Петр Первый их с кашей едал (Крестьянин №20)
Когда появился этот дом на хуторской улице, хуторяне, даже соседи, не знали, что в нем будет. То ли жить тут какой-то крутой собрался, то ли водку паленую в подвалах бодяжить станут, что будет ударом по хуторским самогонщикам, то ли, как болтают, пиявку разводить начнут. Последнее было совсем непонятно - чего её разводить, тварь кровососную, ежели за огородами, в Челбасском болоте, её немеряно: и полосатая, и чёрная конская, какая хошь! Надень заброды, залезь в воду летом, пошлепай руками по сапогам - сама приплывет и присосется к резине. Отдирай и - в банку с водой. Только на кой ляд она кому нужна? Нет, брехня про пиявку. Точно, водяру бандюки делать будут! Хутор - место тихое: ни ментов, ни властей, в самый раз паленку в бутылки закатывать. Особенно уверовали в это алкаши, когда увидели в привезенном оборудовании синие полуторакубовые ёмкости из пластика. Точно, для спиртяги! Из Осетии будут завозить, заливать в эти баки и делать «серую». Только почему станут заливать водяру в трехлитровую посуду? Не русская тара, не на троих….
Но ханурики хутора Орджоникидзе ошиблись, и самогонщики успокоились - их бизнес не пострадает. У них под боком действительно открылось непонятное для крестьян предприятие - биофабрика по производству медицинской пиявки.
Я звоню в спрятанный звонок (чтоб пацаны не баловались), и мне открывают. Сразу подают белый халат, и милая женщина с красивым именем Нилла Викторовна Бегдай - начальник отдела контроля и качества предприятия, говорит:
- Только, пожалуйста, тихо.
Для меня, громкоголосого, предупреждение своевременное. Но почему тихо? Что я, пиявок не видел? Знаю, мерзкая тварь, в детстве на речке как под трусы залезет да присосется… бр-р… орешь, бывало, пока не отдерешь. А тут тихо!
- Да, тут у нас тишина. Пиявку нельзя беспокоить. Очень чутка, реагирует на любой шум и слышит даже биение человеческого сердца, - говорит Нилла Викторовна.
- Это в речке, когда бултыхаешься, или, как у вас, в банке?
- И в речке, и в банке.
Вот так предприятие! Потому оно и тихое, и «засекреченное» даже для хуторян, оттого и ездят сюда по сексотовским доносам время от времени менты с проверками, шастают по подвалам, контрафакт ищут. Обязательно сунут палец в те синие емкости под крышей, но там вода, вкусная питьевая вода из собственной скважины во дворе (сам пил), и баки эти - на шесть кубов - в роли водонапорной башни биофабрики. Хорошая пресная вода - первое условие для производства пиявки, потому что она по науке - пресноводный кольчатый червь.
…Итак, спускаемся в подвал. Везде поразительная для хуторской жизни чистота. И банки, банки, банки…. Трехлитровые, на две трети заполненные водой, и в них пиявки, закрытые льняной салфеткой - чтоб дышали, и затянутые резиновым жгутом - чтоб не вылезли. По 50 штук пиявчат в каждой. Это «доращивание». Растет тут пиявка год, раз в месяц её вынимают из банки и кормят свежей говяжьей кровью, которую берут на мясокомбинате. Технология кормления простейшая: в поддон с кровью опускают сито с пиявками. Сито затянуто снизу синюшной пленкой, которую кормящиеся просасывают, и затем «дуют» кровушку до отвала. Потом опять на месяц в банку - живи, подруга, набирай вес. Прибавка составляет доли грамма, потому что вес выросшей, готовой к реализации особи составляет от 0,5 до 3 граммов. Одинаковых по размеру глазом видно. По размеру их и рассаживают по банкам в процессе роста, потому что, как все животные, они растут не одинаково. Пускают же в банку маленьких пиявчат, «нитчатку» (тоненькие, как ниточки) сначала по 500 штук. Они выводятся из коконов на втором этаже, там «мамки-папки» справляют «свадьбы» и там же, в таких же банках, но в полной темноте и тишине рожают. Только «родилка» заполнена теплым влажным торфом без воды, пиявка на торф напускает белой, как густая пена, слизи, из неё потом формируются коконы, из которых появляется «нитчатка». В природе этот процесс проходит летом в иле (там темно, тепло и тихо) один раз в год, на биофабрике - два раза. Одна мамка может дать от одного до восьми коконов, в которых до 20-30 пиявчат.
Нилла Викторовна показала мне святую тайну появления потомства, сказав:
- Ладно, возьму грех на душу, покажу, как «баба» рожает.
И достала из темноты одну банку, в которой на куске размоченного торфа извивалась коричневая лента и пускала пенку.
До трех раз на фабрике пиявки спариваются, рожают, а после их выпускают на волю, в болото за огородами. Часть, как отработанный материал, замораживают, и он будет продан косметическим предприятиям. С использованием пиявита выпускают 180 наименований кремов, гелей и прочего. Так что производство безотходное. В «отвал» фактически идет одна промывочная вода с продуктами жизнедеятельности пиявок (воду меняют два раза в неделю), но и она полезна для помидоров, огурцов и прочего, так как содержит более сотни микроэлементов и действующих веществ.
Вот такое это производство, единственное на Северном Кавказе. Оно имеет свои особенности, как уже поняли, требует тишины, чистоты. Очень разборчиво оно к работающим людям. Человек со «злой аурой» принесет только вред. Приняли как-то хуторскую молодичку, а у неё пиявки отказываются есть, разбегаются, как от огня. Пришлось уволить. На хуторе не поняли: «За шо? Така гарна дивчина…» Потому из семи работниц всего три хуторских, а четверых возит начальник производства из соседней станицы, откуда сам. Да и не все могут день болтаться в воде, брать в руки «мерзких» тварей, хоть они и чистые.
В природе пиявок более 400 видов, и биология их не до конца изучена. В медицине используют пиявку трех видов: аптекарскую, медицинскую и восточную. Медицинские виды занесены в международную Красную книгу, потому биофабрика брала пиявку на расплод не в болоте за огородом, а на такой же фабрике в Подмосковье. А выпускает на волю в болото. Сколько живет пиявка в дикой природе, науке неизвестно.
Выросшую медицинскую пиявку (фабрика рассчитана на 400 тысяч в год) отправляют с хутора на головное предприятие «Гирудо-мед.юг» в Люберцы, а там она через три месяца голодания (без пищи может жить полтора-два года) начнет отсасывать кровь у пациентов. Лечит пиявка (это называется гирудотерапия) массу заболеваний разных органов, очень эффективна в гинекологии - ей для сего дела дают присосаться аж «там». Лечит даже красную волчанку и такие человеческие беды, про которые думать страшно. По некоторым данным, гирудотерапия эффективна и в начальной стадии СПИДа.
А экономика пиявочного производства какая? Пытал, пытал я Намика Тофиковича Казиева, генерального директора «Гирудо-мед.юг», да так ничего и не выпытал - коммерческая тайна. Но одну цифру он мне назвал: одна пиявка в столице стоит 40-50 рублей. Затраты на её производство? Намного меньше. В одном источнике я прочел - 12 рублей. Так это или не совсем так, но спрос на товар большой. Недавно в хутор из Краснодара приезжал ветеран войны с бабушкой и просил продать им на лечение хоть несколько штук.
- Мы не занимаемся продажей, отец, - объяснял директор.
А потом, пожалев стариков, подарил им банку с тремя десятками «сосущих докторов». Директор - сам бывший военный и людским бедам внимает. От Намика Тофиковича я узнал, что его фирма намерена на Кубани построить еще две подобных биофабрики - одну в Ейском районе, другую в станице Тбилисской, потому что эта зона есть ареал распространения медицинской пиявки. И строить будут также в тихом месте, где нет шуму-гаму.
Пиявочное производство - это, в общем-то, экзотика. Но с учетом того, что гирудотерапия входит в моду, а в Европе пиявка истреблена (их голландцы еще во времена Петра Первого «цепляли» к лапам гуся и потом, напившихся кровью, поджаривали, и наш государь едал сие лакомство с гречневой кашей), европейцы теперь закупает у нас пиявок для медицины. Стоят они весьма прилично. Поэтому, отправляясь на биофабрику, я подумал: может, этот бизнес кого из крестьян заинтересует?
Степан Деревянко,
наш соб. корр,
х.Орджоникидзе,
Краснодарский край
Фото автора
