Соломонаж
Или как продолжить строительство коммунизма на основе прочной кормовой базы
Рабочий день каждого советского чиновника начинался с анализа данных «Сводки о выполнении плана». Этот магический документ являлся своеобразным гороскопом не только о состоянии доверенной ему отрасли, но и собственной судьбы. По нему можно было с радостью и сладостным волнением наблюдать, как устремляется вверх карьера, как меняется положение в обществе – материальное, статусное. Но бывало наоборот: человек с ужасом предугадывал своё падение. Сколько страстей кипело вокруг обыкновенного бумажного листа. Поэтому в сводку в течение года часто вносили преувеличенные или заниженные цифры, в надежде что к концу его всё образуется и как-то само собой да и поправится.
Сводок было огромное множество – по каждому отдельному виду работ. Но если в растениеводстве они носили сезонный характер и всё покрывало итоговое выполнение плана по валовому сбору и продаже продукции государству, то в животноводстве всё было иначе.
Мы удивлялись, зачем колхозам нужны зоотехники? Нет, не селекционеры, а простые инженеры, в чьи обязанности входило составить рацион и следить за тем, чтобы корма доходили до потребителя, а не разворовывались по дороге.
Но чтобы составлять рационы, не требуется высшего образования. Любой крестьянин задаёт корм своей худобе исходя из его наличия в собственном сарае и в стоге. А вот чем кормили колхозную скотину, часто было загадкой. У животноводства безжалостно изымалось зерно, если его не хватало для выполнения плана по сдаче государству. Отнимали пастбища… Занимались чем угодно, только не реальным укреплением кормовой базы. После учинённого разбоя начиналась борьба за производство молока, мяса и шерсти, получение приплода и уменьшение падежа. В райкомах внимательно и ежедневно следили за сводками. Всю зиму таскали председателей и специалистов на заседания бюро райкома и непрерывно воспитывали. И, конечно, втягивались в различные авантюры, сулившие быстрый результат.
В начале 1980-х с кормами в колхозах стало совсем худо. Скот голодал и забывал давать молоко и здоровый приплод. Больно было смотреть на маленьких выпойчат. Какой-то умник придумал всё молоко сдавать государству. На крупных молзаводах его выпаривали и выполняли план по переработке. А затем надо было ехать в Москву и в министерстве выбивать наряды на сухое молоко, чтобы разведённым выпаивать новорождённых телят. Сейчас это кажется невероятной глупостью, а тогда никого не удивляло.
Некоторые авантюры и вовсе заводили добытчиков кормов слишком далеко. Взять хотя бы борщевик Сосновского, с которым сейчас борются ожесточённее, чем с амброзией. А в послевоенные годы семена его распространяли по хозяйствам севера страны, пропагандируя как чудо-растение, способное решить проблему бескормицы.
В 1980 году и нашему колхозу довели план по выращиванию борщевика. Выделили 50 гектаров поливных земель, засеяли. Всходы холили и лелеяли и даже посылали на прополку школьников. Когда у детей открылась рвота и начались головные боли, привлекать их перестали. Начали косить на зелёную массу – коровы есть отказывались. А если голод заставлял, то у них облазила кожа с языков.
Ставрополье от засилья борщевика спасло только то, что убрали его до начала цветения. Ведь каждое растение способно выбрасывать до 60 тысяч семян. И в некоторых регионах борщевик стал настоящим бедствием.
Тем временем битва за корма в нашем колхозе продолжалась. Райком проникся нуждами и весной, учитывая сложную обстановку, постановлением довёл до всех предприятий города и сёл задание по сбору и поставкам веточного корма. Рабочие заводов, школьники, сотрудники детских садов, государственных учреждений принялись резать побеги деревьев и доставлять в колхозы. Началась обычная круговерть. Руководители стали свозить в колхоз ветки, а иногда просто просили подписать справку о выполнении плана. Главный зоотехник Иван Сергеевич Чужмаков охотно подмахивал бумаги и тем и другим и просил больше не приезжать. Бесполезными ветками и так завалили весь хоздвор.
Как-то председателя вызвали в район. Вернулся он вдохновлённый: помощь забрезжила от науки. Оказалось, кормов в хозяйствах достаточно, надо только научиться делать съедобной… обыкновенную пшеничную солому. Всего делов-то! Скоро пожаловал лысый дядька. В кабинете собрали всех главных специалистов. Виктор Васильевич Зиберов произнёс вступительную речь и предоставил слово гостю. Дядя, радостно посмеиваясь над нами, неразумными, долго рассказывал про содержание в соломе железа, магния, витаминов, клетчатки… Периодически он торжественно восклицал: «Ну, как вам такое?
Как? Это же просто!» От возбуждения лысина потела, он вытирал её огромным цветастым платком. По лицу оратора читалось, что открытие своё по значимости он ставит в ряд с таблицей Менделеева. В конце лекции он призывал нас направить усилия на продвижение открытия в жизнь. А короче – провести на базе колхоза семинар.
И принялся расписывать технологию преображения побочного продукта сельскохозяйственного производства, ранее годного только на подстилку, в ароматный и сочный корм, который с удовольствием будут поедать все виды скота. Технология оказалась незатейлива: в силосную яму слоями закладывается солома, посыпается сверху тоненьким слоем измельчённых зерноотходов, а сверху поливается особым раствором, секрет которого знает только автор. Солома в яме прикатывается и укрывается слоем земли. Всё лето и осень там будут происходить процессы по расщеплению клетчатки и сбраживанию. А вот к зиме прекрасный корм будет готов.
Чем дольше говорил учёный муж, тем больше мрачнел Чужмаков, человек добрый, но вспыльчивый. Я видел, что он уже готов взорваться, потому под столом придерживал его за колено. Но когда гость уехал, главный зоотехник дал выход возмущению: «Виктор Васильевич, сколько можно принимать в колхозе всяких прохиндеев? Где вы их только берёте? А моё мнение вас не интересует? Мне надоело скотину кормить одним свежим воздухом и в глаза голодные смотреть. Лучше бы занялись подсолнечником да кукурузой на силос. А вы фокусников всяких сюда возите». Участвовать в проведении семинара категорически отказался: «Я всякой ерундой не занимаюсь. У меня другая работа». Встал и выскочил за дверь.
Председатель огорчился: «Вот всегда ему всё не так». Оглядел верных соратников грустными глазами и приступил к распределению ролей. Парторг помчался сочинять лозунг, что-то типа: «Продолжим строительство коммунизма на основе прочной кормовой базы». Инженер с агрономом – выбирать место для траншеи. А сам председатель с завхозом стали составлять авансом очень важный (!) документ: меню банкета по случаю успешно проведённого семинара.
Место выбрали на МТФ № 3. Небольшая балочка, плавно сходящая к реке Куберла. Её углубили, расширили, территорию вокруг спланировали. У самой стенки нагребли площадку для выступающих, притоптали. Навезли соломы. Ветврачи заправили раствором ДУК. Вдоль стенок поставили с вёдрами доярок в новых белых халатах. Пригнали стогометатель и два «Кировца». Отрепетировали роли.
И вот наступил этот день! С утра Виктор Васильевич лично проконтролировал готовность: тракторы, люди, лозунг – всё на месте. К десяти стали собираться приглашённые.
Длинные вереницы автомобилей потянулись со всех сторон. На площадке семинара выстроились десятки «Волг» и «Уазов». Семинары для специалистов были настоящим праздником. Здесь встречались бывшие однокурсники, коллеги, друзья. Быстро образовывались группы по интересам. Женщины в ярких нарядах, с затейливыми причёсками благоухали французскими духами, добытыми по большому блату на базах потребкооперации. Стоять в этом сонме ароматов в сорокаградусную жару было невыносимой пыткой. И только дух вчерашнего перегара от суровых мужиков регулировал атмосферу, делая её знакомой и родной.
Вопреки традиции этот семинар прошёл быстро, без длинных речей – вмешалась мудрая природа. Первый секретарь прибыл последним. К этому все привыкли, он всегда и везде опаздывал.
Государственный человек! Невысокого роста, но весь крупный, в светлом костюме и туфлях в тон, он вспрыгнул на заготовленный пьедестал, поправил на груди Звезду Героя и затянул привычную песню о важности мероприятия. Когда наконец взмахом руки дал старт, заревели двигатели, вся техника пришла в движение, и дело споро пошло. Стогометатели сбрасывали на дно траншеи солому, тракторы тут же прикатывали её мощными колёсами, доярки плавными взмахами горстями бросали зерно, ветврачи бегали вдоль, поливая из шланга всё это волшебным раствором.
И тут, пока разряженная толпа завороженно наблюдала за разворачивающимся действом, на горизонте появилась маленькая тучка. Быстро приближаясь, она разрасталась, наливалась грозной чернотой и напрочь скрыла солнце. Гигантские зигзаги молний разорвали небо, вызывая жуткие раскаты грома, и на оторопевших семинаристов обрушились потоки воды.
Люди стали разбегаться по машинам, как танкисты по команде. Женщины в прилипших к телу шёлковых платьях и в мгновенно разрушившихся причёсках мчались на высоких каблуках по раскисшей в момент грязи и бросались в ближайший автомобиль.
Дождь прекратился, как и начался, мгновенно. Откуда-то выплыло солнышко и осветило чудную картину: над землёй поднималась лёгкая дымка, в этом мареве всё казалось нереальным – мутные очертания автомобилей, тракторов. И ни одного человека. Жизнь будто замерла.
Постепенно люди стали выбираться из машин. И тут увидели, что процесс заготовки соломонажа продолжается уже сам собой. Со всех высоток вода стекает в траншею, где посередине стоят два «Кировца». Трактористы сидят на капотах и курят, прибывающая вода медленно поднимает солому всё выше и выше. Наконец, всплывшая масса достигла берега и с угрожающим шорохом пошла вниз, к мостику через речку Куберла, перекрывая единственную дорогу к трассе. Автомобили, застрявшие в огромной луже, в которую превратилось место проведения семинара, вытаскивали всю ночь.
Так закончилась очередная попытка обмануть природу. Председатель потом пытался найти того учёного, который всю жизнь положил на изучение волшебных свойств соломы, но не учёл её флотационных свойств.
И единственный, кто веселился от души, был Иван Сергеевич, когда я описал ему в красках, как это было.
Николай Чачуа
Ипатовский р-н,
Ставропольский край
