Российское крестьянство. Единоличник

Раньше таких называли «кулаками».

– Я в коллективе не могу работать, – фермер Александр Михайлович Глазунов говорит это спокойно, совершенно безо всяких эмоций. – У меня свои мысли есть. Вижу абсурдность тех, кто мною командует, и я этот абсурд должен выполнять?

Лишь полуулыбка на губах. И живой чёртик в глазах. Он не рвёт рубаху на груди, типа, ну, хоть убей, не могу я... и т. д. Никакого надрыва. Просто констатирует факт своего индивидуализма и привычки «автономного» существования. За этой простотой и спокойствием чувствуется натура, стержень. Глазунову в мае (четырнадцатого, если точно) – 58, и почти всю жизнь он – сам. И, надо понимать, в «колхоз» он уже не прибьётся.

«Почти» – это года три шофёром в райпо (80 рублей оклад. – Глазунов) и два года сверхсрочной службы авиамехаником («тесть заманул») в зерноградском авиаполку. Всё. Больше коллективистского опыта у него не было.

– Пошёл на шабашки, – вспоминает свой путь Глазунов, – строил дома.

Шабашка – это воля, в том смысле, что никто тебе не указывает, во сколько начинать и когда заканчивать. Критерий один – полностью выполненная работа, а значит, пахота от зари до заката. Заинтересованность – прямая: всё, что заработал, – твоё. Поразительно, но дома клал Александр Михайлович один, без помощников. Всё делал сам с нуля – даже фундамент копал самолично. Кстати, на каменщика он нигде не учился. Сосед только показал, как углы заводить, – и всё, дальше он уже сам виртуозил. Потом штукатурить научился, плитку класть, сварку освоил (стал сразу отопление тянуть в новостройках). Вот только жестяные работы ему не дались – душа не лежала. «Зуб болел от железа», – говорит Глазунов и смотрит на меня: прошла шутка или нет?

В общем, про Глазунова можно сказать, что это тот случай, когда руки голове помогают. Откуда это у него? Говорит, что наследственное, в роду по материнской линии все мастеровые были.

– Если захочу в чём-то разобраться – разберусь, – опять же спокойно, без бахвальства говорит Александр Михайлович. – Только в телевизоре не разбираюсь. Да и зачем он мне? Правильно?

Правильно. Других забот полон рот.

До девяностого года (когда Глазунов взял землю) Александр Михайлович построил себе четыре дома. Два продал, третий оставил первой жене при разводе, четвёртый сыну отдал. Строительное ремесло и потом крепко выручало Глазунова. С помощью мастерка он освоил свой первый... клочок земли. А дело было так.

К земле, как к объекту приложения сил и заработка, Глазунов прибился, можно сказать, случайно.

– В Новочеркасске, когда учился в техникуме, увидел у хозяйки теплицу, – вспоминает Александр Михайлович. – Огурцы уже в мае месяце, цена хорошая, заинтересовался.

Из сельсовета, куда он пришёл просить участок, его направили к директору местного совхоза «Московский» (оно и правда, какая в 1990 г. земля у сельсовета?). В.И. Глазунов (однофамилец нашего героя) только что возглавил хозяйство, и ему нужно было отремонтировать дом. Что Александр Михайлович и сделал. Потому, наверное, директор и выделил ему участок там, где попросил неофит земледелия, – на Глазуновке, где он родился и вырос. (Название улицы пошло ещё от деда Глазунова, который поселился в том месте. Там три двора Глазуновых было. Любопытный штрих: пожилые жители с. Средний Егорлык могут вам и не сказать, где находится какая-нибудь улица с современным названием. Но если вы спросите – «Глазуновка», «Петюновка», «Лохматовка», «Панщина» и т. д. – всё станет на свои места.) Место это представляло собой печальное зрелище – развалины бывшего жилья да деревья-старьё. Заключили договор аренды на 100 гектаров, 44 из них нужно было освоить, привести в порядок, вернуть к жизни.

Как? Чем? С чего начинать? Продал дом и взялся за дело. Все деньги пошли на восстановление земли. Выполнил полную рекультивацию: выкорчёвка деревьев, засыпка погребов, колодцев, бассейнов, планировка. Нанимал бульдозеры, грейдеры для выравнивания участка. Тут ему и мастерок помог. Подрядился в Среднеегорлыкском СПТУ № 5 сложить дом, а училище техникой помогало для плантажной вспашки, последующей обработки почвы.

Без кавычек и в буквальном смысле поднятая целина таким урожаем отозвалась, что все в округе ахнули. Договорился зерно ссыпать на отшибе совхозного тока (своего же ещё ни кола, ни двора), так народ дивился: во дела – чёрная пшеница. Конечно, натурально чёрной она не была, но таковой казалась на фоне обычного совхозного бурта. Специалисты могут представить, какого отлива и цвета была глазуновская пшеница, если лабораторный анализ её показал: ИДК – 85, клейковина – 32%! А урожай получился под 60 центнеров на круг. Европейский уровень, таких сборов в начале девяностых ещё ни у кого не было. С первой выручки взял три импортных телевизора и два холодильника (дефицит!), зерно сдал за доллары (была такая возможность через Внешэкономбанк).

– Доллары мне вышли боком, – Александр Михайлович до сих пор не может понять логику царивших тогда порядков.

Баксы лежали на счёте полгода. «Зелёный» стоил тогда 19 рублей. Потом – когда пошли миллионы – цена его поднялась до 5000. Налоговая инспекция насчитала ему 750 тысяч налога на прибыль с долларов и плюс 11 миллионов штрафных санкций. Пришлось продать всю валюту и ещё взять в долг пшеницы, чтобы рассчитаться. «Я же не продавал доллары, они лежали, какая прибыль?» – недоумевает Глазунов.

Та инфляция (1992 г.) помогла ему в другом. Взял через областную АККОР 200 тысяч рублей кредита («и ночами думал, как отдавать»). Сумма огромная – купил пару грузовиков, колёсный и гусеничный тракторы, комбайн, инвентарь и орудия всякие. Словом, «прибарахлился» серьёзно, про наём техники можно было забыть. Только повисший долг покоя не давал... И тут – Бог услышал? – рубль полетел в тартарары. Гиперинфляция.

– Я одним «Зилом» зерна рассчитался за кредиты, – с удовольствием говорит Александр Михайлович.

Про Бога это я, конечно, зря. С Богом у Глазунова отношения сложные. Вернее – никаких...

– Я – язычник, – огорошил меня фермер. – Для меня природа выше всего. Человек поклоняется природе, и всё зависит от неё и её законов.

Интересный поворот. Стал дальше внимательно слушать его. В начале 1990-х начал ходить в церковь, - поведал Александр Михайлович. Потом как-то вычитал о том, какими жертвами обернулась нам христианизация. Начал читать Евангелие – там столько противоречий нашёл. Каждый – Лука, Матфей – писал под себя, - считает он. «Не надо работать, надо души ловить – вот и вся религия» – вывод Глазунова.

– Жене пробовал рассказать, а та слушать не хочет: «Не богохульствуй», – улыбается Александр Михайлович.

Я тоже не стал развивать тему – по причине моего неглубокого, скажем мягко, познания тайн как язычества, так и христианства. Знаю только, что вера каждого – дело святое. И задачи обращения фермера в православие, естественно, передо мной не стояло. Но вот мысли о природе из уст человека, который всю жизнь полагается только на собственные силы, мне показались не случайными. Во всяком случае представляют характер более цельным, что ли.

...Первый успех на аграрном поприще прибавил сил и уверенности. Стал обрастать землёй потихоньку. Люди потянулись к нему со своими паями. И к прошлому году в КФХ «Глазуново» набралось уже 1000 гектаров – самое крупное фермерское хозяйство в селе. 68 человек отдали ему свои наделы в аренду. Глазунов платит хорошо – три тонны зерна и тонну подсолнечника. По ценам прошлого года – это минимум 30 тысяч рублей. Форма расчёта любая – хоть деньгами, хоть продукцией. По желанию арендодателя.

Но с землёй не всё так просто и гладко. Кое-кому не нравилось то, что пашня уходила к фермеру. В 2003 г. из МТС «Среднеегорлыкская» (бывший совхоз «Московский») сразу 32 человека подали заявление о переходе к Глазунову. А это немалый кусок – 320 гектаров. Машину Александра Михайловича обстреляли. «Если бы кто-нибудь сидел на заднем сиденье – был бы труп, – считает фермер, – заряд застрял в подголовнике переднего пассажирского кресла». Покушение сразу не раскрыли, потом и вещдоки все исчезли (гильзы, пыжи), и сколько этому делу ещё быть «висяком», неизвестно.

Пришлось «пободаться» Глазунову и с райадминистрацией, которая (если коротко) не продлила ему аренду 160 гектаров, отдала этот массив агрофирме «Целина» (бывшая МТС «Среднеегорлыкская»). «Целина» платила 32 тысячи рублей за аренду. Глазунов предложил в 10 раз больше – 320 тысяч. А ему приходит ответ, что, мол, «Целина» раньше предложила 320 020 рублей. То есть на 20 рублей больше. Туфта полная. Дураку понятно, что бумага задним числом состряпана.

Расширяться дальше – такой уж «головной боли» сейчас у Глазунова нет. Хватает имеющихся площадей. Если кто-то попросится со своим участком – пожалуйста. Примет. Но специальной агитации не ведёт, объявлений не даёт.

– Урожай в сорок центнеров – до такого уровня довести землю надо, – определяет Александр Михайлович свою задачу.

Я поинтересовался: а как же он – строитель – управляется с землёй и техникой без специального образования? Вопрос его совершенно не смутил.

– Берём книги, журналы, газеты. «Крестьянин» в том числе. Читаем различные рекомендации и учимся, – спокойно объясняет Александр Михайлович. – А самое главное – опыт. На каждом поле надо приспосабливаться. Опыт пришёл через 5-6 лет, как начал землёй заниматься (по срокам – считай, институт закончил. – Авт.). Сейчас уже как бы предчувствуешь необходимость того или иного шага.

Действительно, совсем забыл его «если захочу в чём-то разобраться – разберусь»... Двадцать один год уже Глазунов работает на земле – думаю, разобрался не хуже учёных агрономов... А ещё первые шесть лет он сам вёл бухгалтерию. И лишь потом – когда хозяйство разрослось – нанял бухгалтера.

– Сработал плохо – сам виноват, – это мы вернулись к разговору о стремлении Глазунова работать самостоятельно (как, впрочем, и остальных фермеров Среднего Егорлыка – никто на объединение не идёт). Александр Михайлович развивает свою аргументацию дальше: – Ну, станем мы, скажем, на равных вдвоём с другим фермером или компаньоном. Как решения принимать? Тем более в спорных ситуациях? Я, допустим, настоял на своём, а он потом будет упрекать: «Надо было делать, как я говорил...» И я буду виноват. Мы это уже проходили... А так я отвечаю только за себя...

«По воле действуй по своей» – это как раз лозунг для Глазунова. Воля для него – не абстрактное понятие, а возможность поступать по своему усмотрению, как он считает нужным. А когда ещё человек хочет, знает, умеет и делает всё по уму, получается настоящая самостоятельность. «Кулаками» называли раньше таких людей...

Напоследок спросил Глазунова о будущем его хозяйства, есть кому подхватить эстафету?

– Не знаю, – сделал паузу Александр Михайлович. – Пока самому нравится. Но уже устаю. Сына не тянет к земле. У зятя своё хозяйство...

с. Средний Егорлык, Целинский р-н, Ростовская обл.