полностью все оговоренные 9 млрд долларов крестьяне ни разу так и не получат.

Решить эту проблему мог бы перевод части мер поддержки из «жёлтой» корзины в «зелёную», не ограниченную предельной суммой. Она подразумевает возмещение затрат на инфраструктуру, научные разработки, обучение персонала и т. д. Например, можно исключить из «жёлтой» корзины субсидии на удобрения, уплату процентов по кредитам – и заменить их на субсидии из расчёта на голову скота или 

1 га пашни. Это укладывается в требования ВТО. Причём при введении доплаты из расчёта на голову скота надо учитывать всё поголовье, а не только маточное. Я не знаю, почему у нас до сих пор не ввели подобные меры. Мы давно к этому готовы. Боятся, что будут приписки, лишние гектары? Так они и сейчас есть...

Немалой проблемой для российских аграриев станет то, что Россия по правилам ВТО снижает собственную тарифную защиту почти на треть от текущего уровня (с 15,6 до 11,3% на конец переходного периода). По оценкам учёных Россельхозакадемии, самые серьёзные изменения могут произойти по таким товарным группам, как свинина, молоко, сливки сгущённые, сыры, рис, пальмовое масло, сырокопчёные колбасы.

Сильнее всего снижение пошлин ударит по рынку свинины. Таможенный тариф на ввоз живых свиней упадёт с нынешних 40% до 5%. Сокращается тариф и на ввоз свежемороженого мяса свиньи. Также Россия лишается тарифного квотирования – то есть права снижать импортные квоты на все виды мяса. Они зафиксируются на уровне 2013 года. Более того, квота на свинину с 2020 года вообще отменяется и заменяется на жёсткий тариф в размере 25%. В результате мы не сможем ограничивать количество ввозимой в страну свинины. 

При этом, как и в ситуации с господдержкой, тарифная защита у наших конкурентов гораздо выше. Например, в Евросоюзе установлены фактически запретительные ввозные пошлины на основные виды продовольствия, если они не укладываются в максимально допустимый объём импорта.

Фактически Россия вступает в ВТО на специфических условиях, так называемых «ВТО-плюс». Они предусматривают дополнительные ограничения, особенно жёсткие по отношению к развитым странам, к которым отнесена и Россия. Среди этих дополнительных требований фигурирует, например, полный запрет на использование экспортных субсидий, которыми, несмотря на требования развивающихся стран, продолжают активно пользоваться ЕС и США. Последние, например, ежегодно в бюджете закладывают экспортные субсидии в размере 1,5 млрд, хотя их разрешённая величина – всего 600 млн. И американцы не сокращают эту статью расходов уже много лет. Используя подобную поддержку, США в 2010 году поставили перед своими производителями и экспортёрами задачу удвоить объём сельхозэкспорта в течение пяти лет. Спустя два года темп роста экспорта – 20% в год, что эквивалентно 1,9 млрд долл. Это уже позволило США обеспечить у себя создание 16 тысяч рабочих мест. А мы экспортными субсидиями пользоваться не сможем...

Если сравнивать, как будет идти реализация госпрограммы – с «присоединеним к ВТО» или «без», то из-за ВТО рост производства сельхозпродукции замедлится с 21% до 14%, что соответствует недополучению одного триллиона рублей валовой продукции. Всё это, безусловно, скажется на занятости сельского населения. По нашим расчётам, может быть потеряно как минимум 200 тысяч рабочих мест.

Подводя итог, отмечу, что главный риск от вступления России в ВТО – это усугубле­ние системных проблем, существующих сегодня в нашем сельском хозяйстве. Вступая в ВТО до полномасштабной модернизации АПК, мы рискуем не провести её ещё очень долго. Особенно это актуально для сельских территорий – их финансирование начиная с 2009 года снизилось в три раза. Как следствие – из-за низкой господдержки нам не удаётся сдержать деструктивные процессы, происходящие в российской деревне.