Заалела тюльпанами степь

Давно мечтал увидеть степь в красных тюльпанах. Да все не доводилось. Редки нынче занесенные в Красную  книгу России дикие предки длинноногих культурных красавцев.

 К тому же не успел оглянуться, как слышишь: отцвели все разом, за неделю. В нынешнем апреле спохватился вовремя. Сразу после Пасхи позвонил знакомому орнитологу Виктору Федосову в село Дивное. А он: «Только вчера был в степи. Тюльпаны Шренка в бутонах. Приезжайте на Красную горку. Как раз заполыхают». У самого Виктора  Федоровича сейчас хлопоты по защите кандидатской диссертации в Ставрополе. Через день мотается в город.  Поэтому нас он перепоручил своему давнему знакомому Ивану Андреге, тоже по уши влюбленному в дикую степь  Приманычья. А тот, в свою очередь, пригласил на подмогу егеря из села Воздвиженского Алексея Косолапова. Все  вместе и отправились на поиски аленького цветочка в самый канун Красной горки.

 Первым делом заглянули на пастбище в низине за Воздвиженкой, где должны цвести желтые тюльпаны, известные по специальной литературе как тюльпаны Биберштейна. Не повезло. Набежали тучки, стал накрапывать холодный дождь, и цветы спрятали свои лепестки в невзрачные серые бутоны. Неужели и с алым цветком, за которым еще ехать и ехать, будет то же самое? Иван Андрега, мечтавший порадовать нас, был явно расстроен («В такую даль примчались и не увидите главной степной красы...»). Он даже стихи местных поэтов переписал нам от руки. У одного из них, Степана Тесли, запомнились строчки: «Я видел степь. Она звенела/ На все степные голоса,/ Когда тюльпанами алела/ Ее девчоночья краса».

 Но егерь Косолапов оптимизма не терял. И заколесил впереди нас на своем «Жигуленке» по извилистым степным дорогам сначала к Подманку, а затем и к озеру Маныч, что несет свои воды вдоль границ Ставрополья и Калмыкии до Ростовской области. Верст через 30 притормозили у подножия похожего на яичный желток холма неподалеку от скифского кургана. Тучки в это время рассеялись, и лучам проглянувшего солнца улыбался целый луг раскрывшихся тюльпанов Биберштейна. Желтая горка! Когда-то наши предки в этот праздник катали крашеные яйца с холмов.

 Свежий степной ветер дул в нашу сторону. И в нем наряду с привычной полынью угадывался насыщенный аромат этого робкого первоцвета. Желтым тюльпанам было здесь, похоже, настолько хорошо, что они извлекали из одного стебля по два и даже по три цветка. А я наткнулся и на уникальный экземпляр с пятью тюльпанами на одной ножке! Даже Андрега с Косолаповым, всю жизнь прожившие здесь, подобного отродясь не видывали.

 На этом же холме нам вскоре стали попадаться и знаменитые алые тюльпаны - тюльпаны Шренка. Сперва по одному - как вспышки пламени среди пожухлой прошлогодней травы, затем семейками. Они были крупнее и величественнее желтых сородичей, но, в отличие от них, почти не пахли. Я удалялся от своих спутников, валился в благовонье трав и подолгу приглядывался к цветам через объектив. И именно в эти минуты убедился в правоте поэта. Окружающая степь действительно звенела, радуясь весне, пробуждению, зарождению новой жизни. На отдаленном берегу Подманка переговаривались красавцы пеликаны, бакланы стройной стаей двигались по- над заводью, пара белых лебедей, перекликаясь, гордо взмывала над зарослями камыша. А с неимоверной высоты, как раз над нами, взахлеб расхваливали родные просторы незримые жаворонки.

- Вот теперь можете с полным правом сказать, что видели весеннюю степь, - сказал напоследок Иван Андрега.