Участковый против «Максимки»

Стеклоочиститель «Максимка». Состав: этиловый спирт, глицерин, краситель и ядовитое вещество диэтилфтолат - ДЭФ. Мелкооптовая цена полуторалитровой бутылки «Максимки» - 31 рубль. Пьют разбавленным.

Быль из прошлого

«Пошли мы с помощником задерживать одного жулика. По-моему, за кражи, это я ещё совсем молодой был. Заходим на подворье, говорим, собирайся. А он пьяный - в стельку, но сообразил: заскочил в «маленький домик». Мы решили, он закрыться от нас хочет и стали приступом брать. К несчастью, выгребная яма в деревенском туалете оказалась переполненной. Он нагреб полные пригоршни этого добра, распахнул дверь и... Что тут началось!

Я вам честно скажу - если бы он с ножом на меня бросился, я бы не побежал. Но как мне жалко новой формы стало! Я её только что получил, ни одного пятнышка. Помощник тоже прилично одет. И мы с помощником! Через заборы! По чьим-то грядкам! Три огорода пробежали, уворачивались от его метательных снарядов, как зайцы от пуль. Наконец у него заряды закончились. И что ты думаешь? Всё в обратку. Он от нас через заборы, мы за ним по укропу! Быстрый, зараза, оказался. Добегаем до того же туалета, он снова успевает в нем закрыться.

Ну, мы уже учёные. Подпёрли дверь каким-то колом. А что делать дальше, не знаем.

Зато он знал, что делать. Начал обстреливать нас через дверь прямо. В ней щели чуть не в палец. В нас искры летят, мы отскакиваем. Кричим: «Фашист, сдавайся!» Народ чуть не со всего хутора собрался - переживают.

Вдруг он вылетает из сортира - весь в дерьме и снова вооружённый.

Честь моего мундира спас помощник. Он оказался позади супостата и врезал ему по затылку лодочным шестом. Тот вырубился. Я велел его жене, пока он без сознания, принести пару вёдер воды, раздеть его и отмыть, а потом сменить ему одежду.

Очухался он. Привозим его в райотдел, ведём по коридору. Он вдруг упирается и заявляет: «Я в туалет хочу!» Мы с помощником за сердце схватились».

Вендетта по-азовски

Уговорено было встретиться прямо в участке Токаренко, в селе Елизаветовка. Выехали из Ростова, созвонились. А я, говорит, в Азове, в районной больнице. Потерпевшего опрашиваю.

В больнице Токаренко было не до нас. Он и оперативник беседовали с жителем хутора Григорьевка Ивановым, которому накануне два собутыльника дали по голове и отняли пять тысяч рублей. Потерпевший давал показания лицом, опухшим то ли от побоев, то ли от алкоголя.

Пили они портвейн. Ссора получилась потому, что... За несколько дней до того эти двое - Хорунжий и Зайцев - спёрли у соседа старый негожий мотоцикл и сдали на лом. Деньги, понятно, пропили. Иванов обиделся, что пропили без него, возьми и расскажи обкраденному, кто украл. Тот - к Зайцеву и Хорунжему с претензиями. Рассерженные, они пришли к Иванову разбираться, но вначале втроём крепко усугубили свое опьянение, а уж потом врезали предателю по башке и забрали последние деньги.

«Токарэнко, наведы порядок»

В хуторе Григорьевка опер, следователь и участковый осматривали дом потерпевшего, обнаружив ключ, где Иванов и указал - под порогом. Зачем этому дому ключ, мы с нашим редакционным фотокорром не поняли. Кроме пустых бутылок и нищенского хлама в хате ничего не было. Печь не работала, и милиционеры мёрзли, торопились скорее осмотреть место происшествия.

Пройдя по дворам, участковый выяснил, где могут быть подозреваемые. Фермер нанял их пилить лесополосу на дрова.

- А что, газа в хуторе нет? - наивно спросил я.

- Та який газ! - возмутился вышедший со двора мужичок, держась за штакетник. - И угля нэма. Лесополки пиляем.

Он неосторожно махнул рукой в сторону полей, срочно схватился за штакетник и тут же грозно адресовался к участковому:

- Токорэнко, навэды порядок!

Между портвейном и носками

Оставив сотрудника в доме, в засаде, участковый и опер поехали искать Хорунжего и Зайцева. Мы с фотокорром Корсунским от скуки зашли в единственный магазин, где нам обрадовалась продавщица Ольга. Как и все жители этого сопредельного с Кубанью района она не говорила, а балакала. Приняв нас за представителей власти, сразу поинтересовалась, «чи правда, що Иванова вбылы?»

- Да живой, - сказал я. - В больнице, живой.

Между носками, пепси-колой, мылом и портвейном в магазине продавались пряники и хлеб, который уже закончился. Вскоре после приезда в хутор милиции и прессы тут закончились также пряники. Корсунский купил пепси-колы, выложив на прилавок 500 рублей. Ольга дала ему сдачу. Следом подошёл я, попросил то же самое и достал 500 рублей. Улыбка Ольги несколько потускнела, но она мужественно наскребла и мне сдачу. Выгребла последнюю мелочь.

- Чем же вы тут живёте? - спросил я.

- Картошку садим, овощи. Фермеры помогают.

- А какая зарплата у тебя?

- Две тысячи в месяц, - ответила Ольга, но улыбаться не перестала.

Пить страшно, не пить - тоже

- Сейчас нас порешат, - сказал наш водитель Троицкий, наблюдая, как на редакционную машину надвигается огромный гусеничный ДТ-75. Трактор остановился в паре метров, из кабины выпал мужик с усами, приблизился к нам и задумался. После нескольких неудачных попыток сформулировал мысль:

- С району приихалы?

- Где у вас тут водки купить? - спросили мы в ответ. Он опять задумался и, показав куда-то вдоль улицы, начал карабкаться в кабину.

- Только бы не предложил подвезти, - сказал я.

Прогулка по обеим улицам Григорьевки оказалась эффективной. Хуторяне указали нам два подворья, где можно купить палёную водку. Покупать мы её не стали. И так было тошно смотреть на разрушенный клуб, хаты-развалюхи, горы стволов акаций у заборов. Кое-где, правда, попадались домишки ухоженные. В двух из них и торговали водкой.

- То не водка, - объяснил нам позже Токаренко. - «Максимка». После той «максимки» долго не живут.

Бывший фермер

Ближе к ночи появилась «Нива» с нашим Токаренко и опером на передних сиденьях. Сзади сидел один из подозреваемых - Хорунжий.

- Бывший фермер, высшее образование, - кивнул на него Токаренко. - Спился вконец. А ведь техника была, земля. Семья была. Запил. Всё, что было, позабирали за долги. Жена с детьми ушла.

- Целая опергруппа ехала из Азова за 60 км, чтобы раскрыть этот пьяный грабёж, - сказал я. - Не слишком ли?

- Завтра Иванов заберёт заявление, вы отпустите этих хорунжих, и они опять будут пить вместе, - догадался Корсунский.

- А очень может быть, - ответил Токаренко. - С другой стороны, а если потерпевший умрёт в больнице? Его доставили в тяжёлом состоянии, не отреагировать я не мог.

- Это понятно, - согласились мы.- А где же второй?

- Не нашли, - сказал Токаренко. - Завтра найду, никуда не денется.

За несколько часов, проведённых в Григорьевке, я понял две вещи. Первая: Токаренко тут знают все, хотя живёт он в

15 километрах, в Елизаветовке. И вторая - за это время мы встретили только двух трезвых людей: продавщицу Ольгу и самого Токаренко.

* * *

Позже, в опорном пункте села Елизаветовка, мы долго говорили с Виталием Алексеевичем. Узнали, что ему 45 лет. Что окончил Сальский сельхозтехникум. Что трудится участковым на одном месте 26 лет. А до армии успел поработать и на тракторе, и на комбайне в колхозе Дзержинского.

Узнали, как дослужился до майора и его пытались «смануть» в соседний Краснодарский край - да не абы кем, а замом начальника райотдела. Но ростовчане не отпустили. Жаба душит.

Узнали, что на Токаренко сейчас тройная нагрузка. Участковых не хватает - он и обслуживает три участка протяжённостью 30 км с населением тысяч пять граждан разной степени законопослушности. За 15 тысяч в месяц обслуживает, плюс «за звёздочку».

Узнали, как в восьмидесятом что ли, толкал застрявший «газончик» из грязи (асфальта не было) вместе с жуликом, которого вёз в КПЗ. Как было в Елизаветовке десяток точек продажи «максимки», осталось две. И те он прикроет, ждёт только повода, жалобы. Покрывают же потребители торговцев.

И как звонят ему местные обитатели днём и ночью, и на сотовый телефон, и на домашний: «Лексеич, треба подмоги».

Как раскрывал убийства, находил взломщиков колхозных и почтовых сейфов, выгонял из сельских дискотек придурков с ножами. А и все преступления в деревне по пьяни совершаются.

И ещё узнали, что за украденную курицу Токаренко жалко человека в тюрьму сажать. Штрафует да стращает, что в следующий раз посадит. А вот за корову - извини. Это кормилица, тут уж не обессудь - посидеть придётся. Хоть спьяну её увёл, хоть не спьяну.

И что каждый год собирается на пенсию. Уже и пора. Но каждый год - остаётся.

Азовский р-н, Ростовская обл.