Крепостное право. Чудище дожило до наших дней

150 лет назад, 19 февраля (3 марта по новому стилю) 1861 года в России отменили крепостное право.

Царь-освободитель Александр II сам прочитал Манифест об освобождении крестьян толпе возле Михайловского манежа в Петербурге. Народ возликовал. Одни упали на колени, другие стремились приблизиться к государю, чтобы поцеловать край его одежды...

Через пять лет 4 апреля из такой же толпы на выходе из Летнего сада террорист выстрелил в царя-освободителя, но промахнулся. Покушавшегося схватили.

– Почему ты стрелял в меня? – недоумённо воскликнул Александр II.

И услышал в ответ:

– Ты обманул народ... Обещал ему землю, да не дал.

Череда неудачных покушений закончилась 1 марта 1881 г.: взрывом бомбы Александру II оторвало ноги.

В чём же заключался обман, в котором дворянин из Саратовской губернии Дмитрий Каракозов обвинил императора?

В России от личной крепостной зависимости освобождались 23 миллиона крестьян. Однако землю у помещиков освобождённые должны были выкупать. Денег у крестьян не было. Поэтому выкуп взяло на себя государство. Казна сразу выплатила помещикам 75% от стоимости надельной земли. Остальные 25% помещикам выплачивали крестьяне. Государство кредитовало их под 6% годовых. Таким образом крестьяне на 50 лет стали должниками.

Землёй наделялась не отдельная семья, а община. Крестьянин, в принципе, мог выйти из общины, но только с её согласия и после погашения всех недоимок помещику и государству. Покупать и продавать землю имела право только община.

В итоге крупная помещичья собственность на землю сохранилась. Как и зависимость, пусть и в меньшей степени, от помещика.

По стране прокатилась волна крес­тьянских восстаний.

Нерешённый земельный вопрос породил революционное движение, терроризм народовольцев, политичес­кие партии и, наконец, первую русскую революцию. На роль освободителя крестьян претендовали многие амбициозные политики. Но только Столыпин разорвал пуповину, связывающую крестьян с общиной. Столыпин пытался соединить американский путь развития аграрной экономики с особенностями российской государственности. На основе частной собственности на землю.

За годы столыпинской реформы из общины вышли 2,5 млн крестьян с 24 млн га земли. Появились 1,2 млн хуторов. В Сибирь переселились 2,6 млн человек, они освоили 26 млн га земли...

Реформа Столыпина была рассчитана на 20 лет. Временное правительство отменило её 28 июня 1917 г. Но фактически реформа сошла на нет после убийства её творца в 1911 г.

Сегодня, через 100 лет, пережив второе - колхозное - крепостное право, мы вновь вернулись к той, прерванной пулей земельной реформе. И вновь, как и тогда, у неё слишком много явных и скрытых противников.

А ведь стартовала земельная реформа 20 лет назад и впрямь по-столыпински. Государство наделило крестьян земельными паями. Началось формирование класса земельных собственников. Но незаметно реформу развернули против крестьян, заморозив их право на выдел земли в натуре.

Какая разница, как тебя грабят! Отбирают ли «сталинские излишки» прямо и без затей или экспроприируют, «роняя» закупочные цены... Выдают ли вместо зарплаты тудодни или символическую арендную плату... Результат всё тот же: сёла нищают и исчезают с лица земли. В выигрыше только нагрянувшие агрохолдинги, имеющие выход на мировые торги, и большие начальники, опекающие их.

«Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй...»

Так революционный демократ Александр Радищев в 1790 г. назвал крепостное право в знаменитой книге «Путешествие из Петербурга в Москву».

«Бунтовщик хуже Пугачёва», – заявила Екатерина Великая, прочитав его книгу.

10 лет провёл Радищев в сибирской ссылке, которой царица заменила казнь. Вернувшись, он не отказался от своих убеждений. Под давлением новых преследований Радищев покончил с собой. В предсмертной записке остались слова: «Потомство за меня отомстит».

Потомство отомстило. В раскалённой лаве и пепле крестьянского вулкана сгинула царская Россия с остатками крепостничества и династией Романовых. Но вот парадокс! «Чудище» вернулось и проглотило нэп с первыми советскими фермерами, которые к 1928 году составляли 4% крестьянских хозяйств. А ведь, казалось бы, ничего не предвещало такого развития событий. Сталин, который воскресил «чудище» в обличье колхозного строя, в годы первой русской революции в статье «Аграрный вопрос» развенчал идею национализации земли: «Крестьяне хотят получить землю в собственность, крестьяне хотят разделить отобранные земли, они и во сне видят эти земли как свою собственность...»

И сделал вывод: «На этой основе должна быть построена аграрная программа партии...»

Почему же большевики сразу же забыли о вековых чаяниях крестьян, как только взяли власть? Ответ на этот вопрос непрост. Напрашиваются ссылки на враждебное контрреволюционное окружение. На необходимость форсированной индустриализации. На мировую революцию...

Ну, а в начале девяностых, когда крестьяне получили земельные доли? Этих факторов и в помине не было, а крепостное право в очередном обличье очень быстро адаптировалось к новым условиям.

Дело, видимо, в том, что в течение столетий в условиях крепостничества в России кристаллизовалась особая модель государства. Эта модель допускает смену политических режимов, оставаясь по своей глубинной сути неизменной.

Признать фермера свободным – значит поделиться с ним властью. Значит признать его право на выбор того, что сколько и когда сеять. Власть над землёй и конечным продуктом. Подобных отношений модель российского государства не предусматривает.

Поэтому бывшие председатели и директора хозяйств стали в новых условиях «князьями» и «баронами». И пусть по закону председатель не имеет никакого отношения, например, к выделу земельных долей в натуре. Без его барского согласия участок не выделишь.

Бывая в хозяйствах, на каждом шагу встречаешь приметы нового крепостного права. Для одного «князька» крес­тьяне «быдло» и «свинолюди». Другой, «барон», признаётся: «У меня два фермера. И больше ни одного человека на вольные хлеба не выпущу». Третий, обласканный областной администрацией, заявил арендодателям: «Не дам вам даже досок на гробы». Четвёртый вообще оставил работников хозяйства без земельных паёв. Для него, как оказалось, указ о неотложных мерах по осуществлению земельной реформы не писан...

Новые крепостники распоряжаются всем, в том числе и землёй. Наши читатели знают – «Крестьянин» неоднократно писал об этом. Глава района отобрал у собственников по куску земли и отдал своей снохе. Очередной барон взял и подарил больше 300 га крестьянской земли сыну председателя Законодательного собрания...

«...Крестьянское сословие есть пороховая мина...» было написано в «нравственно-политическом отчёте за 1839 год», представленном на высочайшее рассмотрение.

Александр II прочитал отчёт и начертал: в архив...