Обилию русской земли дивились иностранцы в XV веке. Они так описывают Московскую область врем`н Василия III: «То пространная равнина, заросшая лесами; по ней во все стороны текут большие реки, богатые рыбой.

Земля более всего производит хлеб, лес, воск и меха. В лесах находим громадной величины сосны, превосход­ный дуб и клён. Пчёлы кладут на деревья мёд без всякого присмотра. Пушного зверя также великое изобилие: соболи, бобры, лисицы, белки, рыси, песцы водятся особенно в землях, смежных с Уралом и к северу.
В лесах, кроме того, есть лоси, медведи и большие чёрные волки; на границе с Литвой находят туров; лучшие соколы и кречеты добываются на высоких горах, в стране дюбров (северной части Урала). На полях изобильно растут пшеница, просо и другие хлеба; местность, окружающая Москву, не плодородна по причине песчаной почвы и ранних холодов. Всего плодороднее Рязанский край: лошадям не проехать через его густые нивы; мёду, рыбы, птиц, зверей и всяких плодов здесь несметное множество».

После разорения России, после частых татарских нашествий Московское государство несколько успокоилось при Иоанне III; настало время для подъёма в торговле. В правление Василия III устроена была известная Макарьевская ярмарка, чтобы нанести вред Казани, куда преж­де русские купцы ездили для торговли. Но эта ярмарка тогда принесла больше вреда русским: торговля с Востоком упала; мы перестали получать многие необходимые товары, особенно соль и солёную рыбу с устьев Волги. Хотя в царствование Иоанна Грозного завоёваны были Казань и Астрахань, но вследствие разорения богатого и промышленного Казанского края торговля в этих местах не была очень значительна. При Иоанне Грозном Новгород опять занял довольно видное место в сношениях с Европой: поблизости к границе и по удобству водного пути иноземные купцы охотнее приезжали в этот город, чем в Москву, и закупали здесь лён, пеньку, кожи, меха и воск.

«Господин Великий Новгород» и его «меньшой брат» Псков были в числе древнейших городов на Руси. На речных путях, среди северных полей и лесов сложились своеобразные города – феодальные республики. Новгород стал одним из крупнейших ремесленных и торговых центров того времени. Сюда приплывали купцы – «гости» из разных стран Европы. Город был богат и славен. Деревянные мостовые появились там ещё в десятом веке. На исходе одиннадцатого века в Новгороде уже существовал водопровод.
При Иоанне Грозном наиболее замечательная торговля с англичанами шла через Нарву и Белое море. Отправляя корабли свои к устью Двины через Северный океан и Белое море, они долгое время держали торговлю в своих руках: скупали кожи, меха, воск, сало, пеньку и лён, стараясь запастись товарами не только для Англии, но для остальной Европы. Однако спустя какое-то время явились им соперниками голландцы, которые, задарив главных вельмож – Никиту Романовича, Богдана Бельского и Андрея Шелкалова, – также получили некоторые льготы.

Торговля с Англией началась в 1553 году. Лондонские граждане, чтобы найти новые места для сбыта английских товаров, снарядили три корабля на север. Два из них погибли, один под начальством Ченслера проплыл мимо Норвегии и достиг берегов Белого моря. Мореходы встретили тут рыбаков, сильно перепуганных при виде огромного судна: такого ещё никогда в тех водах не бывало. Ченслер узнал от них, что приехал на границу Московии, к русским людям. Он отправился в Холмогоры, а отсюда поспешил в Москву и здесь был очень ласково принят Иоанном. Иоанн дал англичанам многие льготы. Для них всюду в России был открыт свободный путь; они могли торговать беспошлинно, нанимать работников, имели свой суд.

Вся внутренняя торговля сосредоточивалась в Москве: зимой сюда шли из Ярославля обозы, нагруженные хлебом и рыбой, иногда в 700 или 300 саней. Зимой же в Москву свозили великое множество быков, свиней и других животных. Более всего выгод русские купцы извлекали из менового торга с людьми на северо-востоке России; тут промышленники ходили далеко по Ледовитому морю или сухим путём за Урал до Оби и Иртыша. Они приобретали товары за бесценок. Так, за железный топор брали от пермяков столько мехов, сколько, связав их вместе, можно было продеть в отверстие, куда вкладывают топорище. Иноземцы с такой же выгодой сбывали русским свои товары.

Торговля и промышленность в Московском государстве не могли быть очень обширны и выгодны для народа. Причиной тому были как необразованность общества, так и многие здешние препятствия. Внутреннюю торговлю стесняли пошлинами, заставами, число которых всё увеличивалось. Число таможен значительно выросло при Иоанне Грозном после учреждения опричнины. Случалось, что в одном и том же городе, переезжая на другое место, нужно было платить пошлины: так, в Новгороде жители Софийской стороны, желавшие перейти с товарами на Торговую, являлись таможенникам, потому что Торговая сторона принадлежала опричнине. Также торговые люди много терпели от разбоев: на Волге и в донских степях промышляли грабежом казаки, внутри страны – всякие удалые и властные люди. Взяв во внимание все эти препятствия в торговле, мы не будем удивляться, если встретим жалобы иноземцев на обманы и проделки московских купцов, на их страсть тянуть дело без конца, чтобы выторговать лишнюю копейку. «Не солгать: так и не продать» – очень древняя пословица.

И хотя российская цивилизация никогда не была сверхзакрытой, некоторые иностранные товары периодически запрещались. 

В середине XVI века Русское государство получило своды нормативных документов – Судебник и Стоглав. Для их принятия был созван общий Церковный и Земский собор.
В Стоглаве были введены первые санкционные меры в русской истории: были запрещены «тафьи» – шапочки, похожие на мусульманские тюбетейки и иудейские кипы. Также запрет коснулся «эллинских игрищ», то есть костей и шахмат. «Правило собора сего возбраняет играти всем и причётником, и мирским человеком зернью и шахматы».
Там же возбранялось пьянство и продажа спиртного на церковные праздники – «корч­марство». Следует заметить, что Русское государство последовательно блюло свою монополию на спиртное. За контрабанду водки могли отсекать конечности, торговля «мимо кабака» была запрещена. 

Прошло время, и уже к концу XIX века до трети доходов бюджета страны составляли водочные деньги – критики называли такой бюджет «пьяным»...