Мой брат Ариан - священнослужитель и воин
Читателям «Крестьянина» хорошо знакома фамилия священников Пневских - протоиерея Петра Пневского и его сына Георгия, который принял от старшего Пневского чин настоятеля храма Успения Божией Матери в хуторе Недвиговка Мясниковского района Ростовской области.
Не один раз оба священника выступали на страницах нашей газеты с размышлениями о вере, о духовной жизни, о нравственности.
Отцу Петру пошел восемьдесят третий год. Службу он правит уже редко, пишет книгу воспоминаний. Публикуем из неё короткий отрывок, который касается начала Великой Отечественной войны и участия в ней старшего брата Петра Петровича - Ариана.
...Война настигла нашу семью в Польше, на Холмщине, которая до 1919 года принадлежала России и звалась Холмская Русь. Наш отец служил в православной церкви.
Уже в начале 1941 года в наше селение стали прибывать немецкие войска. Строили блиндажи, лагеря, ограждённые колючей проволокой. Народ понимал: готовится война, а когда она начнётся - никто не знал.
…22 июня в 4 часа утра в небе показались самолеты. Они громыхали над селением - на землю падали бомбы, скотина страшно ревела, птицы падали из гнезд... Казалось, наступил конец света… К десяти часам утра всё затихло, а в полдень уже пригнали первую колонну пленных.
Мой старший брат Ариан (ему тогда было 17 лет) сразу ушел в лес, прибился к своим. Вскоре получил задание устроиться помощником машиниста на паровозе. Больше двух лет был глазами и ушами подпольщиков, сообщая сведения о движении грузовых и пассажирских составов. А самовлюблённые немцы обольщались: сын русского священника служит «Великой Дойчланд». Решили его поощрить: осенью 1943 года Ариана позвал к себе начальник станции Холм.
- Явишься завтра в парадном костюме железнодорожника. Великой Германии нужны надежные машинисты, будут тебе гут платить...
Ариан снова ушел в лес к партизанам.
На утро к нам явился начальник станции.
- Где «брудер»? - спрашивает, подозрительно прищурившись.
- Не знаю, - говорю. - Скоро будет…
Немец в крик: «Врешь! Буду тебя немножко стрелять»… Но обошлось - поорал-поорал и уехал. Я понял: этим не кончится. Только он ушёл, я сел на велосипед и уехал к дяде за двадцать километров от Холма.
…Зимы 1940-х были для немцев сущим наказанием. Стужа стояла страшная. Фашисты до смерти боялись партизан, ночи, леса. Однажды собрали всё село: «Прочесать чащу на три километра в длину и два километра в ширину». А ведь где-то там, думали мы, и наш Ариан!
Немцы впереди выставили наших людей, а сами - сзади, постреливая… Прочесали, партизан не нашли, а вот шести немцев недосчитались.
...1944 год. Война шла к концу, и пришла в нашу семью радость - письмо от Ариана! Больше года мы не знали, где он, жив ли.
Брат писал, что попал к партизанам, потом их отряд влился в армию и был отправлен на передовую. Кто бы мог подумать: сын батюшки, в православной вере воспитанный, заповеди свято соблюдающий, отчаянным оказался воякой.
Вскоре довелось мне с Арианом свидеться - его часть стояла недалеко от нас, на Сандомирском плацдарме. А потом пришла похоронка. Отец не верил - день и ночь молился о здравии старшего сына.
Неразбериха тогда была страшная, родные не спешили оплакивать погибших, ждали - а вдруг… Вопреки всему надеялись. И чудеса случались. Так и с нашим Арианом - вернулся живой, правда на костылях…
После войны мы с ним пошли по стопам отца. Последние годы Ариан служил в Георгиевском храме города Таганрога. Сейчас на пенсии, болеет: возраст, ранения.
Протоиерей Пётр ПНЕВСКИЙ
х. Недвиговка, Мясниковский р-н, Ростовская обл.
