Горе Любови Владимировны
Она всегда для кого-то жила. То для семьи брата и племянников, то для детей колхозников, то для своего бывшего мужа, для которого была и женой, и матерью, и нянькой. Таков был её удел – удел нерожавшей женщины с нерастраченным чувством материнства.
На фотографиях молодости её лицо, будто солнышко лучистое - добротой сияет, нежностью, искренностью. Любить бы такую женщину не перелюбить. И греться бы у её душевного тепла до старости, подпитывая это тепло. Так нет же, её избранник на свадебных фотографиях рядом с нею – цветущей и солнечной – полная противоположность: хмурая, втянувшая голову в плечи личность с едкими глазками. Тем не менее, эта личность, которую звали Александром, потребовала от Любы обязательно венчаться. Она согласилась, как потом, любя, соглашалась со всеми его вывертами, и проплакала все венчание. Чувствовала не Божественную благодать, которую призывал снизойти на молодых священник, а холод у сердца и страх, исходящие от избранника, будто под платье, туда, к груди, залез скорпион. С этим венчальным чувством она и прожила все годы с мужем, причем оно то исчезало, то появлялось вновь, возрожденное очередным обманом мужа или какой-нибудь брехней, типа: «Ты знаешь, я нашкодил, машинку стукнул, на четыре тысячи всего делов-то. Дай денег, я сам разберусь». Она давала деньги, а когда узнавала, что никакого столкновения не было, а тысячи он отнес своей очередной бабенке, то вместо того, чтобы гнать шелудивого кобеля из квартиры, она в очередной раз прощала: «Ну куда ж он пойдет на Севере? Замерзнет». И он, прощенный, опять грелся у её огня, насмехаясь над влюбленной жалостливой женой.
...Она сидит передо мной в своей чистенькой трехкомнатной квартире с пустыми от усталости и горя глазами. Рассказывая свою историю, не стесняясь, плачет, стирая рукой со щеки слезы. Ей больно и плохо. И от давящей болезни - у неё после всех передряг гипертония третьей степени четвертого риска, и от всех мерзостей, которые благодаря бывшему мужу на неё полным ушатом вылили милиция, прокуратура и суд. Что-что, а это они делать умеют! В поисках помощи и защиты Любовь Владимировна Нестерова стала обращаться куда только можно, написала и к нам в редакцию.
Любовь Владимировна дверь открывает сразу, улыбаясь и радуясь моему приезду.
- Вы всегда так открываете незнакомым людям, не смотря у них документы? – спрашиваю я хозяйку.
- Не всем... - смущается она. - Но вы ж звонили.
- Ну и что, вы же меня не знаете в лицо, а вдруг я вор, бандит?
- Вы правы, привыкла доверять людям и поплатилась за это. Но себя не могу переделать…
После свадьбы с Александром Нестеровым Люба, по требованию мужа, бросила должность директора пионерлагеря в Кабардинке, где её все любили – и дети, и персонал, и в 1989 году они уехали за северным длинным рублем в Нижневартовск. (Все оттуда, а они – туда.) Только рубль там уже укоротился. Люба устроилась администратором в гостинице на пять тысяч, муж - водителем на четыре. Чтоб быстрее получить квартиру, фиктивно развелись. Квартиру, однокомнатную, дали Любе. Расписались снова и жили расписанными до 2001 года. Вымучил за эти годы непутевый муж-ребенок Любу до такой степени, что и чувства супруги, и материнские у неё, бедолаги, иссякли полностью. И они развелись теперь уже по-настоящему. Нестеров забрал себе иномарку, большую сумму денег, акции, Любины золотые украшения, теле- и видеоаппаратуру – в общей сумме, как указано в судебной бумаге, на 929 тысяч рублей. Любе по обоюдному согласию осталась квартира. Два года после развода он еще сидел у Любы на шее, и на прощанье, перед его отъездом в Геленджик, за свои кровные она ему вставила зубы.
Через год Любовь Владимировна продала северную квартирку за 600 тысяч рублей, перебралась на родину в Брюховецкую и тут купила за 400 тысяч себе трехкомнатную. Оставшиеся двести тысяч ушли на капремонт квартиры и борьбу с болезнями, нажитыми на Севере. Почти три года она прожила спокойно, бывший муж крутил баранку где-то в Геленджике, не имел к ней претензий и не беспокоил, но 6 марта этого года в её квартиру позвонили.
Она открыла, как и мне, доверчиво. Вошли незнакомые милиционеры и потребовали документы на квартиру. Любовь Владимировна дала, зная, что с бумагами все в порядке. Её попросили проехать для каких-то уточнений в райотдел и усадили в машину к задней двери, которая была без ручки. Рядом сел мент. И стали возить её по станице, требуя написать бумагу, что она будто бы должна бывшему мужу 300 тысяч рублей - половину суммы за проданную на Севере квартиру. Чтоб побыстрее добиться нужного документа, стали угрожать пенсионерке пистолетом, кричать, обещали закатать её в асфальт – в общем, использовали весь профессиональный набор. Еле живая от страха женщина написала «обязательство», что отдаст А.Нестерову деньги, и подписала число «6 марта 2007 года». То есть через шесть лет после развода и три года после продажи квартиры на Севере. Придя в себя от страха и опомнившись, Любовь Владимировна обратилась в местную милицию и выяснила, что её «прессовали» менты из Геленджика, а местные только показали её квартиру…
22 марта следователь Брюховецкой прокуратуры М.Симонов отказал в возбуждении уголовного дела против сотрудника Геленджикской милиции С.Ю.Литвиненко. И какими словами сия отказная бумага писана: «Сотрудники милиции стояли рядом с автомобилем и пригласили её (Нестерову. - авт.) присесть. Затем один из сотрудников присел на заднее сиденье рядом с ней и стал беседовать. В ходе беседы сотрудник милиции стал вежливо спрашивать её о том, как она приобрела квартиру и что планирует в дальнейшем. Беседа между ними была культурной...».
А еще был суд, где присудили Любовь Владимировне отдать бывшему мужу 300 тысяч. А он, как ни в чем не бывало, припорхнул к ней из Геленджика и попросил бывшую жену дать ему денег на ... зубы. Опять где-то потерял свои грызла, болезный....
- И я, может быть, и дала бы, - говорит женщина, -но нет у меня денег.
Ох-ох-ох, святая русская доброта....
Выслушав историю женщины, поговорив с её защитником, представителем депутата Госдумы В.Горбачева Геннадием Комаровым, встретившись с исполняющим обязанности главы района А.Клименко по данному поводу, я зашел проститься с Любовью Владимировной. Мы еще поговорили с ней про жизнь, и я рассказал притчу о скорпионе. Как прилез он на берег реки, увидел лягушку и стал просить:
- Лягушка-лягушка, перевези меня на другой берег.
А та отвечает:
- Я бы тебя перевезла, да ты ж такой гад, что укусишь меня, и мы оба потонем.
- Нет, что ты, да никогда! Да как ты можешь так подумать! Да клянусь мамой!
В общем, «уболтал» он лягушку. Посадила она его к себе на спинку и поплыла. На середине реки скорпион её ужалил. Помирая, она сказала:
- Ну, вот, а клялся, гад, что не укусишь.
- Сам знаю, что гад, но ничего не могу с собой поделать....
Любовь Владимировна послушала притчу, задумалась, а потом, уронив слезу, сказала:
- Вот и я оказалась такой же лягушкой…
Степан Деревянко,
наш соб. корр.
ст-ца Брюховецкая Краснодарский край
Фото автора
P.S. Когда верстался номер, защитник Любови Владимировны сообщил, что Брюховецкая прокуратура все-таки возбудила уголовное дело против геленджикских «вежливых и культурных собеседников» в погонах.
