Война - это не бедствие

Жила в Новочеркасске и работала на электродном заводе старательная 18-летняя дивчина Люда Мазуренко. Её стаж открывает запись в трудовой книжке от 21 сентября 1973 года: «Зачислена на завод в цех мехобработки токарем по графиту второго разряда». Производство само по себе тяжёлое, грязное...

Строгать графит на токарном станке - сплошное мучение. Выдержала Людмила в таких условиях только год и уехала на Кавказ. Там ещё немного поработала на заводе, а потом решила изменить профессию - поступила в Адыгейский пединститут. Защитив диплом, молодой педагог получила направление на работу в горный Шалинский район тогда ещё единой Чечено-Ингушетии: сначала в Курчалоевскую среднюю школу № 1. Потом учила ребятишек в Октябрьской средней школе № 2 того же района.

Написал «Курчалой», и вспомнилось, как недавно в ростовском областном суде, где судили чеченских подрывников, я спросил у мрачноватого подростка из Курчалоя, сына одного из обвиняемых: «Ты, наверно, учишься? Как дела в школе?». И тот неохотно, отрывисто ответил мне одним словом: «Бомбят». Возможно, это и была та самая школа, где когда-то учительствовала Людмила Олеговна Мазуренко. Она вынуждена была уехать из Чечни: в документах появилось скорбное слово «беженка».

Вместе с дочерью Людмила приехала на Дон, обосновалась в Тарасовском районе, стала преподавать в местных школах: сначала в селе Россошь, а потом - в райцентре. Весной нынешнего года Людмила Мазуренко приступила к оформлению пенсии. Тут и возобновились её «хождения по мукам», в этот раз - по чиновничьим кабинетам.

Когда в районном управлении Пенсионного фонда ей назвали сумму, которую она будет получать в качестве пенсии, Людмила Олеговна даже растерялась: это было значительно меньше её примерных расчётов.

По специальности учитель химии и биологии, в чеченских школах она вела и другие предметы, даже работала завучем начальных классов. В общем, нагрузки получались высокие, и зарабатывала Мазуренко в восьмидесятые годы хорошо - от трёхсот до пятисот рублей в месяц. Но сотрудники Пенсионного фонда ей объяснили, что согласно ныне действующему федеральному закону о трудовых пенсиях взяты лишь 2000-2001 годы, и добавили:

- У вас нет необходимых основополагающих документов, подтверждающих ваши заработки в Чечне.

- Сведения о моей зарплате есть в партийном билете, - не сдавалась Людмила Олеговна.

- Это косвенные доказательства, а прямых нет, - возражали ей.

Мазуренко решила послать запрос в Шали (школы, в которых она работала, относились к этому райцентру). Ответ, увы, пришёл неутешительный: архив районного отдела образования не сохранился из-за военных действий...

В управлении Пенсионного фонда Тарасовского района Людмиле Олеговне снова отказали в перерасчёте пенсии:

- Существует разъяснение Минтруда и Пенсионного фонда РФ, что в исключительных случаях можно учитывать данные партийных, комсомольских и профсоюзных билетов и учётных карточек, расчётных листков и расчётных книжек. Но это лишь в тех случаях, когда основные документы погибли из-за стихийных бедствий - наводнения, землетрясения, урагана... Косвенные доказательства учитывать не имеем права…

...Ну, а война - это разве не бедствие?..

- Мою пенсию занизили незаконно, - считает Людмила Олеговна. - Я не могу нести ответственность за то, что во время боевых действий были утрачены все архивы районо.

Однако, выходит, не для всех бесспорен этот факт.

Александр Исаев

пос. Тарасовский, Ростовская область