В живых уже не числился...
Не могу забыть пожелтевшую фотографию молодой женщины - улыбается. На обороте надпись: « От Ксении - Ванюше на долгую и добрую память. Помни тот час, когда ты был в окружении, освобождая наш хутор. 14.12.43 г».
«Помни...» И хотел бы, может, забыть, да не забывается такое…
Январь 1943 г., жестокие бои у станицы Манычской, у хутора Арпачин. Немцы отбиваются, наши наступают. Группа красноармейцев 987-й стрелковой дивизии ворвалась в Арпачин. Но бойцы тут же поняли, что прорвали лишь узкую полосу вражеских частей, а за ней еще и еще... Развернулись было и захлебнулись от шквального огня: горстка солдат оказалась отрезанной от дивизии.
Один за другим падали ребята - замертво. Остальные осторожно пробирались огородами к одинокому дому на краю села. Их заметили , и снег вокруг забороздили пули - это фашист, примостившись за стогом соломы, бил короткими автоматными очередями. Иван полз… Нога! От боли и холода нога показалась чужой, деревянной, от нее оставался кровавый след на снегу. А он все полз… Вот дом, вот подвал - скрепя от боли зубами, забрался на земляную заваленку, затих. Вдруг - скрип снега, потом скрип двери… Фашист, не решаясь войти в черную пустоту, дал из автомата несколько очередей. Пули легли ниже затаившегося Ивана. Немец ушел. Больше Иван ничего не помнил.
Очнулся от того, что кто-то переворачивал его, как куклу. «Рус капут», - услышал он. Кровь на морозе застыла, одежда задеревенела, тело казалось каменным. Немцы решили, что красноармеец «капут» и вытащили «мертвеца» из подвала. Но ничего этого Иван Шусть не слышал. Он был без сознания.
«Ты живой, солдатик?» - донесся издалека голос. Словно в тумане, увидел Иван перед собой женское лицо. Потом она переодевала его, кряхтела от натуги, что-то ласково приговаривала.
- Быстрей надо, солдатик… Быстрей, - чаще всего говорила женщина. Откуда ни возьмись появился какой-то парнишка и помог затащить Ивана в подвал. Это был подвал дома Ксении - так звали Иванову спасительницу. И в подвале том было уже полным-полно раненых бойцов.
Восемь дней провел там Иван. Ксения промывала раны, чем-то смазывала их, что-то прикладывала… И как-то во время перевязки увидел Иван свои пальцы на ногах. Они были черными: гангрена! Он попросил Ксению принести нож и, когда все спали, Иван, зажмурившись и стиснув зубы, отсек свои отмороженные пальцы…
А в хуторе хозяйничали немцы. Ксению могли взять в любой момент. Соседи шептались: «Повесят ее вместе с сыном!»
Но обошлось - Арпачин освободили, Иван Шусть попал в госпиталь. Оттуда написал своей спасительнице первое письмо. Потом еще одно… А там и рана затянулась.
Опять фронт. 22 июня в жестоких боях под Витебском рядом с Иваном разорвался снаряд, осколок попал в лицо. Снова госпиталь, операция за операцией… Долечивали в далеком Улан-Удэ. Писал Ксении письма, она отвечала. Но хотелось еще раз увидеть ее... Увидеть и низко до земли поклониться.
Полгода прожил Иван в госпиталях. И только в январе 45-го выписался.
Добивали «немца» уже без него - комиссовали солдата. «Куда же теперь?» - думал Иван. Ни семьи, ни дома своего - в детдоме вырос… И подался солдат на Дон. К женщине, которая стала ему теперь самым близким человеком.
Ксения его не узнавала. На лице - грубые шрамы, обезображены щеки, нос, губы… И только голос и живые глаза подсказывали женщине: это он, солдатик, которого она у смерти отбила, а он ей хорошие письма писал...
В сентябре 1945 г. уехали Ксения с Иваном на Украину, в Черкассы. Устроились, зажили… Иван слесарил на рафинадном заводе. Ксения в доме хозяйствовала - детей растила. А детей уже было трое...
Шли годы и шли… Дети выросли, Иван с Ксенией постарели. И потянуло Ивана в те края, где свела его судьба с женой своей. И они решились - в конце семидесятых переехали на Дон, в станицу Манычскую. Со слезами на глазах обошел Иван Григорьевич все братские могилы. Вспомнил тех, кто воевал рядом с ним, кто погиб здесь зимой 43-го. Встретился со своими боевыми друзьями-однополчанами. Те не поверили своим глазам. В живых он не числился...
Сейчас нет уже на свете Ивана Шустя, нет его жены Ксении. И фотография - только эта. На снимке лицо как будто без изъянов. Но это уже после пластических операций, во время которых всего Ивана «перекроили»: из его же мышц и хрящей собирали нос, исправляли рот, щеки, губы…
Валерий НАГОРНЫЙ
ст. Манычская, Багаевский р-н, Ростовская обл.
