Огонь как аргумент

Прошедшая неделя была трудной для сельхозпроизводителей: сильные ветры и сухая погода увеличили риск пожара на полях. Пшеница перед уборкой – как порох, МЧС по Ростовской области объявило повышенную пожароопасность. 

Это означает, что жителей просят воздержаться от разведения костров, не бросать окурки, не жечь траву.

Увы, просьбы и предупреждения доходят не до всех. На днях горел несжатый хлеб в Неклиновском районе. В одном случае причиной возгорания стал, скорее всего, окурок (поле расположено рядом с автодорогой). Во втором случае вероятен поджог. Кому пришло в голову специально поджигать озимую пшеницу – ведь поле было обкошено и опахано, – теперь можно только гадать. Искать поджигателя в этом случае – всё равно что ветра в поле.

Случаи, когда нарушителей порядка удаётся найти и привлечь к ответственности, как показывает мониторинг СМИ, крайне редки. Да и наказание, надо признать, оскорбительно смешное. В Омской области, например, был случай, когда два депутата подожгли фермеру поле озимой пшеницы из чувства личной неприязни. При этом «слуги народа» вели себя довольно хамски, обматерив полицейского, которого фермер вызвал на место происшествия. За свои проделки хулиганы отделались штрафом в 10 тысяч рублей и условными сроками. При том что ущерб фермеру превысил сотню тысяч рублей.

Сложность найти виновного и смешные наказания сделали поджоги главным инструментом рейдерских атак на хозяйства. На это довольно часто жалуются кубанские аграрии: поджогами и шантажом сильные мира сего нередко отбирают у фермеров лучшие поля. Всё это имеет место быть, но есть у этой проб­лемы и другая сторона, о которой мало кто говорит и задумывается. 

Кандидат юридических наук Светлана Тимко исследовала статистику поджогов и пришла к выводу, что в подавляющем большинстве случаев – 89,5%  – с огнём балуются несовершеннолетние хулиганы. Не знаю, насколько объективны эти данные, но я помню, как беседовала с механизатором из того же Неклиновского района. Он рассказывал, что в годы его детства к труду в колхозе приобщали со школьной скамьи. Дети тогда работали вместе со своими родителями и понимали, каких трудов стоит вырастить хлеб.
Сейчас, к сожалению, во многих сёлах эта живая связь разорвана. Высокопроизводительная техника сокращает потребность в работниках. Безработица на селе растёт, пацаны маются летом от скуки. Опять-таки нельзя не замечать наметившийся на селе классовый разрыв: сельхозугодья становятся собственностью зажиточных фермеров, остальные, менее расторопные, жители села остаются не у дел. Этот разрыв между богатыми и бедными на селе тоже в своём роде огонь, и его надо гасить, пока не разгорелся. Как? – на этот вопрос каждый должен ответить себе сам. Но очевидно, что одной только таблички перед полем «Берегите хлеб от пожара» тут недостаточно.