«Я – женщина экстравагантная!»

Оказалось, встретиться с пенсионеркой не так-то и просто. Все дни её расписаны.

– Ой, завтра не могу — огурцы посолить надо. Я гостей люблю, угощать привыкла хорошо, поэтому заготовок делаю всегда много. Потом волонтёр придёт. Это мне радиопередача «Серебряные нити» учительницу на месяц подарила — помогает освоить компьютер, – весело перечисляла Любовь Борисовна. И вдруг резкая пауза: – И у вас ведь тоже планы... Знаете что, приезжайте, найдём время.

Хоть накануне и крутила хозяйка банки до двух ночи, встретила во всеоружии: нарядное платье, пышная причёска, мастерский макияж. И только на ногах — никак не вяжущиеся с летящим шёлком массивные кроссовки.

– Это я фитнесом занимаюсь, – щебетала между делом женщина. Ловко стянув с ноги спортивную туфлю, протянула. – Вот, подержите...

– Ого! – удивились мы с фотокором. – Так она же килограмма три весит!

– Ну да. А я похожу в них по квартире несколько часов — и никакой зарядки не нужно. Там всё так разумно рассчитано — на все точки нагрузка распределяется, так энергией заряжаешься.

И точно — уж в кроссовках ли дело или в ней самой, но по квартире Любовь Борисовна буквально летает, ловко лавируя между обилием мебели и музыкальных инструментов. Они тут, кажется, занимают полкомнаты: пианино, аккордеон, гитара, домра, пюпитр для нот. На столе документы об окончании Новочеркасской музыкальной школы № 1 им. П.И. Чайковского по классу фортепиано и аккордеона и выпускная фотография. Верхние два ряда, как и полагается, — возрастные: администрация школы, преподаватели; ниже — ученики: девчонки и мальчишки — и среди них задорно улыбается одноклассница, которая им в бабушки годится. Да так оно и есть.

В школу Любовь Борисовну привёл внук. Вернее, сначала-то она его.

Ещё с порога Любовь Борисовна встретила нас словами, что «Крестьянин» – самая что ни на есть её газета, потому что по образованию она зоотехник и пятнадцать лет проработала по специальности в колхозе в Родионово-Несветайском районе, а потом до пенсии и пять лет сверх неё — мастером и начальником цеха на мясокомбинате. И вообще вся её родня связана с сельским хозяйством: папа был агрономом, кандидатом наук, двоюродные сёстры, братья стали профессорами сельхозинститутов.

– Родилась я в Москве, в Мытищах. Потом отец решил переехать в Казань – там тогда агрономов не хватало. Я татарский язык выучила. А когда мне в школу пришло время идти, семья приехала на Дон. Поселились у родственников. В тесноте жили, но дружно. Тут я впервые и заболела музыкой. Брат играл на виолончели, а сестра на скрипке. Помню, стою перед дверью – аж сердце замирает от восторга. Слушала и радовалась, фантазировала, что эта музыка означает. Учитель увидел меня в щёлочку, открыл дверь, погладил по голове и говорит: «Вот кому музыкой заниматься надо. Ишь как глаза-то горят». Да какой там заниматься! Папа хоть и был научным сотрудником, а зарплата — нищенская. Нечем было за учёбу платить.

С раннего детства ощущала в себе Люба Батурина дарований несчётно — шить, вязать, танцевать, стихи со сцены декламировать.

– Наверное, княжеские корни сказались. Бабушка Люба, казанская мещаночка, была большая мастерица по части шитья. Через это и познакомилась с князем Батуриным. И он потерял голову от юной красавицы, женился, родился мой папа. А потом между ними размолвка случилась. Бабушка забрала сына и вернулась в свой домишко. Мужа так и не простила, как он ни каялся.

– А войну где вы пережили? – продолжаем интересоваться прошлым.

– Ну вы прям такие вопросы задаёте, что я совсем древней получаюсь, – в шутку обижается хозяйка. И мгновенно серьёзнеет: – О войне я на занятиях балетом услышала. Старшие девочки заговорили, что началась. А я ж тогда в семь лет ничего не понимала: что за война, откуда она взялась? Потом проводили папу — ушёл добровольцем на фронт. Страшно пережили оккупацию. Фашисты из домика нас выгнали, обитали мы в подвале. Зато сколько было радости, когда отец вернулся живым и невредимым. Но долго ещё жили мы в крайней нужде. Отъелись, только когда я стала работать в колхозе, где продукты можно было покупать по дешёвке. С колхозом тоже интересно получилось. Всех после техникума по фермам направили, а мне дали целый колхоз — пять ферм. На бедарке каждый день их объезжала, везде у меня – чистота и порядок. Но по распределению я опоздала на месяц. Тогда с этим строго было. Председатель чуть не под суд меня. А я ему — студенческий билет. Отец подружки посоветовал: «Поступай, Любашка, сразу в институт, потом из колхоза не вырвешься». И точно. Как на сессию ехать, председатель своё: «Какая учёба, овцы дохнут — с крыш кормим... Экзамены не сдашь – отпуск не оплачу». – «Ну да о чём вы говорите? Всё я сдам. У вас есть высшее образование, и я хочу».

Никогда Любовь Борисовна не довольствовалась одной работой. Всегда в гуще людей, всегда с прогрессивными идеями. На мясокомбинате возглавляла культмассовый сектор, выпускала газету, ездила по стране и за границу. На воспитание сына времени хватало. Но не так много, чтобы учить с ним уроки. А у Бориса в музыкальной не заладилось с сольфеджио. Так он и бросил музыку. Зато когда родился внук, бабушка не задумываясь оставила работу и пестовала его с двухмесячного возраста. Подрос — купила и ему пианино. И в школу лично повела. И даже попросилась у учителя присутствовать на уроках. Понаблюдав с месяц эти занятия, поняла, что и сама усвоила весь материал. Тут и пришла шальная мысль –  осуществить мечту всей жизни.

– И что, вас вот так, безо всякого приняли?

– Хм, конечно, со всяким! Учитель был не против. Он ведь видел, как я горю желанием, да и программу я начала уже осваивать, нехитрые песенки выучила. А директор сначала ни в какую. Потом сдался, разрешил официально всё оформить.

Чего греха таить, администрация школы рассчитывала, что пенсионерке учёба быстро надоест. Однако вскоре выяснилось, что прилежнее ученицы ещё не было. Ни разу за пять лет не опоздала, не пропустила возрастная ученица уроки, ни разу не пришла неподготовленной.

– Иду по городу или на остановке стою — и мысленно про себя весь урок разбираю. Пока домой дошла, готова уже про­играть всё выученное. Мой папа любил говорить: «Была бы цель, пути найдутся». Меня эти слова всегда подстёгивали. А что, или сиди там плачь, умирай, жалуйся, что на лекарства денег не хватает, или делом занимайся.

Вскоре Любовь Борисовна стала заниматься параллельно и на аккордеоне, потом — на гитаре. Домру осваивает самостоятельно. Сыграла нам «Во саду ли, в огороде». Ещё запланировала разучить «Светит месяц» и «Маленькой ёлочке». На каждом инструменте у музыкантки свои любимые произведения. На фортепиано это — «Солдатский вальс» Крюкова, на аккордеоне — песня «Имел бы я златые горы». На гитаре сама себе аккомпанирует, когда поёт для друзей. По поводу своих вокальных данных самодеятельная певица не обольщается, но «Я не могу иначе» вышло у неё душевно.

– Хочу подготовиться к выступлению в местном доме-музее художника И.И. Крылова. Там можно исполнить какое-то одно произведение.

Минуты славы у Любовь Борисовны Арискиной-Батуриной в последнее время складываются уже в часы. Она стала живой достопримечательностью Новочеркасска и самым действенным примером для подражания. Когда Любови Борисовне вручали документы об окончании музыкальной школы, все мамы её одноклассников наперебой стали проситься в школу.

Интересно, что двойной фамилией стала отмечать себя женщина недавно. Ещё в первом классе музыкалки на дневнике написала «Батуриной Любы».

– Зачем? – спрашиваю.

– Ну, друзья детства не все же знают меня по фамилии мужа.

Так и разлетается о ней слава, как об Арискиной-Батуриной. Правда, иногда публикации в СМИ женщину возмущают.

– Тут одна газета написала: баба Люба. Ну какая я баба Люба? Я – женщина экстравагантная!..

На днях Любовь Борисовна «распечатает» последний год восьмого десятка. В родной музыкальной школе ей готовят в подарок мандолину. Очень уж красиво звучит на этом инструменте «Санта Лючия». Будет учить, говорит.