Времена - говно, а жизнь - прекрасна! (Крестьянин №10)

 Ему исполнилось 70 лет. 45 из них Богодух играет на сцене Ростовского академического театра драмы имени  Горького. Интервью давать не любит: «Cпрашивают одно и тоже, отвечаешь, как попугай…». Тогда мы предложили: о чем хотите, о том и говорите.

 Раньше и теперь

 - Вы из «Крестьянина»? - Игорь Александрович внимательно смотрит на ме-ня. - Я даже боюсь себе представить, что сейчас в деревне. Как там живут? Выживают ли? Раньше-то мы на селе часто бывали - с выездными спектаклями. Сельские зрители очень отзывчивые, играть - одна радость была… Как нас принимали! Колхозы своих разведчиков тайком засылали: посмотреть, чем соседи артистов угощают, чтобы назавтра у себя столы побогаче накрыть. А теперь - всё наперекосяк пошло, ездить на село мы перестали…

 - Года два назад повез было ваш театр в Каменский район два спектакля - детский и взрослый. Мы обрадовались, своего корреспондента с артистами отправили, а залы были полупустые…

 - До театра ли людям теперь? Да и отвыкли. Не только в деревне, во всей стране культурный уровень упал ниже плинтуса. Отвык народ от умных книг, от настоящего кино, от нормальной музыки… Телек включишь - ужас! У нас в академическом (!) драматическом театре - проходит сольный концерт какого-то Сергея Зверева! Он кто такой? Что он умеет на сцене? А по всему городу афиши с его, извиняюсь, портретом, билеты дорогущие, и кто-то ж эти билеты купит… Живем в век фуфла!

 - Какое время вам вспоминается как самое счастливое в жизни?

 - Четыре года на факультете физвоспитания в пединституте. Я - молодой, красивый! Какие вокруг меня были тогда люди! Ты можешь себе сегодня представить интеллигентного спортсмена? Или спортсмена бескорыстного? Не знаю сегодня таких!.. У нас на факультете был свой эстрадный оркестр - мы играли на всех общеинститутских вечерах. За хорошими книжками в очередь записывались: спорили - читал - не читал? Люди старшего поколения, наверняка, помнят боксера тяжеловеса Льва Мухина - серебряного призера Олимпиады в Мельбурне… Он недолго прожил. Это был мой ближайший друг - добряк, скромняга… Я учился с Виктором Понедельником, с Александром Шевченко, с  Юлгушевым в одной группе. Мастера высочайшего класса, и без жлобства сегодняшнего. Хотя, надо признать, нынешние спортсмены, требуя себе всего и сразу, наверное, в чём-то правы: уйдешь из спорта - и никому ты не нужен!

 - А самое мрачное время в жизни помните?

 - Забудешь его! Выбрали меня секретарем партийной организации театра. Я ни в какую партию, конечно, не рвался, но без членства тогда не давали «заслуженного артиста». Куда деваться? А как стал парторгом, просыпаться не хотел, глаза еще закрыты, а уже думаю: что ж меня сегодня страшное ждёт? С утра вызовут в райком - дрючить, потом - в горком за тем же самым, к вечеру - в обкоме накачка…

 - За что?

 - Это их работа была. Они ж ничего другого не умели.

 Про Кирилла Серебренникова и Наталью Гундареву

 Богодух снялся в 18 фильмах. Кино дало ему возможность работать с интересными режиссерами, принесло известность… А свою первую кинопробу актер вспоминает с содроганием.

 - Дали текст, поставили перед камерой, она тарахтит, а я куда-то в темноту что-то говорю… Кошмар! Кино для меня вообще процесс загадочный... В театре я привык к анализу пьесы, к долгим репетициям, к вопросам. В кино все задом наперед, и подготовительной работой с актёром редкий режиссёр занимается. Про сериалы - и не говорю. Там - пришел, текст с листа в камеру оттарабанил, куда велели - повернулся, когда велели - глаза вытаращил… Не умею я так, потому и совершенно неудобен для людей, делающих сериалы.

 - Вы работали с режиссёром Кириллом Серебренниковым, теперь уже мировой знаменитостью. А с ним - как?

 - Помню его первый спектакль на сцене нашего театра - там появлялись три или четыре Пушкина, лифт какой-то ходил туда - сюда… Ну, не понимаю я такого театра! И на худсовете орал как резанный - ругал его, не стесняясь в выражениях. Но Кирилл не обиделся, предложил вместе поработать в кино. Я согласился и ни разу об этом не пожалел: с ним очень интересно, хотя и трудно. Снимем сцену, Серебренников в восторге: «Прекрасно! Гениально!  Молодцы! Еще один дубль!». Ты с ног уже валишься, а он всё что-то свое ищет.

 - Есть у вас любимые партнёры в кино?

 - Наталья Гундарева. Гениальная была актриса, царство ей Небесное. Вот снимают, скажем, мой крупняк, я говорю с кем-то, кто сидит на ветке дерева. Так вот, если этот кто-то Наталья Гундарева, она залезет на это чертово дерево и будет мне оттуда реплики подавать. А ведь чаще всего человека, с которым я якобы разговариваю, и на съемочной площадке нет…

 Чего ещё человеку надо?!

 - Игорь Александрович, вы о чем-нибудь жалеете в своей жизни?

 - Нет! У меня - хорошая жизнь. Хотя времена мне достались - одно говно: то коммунисты, то демократы-бандиты…  Впрочем, когда были в России «хорошие времена»?! Зато меня всегда окружали замечательные талантливые люди. У меня прекрасная семья, умница дочь, дача в станице Елизаветинской на самом берегу Дона. И будь моя воля - не вылезал бы оттуда. Ловить рыбу с мужиками, в саду возиться - чего еще человеку надо?!

 У меня есть любимая собака, выхожу с ней утром на берег - птицы поют, волна журчит…

 - Что ж вы про театр-то молчите?

 - Это - особый разговор… Я ведь не собирался быть артистом, но теперь выхожу на поклон после спектакля  «Король Лир», и зал встает… Страшно подумать, что этого счастья в моей жизни могло не быть. Кланяюсь, а у самого комок в горле! О «Короле Лире» я и мечтать не мог: во мне 130 кг веса и рост 183. А Лир - он же беззащитный, щуплый… Но режиссер спектакля (Георгий Кавтарадзе. - Авт.) хотел показать, как ломают большого и сильного человека…

 - Ну, расскажите же, наконец, какими судьбами в артисты попали?

 - После института преподавал я физкультуру в техникуме, увлекся художественной самодеятельностью, играл в театре народного творчества. И наш руководитель послал меня в училище искусств: пусть, мол, тебя послушают.  Первый семестр уже заканчивался, но ради меня собралась комиссия: я им прочитал басню, начал стихи и от волнения забыл слова. Просят рассказ - не приготовил. «Вот, - думаю, - дурак, приперся!» А меня приняли. Поучился чуть больше года - забрали в армию. Служил в спортроте, про театр всерьез не думал. Демобилизовался, зашел в училище просто так, по пути было. А преподаватель хвать меня за руку: давай, учись! Высшее образование есть, всякие там истории партии мне зачли. Ну сценическая речь, движение, фехтование - тут я уже попотел… Закончил училище - и в театр Горького. В 1963 году это было…

 - Сегодня вы мало играете - почему?

 - Играю всего пять спектаклей. Жду интересного режиссера. Пусть это будет эпизод, но чтобы РОЛЬ, которая вымучит тебя, всю душу из тебя вынет, а потом ты ее, голубушку, почувствуешь и сыграешь… Сколько лет прошло, а помню, как я маялся с ролью Михаила (спектакль Юрия Еремина «Последний срок» по Валентину Распутину. - Авт.)  Как сыграть боль по умирающей матери молчанием, понуростью, слезами?! Начал репетировать - не получается, репетирую, репетирую - пусто! Я ночи не спал: «Бездарь, ты, серость...» Но потом вдруг как прорвало - я почувствовал: выйду и возьму зал (своей большой пятерней актер выразительно показывает, как это - «брать зал»).

 - Вот оно, мое счастье!