Война против Насти

Девочку по решению суда вернули матери, которая для малышки – чужой человек.

ТО, что у неё есть родители, семилетняя Настя усвоила давно. Ещё лучше усвоила, что ни отцу, ни матери до неё, дочери, нет никакого дела. Живут они порознь. Отец в городе, видится с девочкой крайне редко, а маму свою, односельчанку, Нас­тя до недавнего времени даже в лицо не знала. Единственным по-настоящему родным человеком для малышки в последние пять лет оставалась бабушка Люба, которая в одиночку поднимала на ноги сироту при живых родителях. Так бы продолжалось и впредь, если б год назад протрезвевшая мамаша вдруг не заявила своих прав на ребёнка.

Принудительное знакомство

К гостям Настя недоверчива. На корреспондента смотрит с опаской, на вопросы не реагирует. Лёд отчуждения не тает даже от бабушкиных ласк и уговоров: мол, дядя пришёл с хорошими намерениями. Нас­тя пятится вглубь комнаты, к кровати, готовая в любой миг юркнуть в зияющую пустоту, где так надёжно хорониться при игре в прятки. И хотя это укрытие недавно сильно подвело её, девочка, видимо, просто не знает другого спасительного места.

А нашёл Настю под кроватью и вытащил оттуда, зарёванную, проворный участковый милиционер, явившийся в августе вместе с приставом исполнять решение суда. По этому решению девочка должна теперь жить с матерью – Эльвирой Телегиной, которая восстановлена в родительских правах. Свой угол за годы пьяных загулов Эльвира потеряла. Теперь обитает вместе с гражданским супругом в его хатёнке на краю села. Туда и позвала через суд свою дочь. Кампания по возврату детей в кровные семьи, затеянная в крае по инициативе Минобразования, способствовала этому. Орган опеки поспешил выдать Эльвире лестные отзывы, и суд соединил дочь с матерью, которая для первоклассницы фактически чужая. С этого момента между бабушкой и нелюбимой снохой разгорелась, как говорят враждующие стороны, «война за Настю».

– Девочка не хотела ехать с нами к своей матери не только потому, что не знала её, – пояснила мне судебный пристав-исполнитель Надежда Жарикова. – Бабушка убедила её, что там плохо. «Они пьют», – испуганно говорила нам Настя о маме и отчиме. С большим трудом удалось оставить её в доме родительницы. Помог случай: девочка заигралась со сверстницей, гостившей в тот момент у Эльвиры Телегиной, и страх пропал.

Учителя сельской школы не нарадуются, рассказывая, как преобразилась Настя под маминым крылом.

– Раньше одевалась как бабушка, донашивала вещи с чужого плеча, а теперь на ней всё новенькое, с иголочки, – нахваливает социальный педагог Елена Стаценко. – Даже учебники из магазина, хотя у неё есть право на бесплатные книжки. Словом, у нас к маме никаких претензий.

Бабушкины авантюры

Правда, в мой приезд обновок на Насте опять не было, щеголяла в платье не по рос­ту. Это потому, объяснили в школе, что девочку «насильно забрала к себе» бабушка Люба, к которой у педагогов претензий предостаточно. Мало того что она наряжает внучку на посмешище детворе, Любовь Телегина несколько дней не пускала Настю в школу, назвав заболевшей, но не представив вовремя справки врача.

– Всё это незаконно! – возмущалась директор школы Анна Сафошкина.

Педагоги не решились рассказать мне всю правду о бабушке Телегиной. А она, эта правда, жутковата. Пос­ле потери внучки (а переезд Насти к Эльвире – для Любови Георгиевны однозначная потеря) бабушка словно перестала владеть собой и кинулась возвращать любимицу всеми способами, в числе которых откровенные авантюры. Скажем, как-то в сентябре она подкараулила Настю возле школы и после уроков тайком увела к знакомой, где спрятала. А затем заявила педагогам, что у непутёвой мамы девочка пропала. Больше всех переполошились от этого известия сами учителя, усмотревшие свою вину в пропаже. Так что у них теперь все основания сторониться взбалмошной пенсионерки.

После всего услышанного я и сам с известным скептицизмом слушаю очередные страшилки Любови Георгиевны – про побои, нанесённые ей, бабушке, сожителем Эльвиры, про «следы от молотка» на голове Насти – «так мать воспитывала ребёнка».

– Когда я увидела эти шишки и услышала жалобы Насти, забрала её к себе чуть ли не голенькой, в одеяле унесла, – едва не плачет бабушка. – Разве так можно издеваться над ребёнком? А суды стоят на её стороне. Где же справедливость?

Настя, которую бабушка периодически заставляет присутствовать при нашем разговоре («Сиди и слушай!»), норовит улизнуть во двор поиграть с домашней птицей. Эти склоки, похоже, ей порядком надоели.

Жертва междоусобицы

– Я с ней опять буду судиться, и на этот раз запрещу даже видеться с моей дочерью, – грозит в свою очередь слезливая Эльвира обидчице-свекрови, подкрепляя угрозы крепким словцом. Она показала мне уголок, отведённый в хате сожителя для Насти. Там маленький стол для уроков, школьная форма, учебники. Кажется, та, кому всё это принадлежит, лишь на минутку вышмыгнула из комнаты. Хотя её не было здесь уже много дней. Люди, лучше меня знающие этот дом, считают: возвращаться Насте сюда рановато. Среди них даже судебный пристав Надежда Жарикова. Та самая, что принудительно доставляла девочку в эту обитель.

– Спустя некоторое время я решила проведать Настю, – рассказала мне Надежда Василь­евна. – Приезжаю к Эльвире Телегиной. Застаю маму с отчимом за столом подшафе. «Где же Настя?» – «Во времянке». Захожу туда, а там пьяная женщина на кровати храпит так, что стены дрожат. И рядом испуганная Настя. Уцепилась в меня: «Хочу к бабушке!» Разве это хеппи-энд?

Соседи тоже не готовы разделить точку зрения педагогов о результатах «исправления» Эльвиры. Их вывод: пьёт и сейчас, хотя и не с таким шумным разгулом.

– Поскольку бабушка в этой войне потеряла голову, а мать ещё не нашла, не лучше ли будет забрать Настю пока в интернат, – предложила председатель уличкома Наталья Шишканова. – Иначе загубят они девочку.

…Со мной Настя разговорилась лишь после того, как я пробыл рядом с ней несколько часов. Охотно болтала на любые темы, не касаясь конфликта между бабушкой и мамой. Настороженность и нервозность возвращались к ней, лишь когда боевая Любовь Георгиевна напоминала: «Война за Настю продолжается». А я чувствовал, что война эта не за Настю, а против неё.



с.Солдато-Александровское, Советсткий р-н, Ставропольский край


За похищение «спорного» ребёнка накажут рублём

Группа депутатов Госдумы внесла на рассмотрение нижней палаты парламента законопроект, предлагающий установить наказание за сокрытие ребёнка одним из родителей при разводе, сообщил один из авторов документа, председатель думского Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников.

«Законопроект призван положить конец так называемым родительским войнам, когда в процессе рассмотрения бракоразводных и других судебных споров родители похищают своих несовершеннолетних детей друг у друга», – сказал Крашенинников.

Статья 152 Гражданско-процессуального кодекса дополняется положением, закрепляющим обязанность суда устанавливать место жительства ребёнка и порядок осуществления родительских прав на период спора о детях.

Лишение ребёнка права на общение с родителями либо близкими родственниками, а также намеренное сокрытие места нахождения ребенка, «изъятие его помимо воли второго родителя из сложившейся среды жизнедеятельности» предлагается наказывать административным штрафом в размере от 2 до 3 тысяч рублей.

В Семейный кодекс РФ вносится поправка, согласно которой на время рассмотрения спора в суде по требованию родителей (одного из них) место жительства детей определяется судом с участием органа опеки и попечительства, сообщает РИА «Новости».

Выразить свое отношение: 
Рубрика: Общество
Газета: Газета Крестьянин