«Грош цена слову прокурора!»
Знание закона плюс меткое слово – залог успеха.
Похождения таганрогского миллионера-контрабандиста Вальяно попали в поле зрения молодого Чехова. В его раннем рассказе «Тайна ста сорока четырёх катастроф, или Русский Рокамболь» есть упоминание о нашумевшем в русской и заграничной прессе судебном процессе.
В восьмидесятых годах прошлого столетия Таганрог бойко торговал с заморскими странами. Вывозилась главным образом пшеница, ввозились вина, шелка, кофе в зёрнах, прованское масло.
В долгий период навигации таможенным чиновникам некогда было вздохнуть: то и дело приходилось спешно плыть в баркасе на рейд, за двадцать вёрст от берега, на глубокую воду, где только что бросил якорь заграничный пароход, и проверять, считать, мерить и взвешивать драгоценный груз, начислять пошлины и сборы...
Частенько чиновники, услышав призывный гудок парохода, встречали в порту скромного молодого человека с чёрными усиками и изящной курчавившейся бородкой. Молодой человек угодливо раскланивался, снимая за несколько шагов соломенную шляпу-панаму, и любезно откликался на любую речь: французскую, итальянскую, греческую, турецкую. Это был Вальяно, портовый маклер, рыскающий с утра до вечера по накалённым от летнего жара плитам набережной в поисках покупателя, товара и продавца – всё равно! – лишь бы заработать «комиссию».
Потом, как-то вдруг, неожиданно и загадочно, Вальяно превратился из суетливого комиссионера в солидного купца. В его адрес стали приходить морем небольшие партии духов из Франции, маслин и прованского масла из Греции. Вальяно потолстел и стал медлителен в речи и в походке. При встрече с ним таможенные кланялись первыми.
Вальяно сказочно быстро богател, но никто очень долго не мог понять, каков источник его богатства...
И до Вальяно были крупные контрабандисты. Они ввозили шелка и пряности в чемоданах с двойным дном, в бутылях с фальшивым ярлыком, даже в головных уборах.
Но Вальяно был контрабандистом особого рода: он ввозил запрещённые товары целыми пароходами вовсе не для того, чтобы их продать, обойдя запрет, а для того, чтобы потопить на самом законном основании.
Каждый раз, когда хлопотливые таможенные чиновники, проверив груз, адресованный Вальяно, объявляли ему сумму пошлин и сборов, Вальяно неизменно заявлял об отказе выкупать груз. В таких случаях, согласно таможенным правилам, полагалось топить груз ночью. Но за «скромную» взятку в 2-3 тысячи рублей с судна таможня закрывала глаза, а Вальяно перевозил контрабанду на небольших плоскодонных лодках – турецких фелюгах. При этом с каждого парохода он «экономил» на пошлине 30-40 тысяч рублей и наваривал 500 тысяч рублей за товар с каждого рейса. Очень скоро он стал самым богатым купцом Таганрога.
Жителям города был отлично известен источник столь быстрого обогащения Вальяно. Не заботился об особой конспирации и сам Вальяно – все должностные лица были у него, так сказать, на содержании. Но в Таганрог прибыл новый прокурор окружного суда, мечтавший о быстрой, головокружительной карьере. Очень скоро прокурор узнал все подробности о самом богатом таганрогском купце и о том, как он разбогател. Для прокурора это был шанс прославиться. Дело о «контрабандном привозе на турецких фелюгах заграничных товаров купцом Вальяно» двигалось с необычайной для тех времён быстротой. Страстное честолюбие прокурора опрокидывало все препятствия. По статье, которая была инкриминирована подозреваемому, маклеру светил небольшой срок – порядка трёх месяцев, но с конфискацией имущества в 12 миллионов рублей. О деле Вальяно заговорили столичные издания.
Защищать Вальяно взялся известный петербургский адвокат Александр Пассовер. Выбор, на первый взгляд, странный, ведь Пассовер специализировался в основном на гражданских делах. Но с учётом возможной конфискации выбор был логичен и полностью оправдал себя.
В судебном заседании прокурор исчерпывающе обосновал обвинение Вальяно в контрабанде. Надо отдать ему должное – его трёхчасовая речь напоминала хорошо построенную теорему: а) груз прибывал в адрес Вальяно; б) неоплаченный сборами груз перегружался на фелюги; в) груз на фелюгах подвозился к подкопу в дом Вальяно, а потом реализовывался. Следовательно, Вальяно – контрабандист. Теорема доказана. Предугадать вердикт присяжных было несложно – «виновен» было написано на посуровевших лицах заседателей.
Защитник в своём выступлении был необычайно краток. Его речь заняла несколько минут. «Вальяно ввозил товары, не оплаченные таможенными сборами, на турецких фелюгах? Да, господин прокурор это блистательно доказал, и я, защитник, опровергать эти факты не собираюсь, – начал свою речь Пассовер. – Но составляют ли эти действия состав преступления контрабанды? По действующему закону – нет. Вальяно должен быть оправдан, так как перевозил груз через таможенную границу именно на турецких фелюгах. А в разъяснении судебного департамента Сената дан исчерпывающий перечень всех видов морского транспорта при контрабанде: лодки, баркасы, шлюпки, плоты, даже спасательные пояса и обломки кораблекрушения, даже пустые бочки из-под рома. В этом перечне плоскодонные турецкие фелюги не упоминаются. А разъяснения правительствующего Сената распространительному толкованию не подлежат».
Тут прокурор не выдержал: «Вальяно – контрабандист! Если бы он им не был, он не мог бы заплатить своему адвокату миллион рублей за защиту!»
В зале все ахнули. Миллион рублей?! Неслыханная сумма!
«Да, я получил миллион рублей, – спокойно ответил защитник. – Значит, так дорого ценятся мои слова! А теперь посчитаем, сколько же стоят слова прокурора... В год прокурор получает три тысячи рублей, – высчитывал в слух адвокат. – В месяц – триста, стало быть, в день, в том числе и сегодняшний, рублей десять. Произносил прокурор свою речь сегодня три часа, сказал за свои десять рублей 45 тысяч слов. Сколько же стоит слово прокурора? – и торжественно провозгласил: – Грош цена слову прокурора!»
Речь прокурора длилась три часа, три минуты – выступление адвоката... Вердикт присяжных гласил: «Невиновен».
Алексей Насадюк
