О том, что Кобяково городище – памятник федерального значения – снесли бульдозером, ростовские археологи узнали с большим опозданием. 

– Работать тут начали ещё осенью. Сначала сотрудники аксайского музея выложили снимки разрушенных холмов в интернет. Эти снимки увидел наш коллега Антон Дедюлькин и позвонил в областное министерство культуры. Оттуда приехали с проверкой, но наткнулись на шлагбаум. Охранник заверил проверяющих, что никакой стройки здесь нет, и те уехали ни с чем, – рассказывает археолог Вера Ларенок.

В сущности, охранник не так уж и соврал: за шлагбаумом не столько строили, сколько сносили. Часть центрального холма как будто срезана огромным ножом. А восточный холм и вовсе сровняли с землёй. Всюду валяются старые покрышки и прочий мусор. От какого-то стихийного костерка поднимается столб едкого дыма. 

– Мы написали заявление в министерство культуры от имени нашего некоммерческого партнёрства «Южархеология» и Донского археологического общества, – говорит Вера Ларенок.

Под бульдозер

У подножия центрального холма расположился склад: доски, строительные блоки и прочие нужные вещи. И к этому складу кому-то понадобилось подвести железнодорожные пути. А центральный холм городища – вот незадача – этому сильно мешал. Вот и пришлось его подрезать. Там, где был склон холма, теперь рельсы и шпалы. Кому и чему мешал восточный холм (точнее, холмики и балки, бывшие на этом месте), сказать трудно, но он тоже пошёл под бульдозер.
Вообще-то, любые действия на месте памятника археологии собственник обязан согласовывать с министерством культуры. На практике это означает, что придётся оплатить раскопки. Тот, кто затеял стройку на Кобяковом городище, видимо, счёл это ненужной роскошью: никто ни с кем ничего официально не согласовывал. 

А кстати, кто этот собственник? Археологи не знают. 

Вблизи железнодорожных путей висит табличка с невнятной аббревиатурой и номером телефона. На звонок отвечает неожиданно добродушный мужской голос:

– Не, мы там с 2008 года уже не работаем. А как холм срывали, я видел. Я даже сказал этому экскаваторщику: «Что ты делаешь, это же памятник!»

Я, конечно, не археолог и точный возраст таблички определить не могу. Но она правда ржавая и на вид старая. Похоже, истинный виновник не оставил следов на месте преступления.

Разрушили самое ценное

А преступление это очень серьёзное: статья 243 УК РФ предусматривает за уничтожение или повреждение особо ценных объектов культурного наследия срок до шести лет и штраф до пяти миллионов. Правда, это в теории: по словам председателя ростовского отделения Всероссийского общества охраны памятников Александра Кожина, за много лет он может припомнить лишь один суд, заставивший разрушителя оплатить ущерб. Сумму определили в 200 тысяч рублей.

– Если же собственник окажется физическим лицом (а в случае с коммерческими структурами так обычно и бывает), то 200 тысяч – это максимальная сумма. А минимальная – вообще 15 тысяч, – говорит Кожин. 

Сумму ущерба, нанесённого Кобякову городищу, ещё предстоит определить. Археологи пока подсчитали лишь площадь разрушений: 25 тысяч кв. м на восточном холме и 16 тысяч – на центральном. Но дело не в квадратных метрах: под нож бульдозера ушли исторические ценности, накопленные веками и тысячелетиями.

– Это очень известный памятник, – говорит Вера Ларенок. – Самые древние его слои относятся к Х веку до н. э. – это эпоха поздней бронзы. Но расцвет городища приходится на первые века новой эры – это меотское поселение, ровесник Танаиса, с которым меоты вели торговлю и обмен. Третий слой – средневековье, XII-XIII века. С этим слоем связана загадка городища. Первым его нашёл А.А. Миллер, который копал здесь в 20-е годы прошлого века. Потом, в 60-е годы, при очередных раскопках, этого слоя не нашли. Археологи долго гадали, где же находится средневековое городище. И вот теперь, когда наши сотрудники прошлись по разрушенному восточному холму, они нашли осколки амфор этого перио­да. То есть разрушили самое ценное – теперь его уже не изучишь.

Приходи и бери

Вера Алексеевна вместе с дочерью Машей – тоже сотрудницей НП «Южархеология» – ходят по ровной площадке, бывшей ещё недавно восточным холмом, и время от времени поднимают что-то с земли: 

– Вот кусочек горшка – Х век до нашей эры. 

– А это меотское время, первые века новой эры. Пряслице – грузик для ткацкого станка.
Экспонаты, которые могли украсить музейную коллекцию, разбросаны по земле – ими могут поживиться хоть чёрные археологи, хоть просто прохожие. 

– По закону об охране культурного наследия все памятники археологии (а они имеют федеральный статус) должны быть обозначены указателями. К сожалению, у нашего министерства культуры не хватает на это средств. Ну пусть не все, пусть бы обозначили хоть самые главные! – сетует Вера Ларенок. – Чтобы тот же экскаваторщик увидел эту табличку и сказал своим нанимателям: ребята, я не буду здесь копать, это уголовная ответственность.

Мы не знали

– Ситуация безобразная, – говорит замминистра культуры Ростовской области Иван Грунский. – Проверка проведена, факты подтвердились. Собственников земли оказалось несколько, пока что мы установили только одного – называть его до суда мы не будем. А документы уже отправлены в суд. Что касается остальных собственников, мы направили запросы в администрацию города Аксая. Как только мы установим всех, также подадим в суд. Организации «Донское наследие» уже поручено подсчитать сумму ущерба.
– Кобяково городище начали сносить ещё осенью. Почему же министерство отреагировало только сейчас?
– Жалоба поступила в начале апреля, и мы сразу выехали на проверку. Раньше никто нам об этом не сообщал.

Анна КОЛОБОВА
Фото автора