Куда ж мы свою любовь деть будем?
Сперва я в этот день планировал начать плакать в телевизор прямо с утра. Но после умственных усилий перехотел, и даже захотел приветствовать. Сейчас расскажу. Между прочим, товарищ Путин, здравствуйте.
Итак, приветствовать этот факт я начал с самого утра. Вы думаете, факт инаугурации нового Медведева? Нет, а тот факт, что вы уходите с поста президента именно вот так… как уходите. Никто ещё на свете не уходил так, что ли, горизонтально, чтобы остаться так, что ли, вертикально. Только вы, товарищ Путин, смогли!
Сначала я приветствовал один, потом подтянулись агроном с почтальоном, и мы стали приветствовать вместе. Почтальон на всякий случай и, кроме того, из подхалимства, наверное, притащил портрет Медведева в рамочке и гвоздь, потому что у меня гвоздя нету. И повесил его рядом с вашим, товарищ Путин, образом.
Поначалу агроном пытался меня уесть, интересовался: кому же ты, Недогоняйло, теперь письма писать будешь? Товарищу Медведеву?
Однако я его назвал по матушке, а также обречённым на нелепость человеком. После чего разъяснил своё понимание инаугурации: и кто у нас национальный лидер, напомнил, и кто беспартийный глава всенародно любимой партии, и даже кто у нас премьер-министр. И что фамилия этого человека совершенно не Медведев. А они мне: ну как же, Путин уходит, Путин уходит! Да не уходитон никуда, кричал я этим несвойственным мне гражданам, он просто… распространяется. По трём уже названным мною постам. А через четыре года вернётся в первоначальную сущность, то есть опять сконцентрируется в Кремле.
Тут они туманно задумались, и некоторое время мы продолжали приветствовать молча. А затем они подтвердили мою точку зрения, что мы ничего лично против Медведева не имеем. Просто ему нужно ещё заслужить, как Путин. А потом признались, что им вообще ровно, кто в ближайшие четыре года будет называться главнокомандующим и встречаться с Саркози. Хоть Алина Кабаева, сказал агроном и отодвинулся от меня подальше.
После новых размышлений и приветствий я всё-таки посоветовал данным провинциалам, у которых в башке смешалась полная инаугурация, не ныть и не впадать в ложный пессимизм, тем более, что для оптимизма причин вообще никаких нет. И тут же прям застрелил их следующим вопросом: неужто некий безумец может помыслить, что Медведев в силах решить что-то насчёт важного в стране без того, чтобы не посоветоваться с товарищем Путиным? После такого моего удивительного предположения все мгновенно снова приветствовали, и затем начали надменно усмехаться в лицо этим умозрительным негодяям, которые думают, что - без.
Далее мы усугубили свои приветствия, в результате чего неизбежно расчувствовались.
Непривычно и тяжело нам будет, сокрушался почтальон. Ты понимаешь, говорил мне он, мы ж его выше всех любим. Куда ж, спрашивал он меня, мы такую большую любовь свою деть будем? Нам ведь просто необходимо эту положительную эмоцию куда-то направлять.
Ведь за всю мою неодинаковую жизнь, говорил, у меня такое к нему чувство образовалось, я не знаю, как к любимой тёще, которая у меня уже вот тут - при этом тыкал пальцем в свою поражённую печень. Не могу я без неё. Без печени? - ехидно интересовался агроном. Без товарища Путина, ревел почтальон белугой и желал агронома ударить.
Да бросьте, мирил я их и растроганно смаргивал. Бросьте. Насчёт любви я вам так скажу: её кто куда может, направляет. Кто именем товарища Путина колхозы называет, кто ихней собачке предлагает памятник построить, другие целой нацией ставят рекорды по самому кучному исполнению гимна. А я вот, сказал я, я вот письма товарищу Путину пишу. И писать буду.
Знаешь, Ваня, сказали они хором. Ты, пожалуй, продолжай ему писать, а мы поддержим.
Чем закончилась наша дискуссия, я точно не уверен, однако наутро агроном утверждал, что вчера ваш портрет, товарищ Путин, начал улыбаться, а портрет Медведева обидно отвернулся к стене.
Искренне ваш - Иван Недогоняйло
Газета "Крестьянин" №20
