Прокуратуру брали штурмом! Комиссия Генпрокуратуры РФ принимала жителей Ростовской области [ВИДЕО]

Напротив здания Ростовской областной прокуратуры стоит женщина с двумя плакатами. Бросаются в глаза крупно выведенные слова: «позор», «мошенники», «суды», прокуратура», «непотопляемые чиновники».

Фамилию Ирина называть не хочет, но рассказать свою историю «на камеру» не отказывается:

– Я мать-одиночка с двумя детьми. Нас выкидывают на улицу из квартиры, которую получал ещё мой отец – участник Великой Отечественной войны, проработавший 40 лет на железной дороге. Суды прошли без нашего участия, а подписи подделаны...

На улице возле входа в здание прокуратуры собралась толпа, а в вестибюле – давка, как в автобусе в часы пик. Сегодня у членов комиссии из Генпрокуратуры – «приём граждан». Люди бесконечно перелистывают пухлые пачки бумаг, что-то перечитывают,  дописывают... Судя по репликам, искать правду сюда приехали со всех концов Ростовской области. Лейтмотив разговоров: «Всё куплено, правды не добьёшься». Повторяются те же слова, что на плакатах у Ирины, плюс много других, покрепче – совсем не для печати.

– Я приехала к мужу из Казахстана. Родила ребёнка. Живём в Хапрах уже сколько лет, а гражданство получить не могу: везде отфутболивают...

– Мой внук погиб в автомобильной аварии. Почему никто за это до сих пор не ответил? Простите... – пожилая женщина отворачивается и плачет.

Часы приёма – с 15 до 17. Записано около ста человек. Как это вообще возможно?

Чуть позже выясняется: сегодня четыре члена комиссии примут сорок человек из числа тех, кто записался пораньше, остальные пусть приходят в ближайший понедельник. А как же те, кто приехал издалека? Неужели нельзя было заранее расписать дни и часы приёма?

С этого момента самым популярным словом становится «бардак».  Бардак и вправду фантастический. Взвинченные люди штурмуют вход в прокуратуру, пытаясь узнать, когда же их примут. Но в ответ слышат только: «Ожидайте, вас вызовут». Надо отдать должное сотрудникам прокуратуры: они достаточно корректны, на откровенные выпады не реагируют. Но навести порядок, похоже, никто и не пытается. Разве что женщин с детьми усаживают на несколько имеющихся стульев.

– Маркарян! Где Маркарян? Вас ожидают!

Наверняка потерявшийся Маркарян попросту не слышит – да и что тут услышишь в этом бедламе? Мартиросяна, пытающегося доказать, что он подходит больше всех, забраковывают, и поиски продолжаются. Нумерованный список висит на стене, но всем недо­умевающим в сотый раз объясняют, что «принимают не по списку».

– Я дежурный прокурор! – кричит мужчина  в форменной рубашке, протискиваясь сквозь толпу. – Пропустите!

Оказывается, здесь смешались две очереди: одна – к сотрудникам Генпрокуратуры, а другая – на рядовой приём к дежурному прокурору. Почему нельзя было их развести во времени и пространстве? Загадка.  

Наконец, изрядно помятые, мы с нашим читателем Геннадием Никоновым и его адвокатом попадаем в кабинет к Юрию Сёмину – начальнику управления по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции Генеральной прокуратуры РФ. (О том, как Геннадий Никонов третий год ищет правду о смерти своей дочери Надежды после операции в районной больнице,  см. в «Крестьянине» № 37). Выслушиваем уведомление о том, что комиссия Генпрокуратуры не в состоянии рассмотреть каждое дело по существу, но если прокуратура допустила нарушения, то, конечно, они будут выявлены. На папке с жалобой  появляется пометка: «Затребовать дело».

Будем ждать.