Денег нет, но вы растите
Глава РЗС назвал главные факторы, сдерживающие развитие зернового рынка
Без финансовой поддержки экспорта и повышения технологического уровня АПК Россия может откатиться назад после зерновых рекордов 2017 года. Об этом заявил во время пленарного заседания на выставке «Югагро» президент Российского зернового союза (РЗС) Аркадий Злочевский. По его словам, экспорт продукции растениеводства – правильно выбранный вектор развития, но он требует всесторонней поддержки государства. Пока её нет, дальнейшее наращивание пахотных площадей и урожаев может обернуться перепроизводством.
Как утверждает Аркадий Злочевский, в ближайшие годы на развитие отечественного растениеводства будут влиять сразу несколько факторов, о которых не принято говорить на фоне бравурных сообщений о рекордах. В первую очередь, это низкий объём господдержки, выделяемой непосредственно производителям зерна в стране.
– Господдержка играет ключевую роль в животноводстве, но никак не в зерновом секторе, – говорит эксперт. – Зерновой рынок развивался и продолжает это делать вопреки текущей госполитике. Единственное, что достаётся крестьянам, что называется, на сдачу, это погектарка. И всё. Недавно начали маячить 5% кредиты, они привлекательны и пользуются спросом, но мы знаем, кому досталась львиная доля – холдингам, крупняку. В итоге многие производители вообще отказались от привлечения сторонних ресурсов, и это главный ограничитель развития технологической базы нашего АПК.
Среднеевропейская урожайность пшеницы, продолжает Злочевский, находится на уровне 43-47 ц/га. Среднероссийская – около 27-30 ц/га. Добавить лишние тонны не проблема, но это потребует вложений. Если посчитать текущие затраты на гектар, то выяснится, что подобный рывок просто физически неокупаем.
– В 1996 году одну тонну пшеницы можно было поменять на две тонны солярки, – приводит данные глава РЗС. – Сегодня за тонну солярки надо отдать 5 тонн пшеницы. Вообще, я не очень люблю разговоры о диспаритете цен, потому что с ростом производительности себестоимость падает: 15 лет назад она была по стране 2,5 тысячи за тонну, а теперь около 6 тысяч. То есть в целом выросла не сильно. Но главная проблема не в этом: давайте посмотрим, что нам в ответ даёт рынок. За последние пять лет цены на пшеницу обваливались три раза. Да, было два хороших сезона, однако ту же пятилетку назад мы продавали зерно почти втрое дороже. Сейчас на внутреннем рынке средняя цена 6 тысяч за тонну, что, по сути, на уровне себестоимости. На внешнем рынке цена растёт, а по стране –
падает, и довольно ощутимо, на 30% уже от старта продаж. Иными словами, нынешний сезон показывает, что главный драйвер роста зернового рынка –
это экспорт. А никакая не господдержка. Процесс импортозамещения в аграрном секторе стимулировал обвал рубля, но не госполитика. К сожалению, эффект девальвации держится пару лет, и он исчерпывается – мы видим, как опять начинает расти импорт. Это значит, что мы так и не создали никакую экономическую базу, чтобы ему противостоять.
Есть и ещё один важный аспект, характеризующий современную ситуацию в растениеводстве. В 2017 году были побиты многие рекорды. В первую очередь, впервые за всю российскую и советскую историю страна собрала наибольшее количество зерна – свыше 130 млн тонн. С учётом переходящих запасов это создаёт гигантский объём, около 150 млн тонн, который нужно срочно распродавать за рубеж. Как считает Злочевский, по-хорошему надо вывезти не менее 55 млн тонн. Но существующая инфраструктура к такому не готова.
– И это не экспортная инфраструктура в портах, а транспортная внутри страны, – отмечает глава РЗС. – Железные дороги, приёмка-отгрузка и т. д. Учитывая это, мы упираемся в цифру 45-46 млн тонн, их примерно и вывозим. В итоге получается, что мы не имеем достаточного уровня рентабельности даже для того, чтобы просто поддержать воспроизводство. А значит, в следующем сезоне потеряем в технологичности, потому что нам не на что будет купить нужные ресурсы. То есть, по идее, надо вкладываться в технологии, а рынок этого не даёт. Мы часто дискутируем с Минсельхозом, который предлагает возвращать заброшенные земли в сельхозоборот. Дескать, по стране 20 млн га забытой пашни. Но я каждый раз повторяю: «Зачем?» Куда сбывать произведённую на этих гектарах продукцию? Некуда. Сначала нужно найти рынки сбыта.
По словам Аркадия Злочевского, власти озаботились этим вопросом. Уже пару лет экспорт продовольствия в России считается приоритетом аграрной политики. Но как утверждает глава отраслевого союза, декларации до сих пор не подкреплены серьёзными денежными вливаниями.
– Да, у нас появилась программа развития экспорта, – говорит он. – Однако её стоимость, условно, три копейки, да и те заложены всего на год. А как поддержать экспорт, если не финансировать процесс? Это создание торгпредств на территории государств, это огромный пласт аналитической работы, чтобы знать барьеры, осваивать рынки. Да, аналитический центр при Минсельхозе был создан, но он только начал сбор данных. И даже если он начнёт быстро предлагать те или иные решения, то на их реализацию опять понадобятся деньги.
А их нет. Так что в следующем году я не жду никаких рекордов.
Тимур САЗОНОВ
