Замуж за убийцу

В девятнадцать лет выйти замуж в тюрьме, за убийцу, осужденного на двадцать пять лет. Что ее заставило? Думаете, любовь? Нет – нужда…

Семья и несемья

В небольшом городе, скажем, в Шахтах жили себе по соседству две женщины.

Таисию жизнь, считай, и не мытарила – так, чтоб уж очень. Деток, правда, долго не рожала, всю молодость - по больницам да по больницам, аж под сорок трудно, но родила. Спасибо Гриша – всем мужьям муж! - никогда словом не попрекнул, одно – обцеловывал: да мы с тобой десяток нарожаем! И бежал добывать очередное снадобье… Десятка, ясное дело, не осилили, и вся любовь рухнула на долгожданного Стасика – пацан рос, как у Бога за пазухой, с малолетства заучив: «лучше меня нет!» и «мне все можно!» А в доме Таисии разве что птичьего молока не водилось: сама без дела сроду не сидела, а уж Гриша – и говорить нечего! - все в семью, и чтоб самое лучшее…

У соседки Милки – совсем другая история. Замуж выскочила уже «с пузом», благо, морячок, хоть и залетный, оказался, с понятиями. Приехал он к тетке в отпуск, познакомился на танцах с красивенькой девчонкой, погуляли… А перед отъездом: нате вам – шесть недель у дурехи… Делать нечего – расписались, и укатил молодой в порт назначения. Больше Людмила мужа не видела – погиб при исполнении за три месяца до того, как Светочка родилась.

Из роддома их забирали Таисия с Гришей – больше некому: Милка давно сирота, а тетка моряка, старая дева строгих правил «всю эту сучью свадьбу» племянника признавать отказалась сразу и наотрез.

Таисия соседку жалела – молодая, без мужа, не умеет ничего с дитем-то… Первое время ночевала у Милки, взяв с собой Стасика – ему хоть и шесть годков уже было, но без мамки спать не ложился. Втроем они Светочку купали, укачивали, по ночам женщины вскакивали к ней по очереди, а днем Стасик с важным видом катал коляску по двору.

Светочке и года не было, когда ее мама влюбилась так, что «никто больше не нужен». «Никто» – это и Светочка тоже… Виктор только что вернулся из Афгана – герой, море по колено… Вечерами в доме толклись какие-то его «лучшие друзья», то ли, и правда, однополчане, а может, просто собутыльники… Но «друзья – это святое!», - с пьяной многозначительностью выговаривал Виктор, встречая сердитый взгляд Таисии.

- Иди, Таечка, домой, спасибо тебе, - Милка, пряча глаза, забирала у соседки дочку. – Сама уложу…

Таисия уходила, а Светочку уносили в дальнюю комнату и оставляли одну, выключив свет:

- Разбаловала тебя тетка Тая!

Девочка орала не своим голосом до посинения - час, другой и от усталости засыпала. Утром кормить ее было некому: в большой комнате спали вповалку Виктор с Милкой, их гости, на столе – пустые бутылки, окурки, объедки…

Как выросла Света – одному Богу известно.

Пока жива, голодным не оставлю

И одному Богу известно, почему Стас с четырнадцати лет начал куролесить – сигаретки, пиво, девочки, домой ночевать не являлся… Дальше – анаша, друзья с рыбьими глазами, вечно денег просит… Родители про анашу, конечно, и мысли не держали: выкаблучивается, мол – так это трудный возраст виноват, перебесится, надо добром, лаской… И не скупились: самих денег, правда, много не давали, но мотоцикл – пожалуйста, модная одежда – какую хочешь, институт – выбирай! Старики готовы были в лепешку разбиться, лишь бы Стасик за ум взялся, по слепой родительской любви делая все, чтобы именно этого и не произошло. К совершеннолетию отец напрягся – получай, сынок, машину…

Светка через забор смотрела на соседа и обмирала: хоть бы денек так пожить, одет, обут, девушки с ним красивые… Как же она завидовала этим девушкам, бедная Светка – сама в каких-то обносках, полуголодная, в школу ходить стыдно… А дома грязь, мать вечно в подпитии, на засаленном диване - то один хахаль, то другой. Виктор – тот все по тюрьмам: освободится, месяц другой почудит, Милку синяками разукрасит и – опять на нары.

Все соседи Светку жалели – кто подкормит, кто одежку даст. Но близко к себе не очень-то подпускали: «Этой девке одна дорога - на панель, да по чужим карманам шнырять…»

Они ошиблись…

Горе, большое горе пришло в дом Таисии: посадили сына, да не по мелочи – драка там, пьянка или наркота в кармане. Все это уже бывало, и даже условно (благо старики откупили!) получал. Но на сей раз сел - страшно сказать: «за тройное убийство в состоянии алкогольного и наркотического опьянения»… Осудили на столько же, сколько прожил: на двадцать пять лет. Гриша до суда не дотянул, не пришлось ему увидеть сына за решеткой – прилег на диван и больше не поднялся: сжалилось над ним сердце – не завелось. Таисия, похоронив мужа, стала похожа на обугленный ствол сильного дерева: не живой уже, а стоит: «Кто кроме меня сыну передачу отнесет? Пока жива, голодным не оставлю, а потом - что?»

Во зло или во благо?

Комната свиданий. Семь человек с одной стороны стекла, и семь – с другой. Таисия молча глядела на сына: чужой, совсем чужой человек… И голос в телефонной трубке – разве это мой Стасик, мой сынок, который смешно надувал щеки, а по ночам сладко сопел под боком? По другую сторону тюремной перегородки сидел угрюмый мужик, убийца, обозленный на весь свет за то, что его поймали. И Таисия, наконец, увидела: ее сын вырос. Разговора с ним не получалось: одно – принеси чай, сигареты, сгущенку, сало…

Она брела к дому с такой тяжестью на душе – словами не сказать. Вдруг Светка:

- Здравствуйте, тетя Тая!

Давно ее не было видно: дом свой десятой стороной обходила, то у каких-то подружек ночует, то возьмут ее на сезонную работу: на бахчу или посудомойкой в загородное кафе… Образования-то у Светки никакого, школьный аттестат – и тот из жалости дали.

- Пойдем в дом, - вдруг сказала Таисия и выпрямила спину. – Разговор есть…

С того дня они живут вместе, уж полгода как. Свету не узнать – поправилась, похорошела, одета, обута… На Таисию – разве что не молится:

- Мама, не трогайте посуду, сама помою. Я вам ниток купила – свяжите Стасу свитер. Телевизор включить? Вареничков хотите? Мигом налеплю!

Три месяца назад к мрачным воротам колонии подъехала машина в лентах и кольцах, из нее вышла юная невеста в подвенечном наряде, следом Таисия с двумя тяжеленными сумками еды: после регистрации брака молодоженам полагается длительное свидание – трое суток.

- Опомнись! – уж в который раз пыталась вразумить Таисию работница загса. - На что девчонку обрекаешь - злодея ждать?!

- Он мне сын, - оборвала та. – И я его не дождусь…

- Ой, божечки… Молоденькая какая! – жалели невесту сотрудницы колонии, немолодые и чего только тут не повидавшие женщины. – Двадцать пять лет – передачи да свиданки! Ни дома своего, ни семьи… И дождется – кого она дождется?!

- Нечего его ждать – пусть сидит! – Таисия для себя все решила. – И дом у нее теперь есть - не обижу: Бог даст, внучка мне родит… А попадется хороший человек, держать не стану.

***

По понятным причинам все настоящие имена здесь изменены. Перед тем, как написать эту историю, я рассказывала ее своим родным, знакомым, коллегам. Реагировали по-разному: «Истинно материнская мудрость - сына не оставила, девчонку спасла!», - говорили одни. «Ох, и подлая баба! – содрогались другие. – Купить женское тело! Себе – для внука, сыну – на забаву… А Света? Продать себя за крышу над головой и модные тряпки…»

Чего в этой истории больше – добра или зла, сострадания или желания использовать другого в своих целях? У меня не ответа. А что скажете вы?