Эдуард Хиль: Я не открываю рот под «фанеру» - я пою

Народному артисту России исполняется 75 лет.

Его называли символом Ленинграда. 30 лет подряд он пел самые популярные песни советской эстрады: «С чего начинается Родина?», «Как провожают пароходы?», «Голубые города», «Как хорошо быть генералом», «У леса на опушке…», «Берёзовый сок», «Солнечная баллада»... Своим сценическим оптимизмом он заражал миллионы людей. Но его самого жизнь по головке не гладила: в начале 90-х народный артист России остался без работы, денег, перспектив и три года подрабатывал исполнением русских романсов в париж-ских кафе.

Эдуард Хиль родился 4 сентября 1934 года в Смоленске. В 1960 году окончил Ленинградскую консерваторию и начал выступать как солист Ленконцерта. Первые же выступления на эстраде поставили его в один ряд с самыми популярными эстрадными звёздами Советского Союза. Хотя с детства он собирался стать... художником.

- В школе я неплохо рисовал, поэтому собирался поступать в Мухинское училище, - вспоминает Хиль. - Но учиться там нужно было целых семь лет. И я сдал экзамены в... Ленинградский полиграфический техникум. Но попал на конкурс эстрадных исполнителей. Выступил - и получил звание лауреата. Затем в 1965 году принял участие в конкурсе в Сопоте, где тоже был в числе призёров. И после этого начал выступать с сольными концертами.

- Успех вас «преследовал» не одно десятилетие. Вероятно, не в последнюю очередь это заслуга и авторов ваших песен?

- Безусловно. Я пел песни Андрея Петрова, Яна Френкеля, Александры Пахмутовой, Владимира Шаинского. Кстати, когда Владимир Шаинский предложил мне исполнить песню «Не плачь, девчонка», она мне вначале не понравилась. Исполнил один раз по радио - и забыл. А потом начался обвал. На всех концертах просили её спеть. Пришлось звонить Володе и просить выслать ноты. И до сих пор я её пою. Очень сложно угадать, будет ли песня популярной. Это зависит от тончайшего сочетания исполнитель-поэт-композитор-аранжировщик и от тех, кто пришёл на концерт.

- Насколько вы были свободны в своём репертуаре в советские времена?

- Расскажу вам один случай. Как-то на концерте Юрий Гагарин попросил меня спеть песню «Как хорошо быть генералом». Я стал петь, и вдруг все генералы как один поднялись и вышли из зала. Потом меня вызвали в Политуправление армии и сказали: «Всё, годик отдыхаешь и от гастролей, и от телевидения». Спустя какое-то время на приёме я встречаюсь с Юрой, и он спрашивает, как у меня дела. Я и рассказал ему об этом. Юра пошёл в Политуправление и объяснил, что эта песня не о наших генералах, а об итальянских... «Ах, так это о натовских генералах он пел? Ну, тогда можно», - сказали в этой серьёзной организации.

- Другого могли бы и не простить, даже с такой протекцией. Помните разгромные статьи про Шульженко, Райкина, Утёсова: «Пора кончать эту пошлость!»? А про вас такое писали?

- Про меня? Очень много. Писали, например, что у Хиля столько аппаратуры - хватит на несколько музыкальных коллективов, и ещё больше костюмов... Это было наглое враньё. Аппаратуру я сам купил в Японии, а за всё служение в Ленконцерте с пятьдесят пятого года мне не сшили ни одного лишнего костюма.

- Как распад СССР отразился на вашей жизни и творчестве?

- Изменилось многое, если не всё. Что касается меня, то, в первую очередь, перемены отразились на географии моих гастролей. К примеру, в начале 90-х я на некоторое время уехал во Францию. Затем вернулся в Санкт-Петербург и снова стал ездить с концертами по России, за границу.

Эмигранты из бывшего Союза на ура принимают кумиров прошлых лет, как нас теперь называют. Но везде задают один и тот же «одесский» вопрос: «Вы будете петь сами или рот открывать?» Я сначала удивлялся, но мне объясняли, что практически все наши современные «звёзды» только открывают рот. Мол, это видно невооружённым глазом - носятся по сцене, а звук идет свободный, лёгкий. Может, это и красиво, но... бездушно. Один раз записано - и всё. Ты раб своей записи. А что такое искусство? Это исполнение песен сейчас, сию минуту.

- Расскажите о своей французской эпопее.

- В конце 80-х наступило безденежье. И я поехал в Париж - на заработки. Знакомый артист из Малого оперного отвёл меня в кабаре «Распутин». Хозяйкой его была Елена Афанасьевна Мартини. Мартини она по мужу, а сама родом из Белостока. Она спросила: «Вы можете спеть «Вечерний звон»?» Я спел. На другой день она попросила задержаться в Париже ещё: «Приезжает мой лучший друг Евгений Евтушенко. Я хочу, чтобы вы и для него спели».

Артистам в «Распутине» платили мало. Я снимал квартиру у знакомых эмигрантов за полцены. Экономил на всём: пешком шёл от дома до работы почти час. Первое время покупал только картошку и куриные крылышки. В кафе не обедал - это же целых 50 франков.

Идёшь ночью по негритянскому кварталу, французский «мент» остановит: «Не страшно?» - «Я русский». - «А! Тогда понятно».

- Откуда у вас такая фамилия - Хиль?

- Хиль - испанское имя. Есть даже такая пьеса «Дон Хиль - зелёные штаны». Мои предки из Смоленска, дед с Березины. Под Брестом есть станция Тэвли, там множество Хилей живут. Быть может, какой-то испанец, раненный при отступлении наполеоновских войск, остался на Березине. Фамилию Хиль я встречал в Латинской Америке, Португалии, Европе, Швеции и России - везде. А поездил я много.

- Сейчас довольно часто люди искусства, прожив в супружестве десятки лет, находят себе более молодых спутниц жизни. Говорят, это способствует творческому долголетию...

- Это не обо мне. Мы с женой прожили сорок лет. Познакомились в консерватории. Я пел в «Евгении Онегине» партию Зарецкого, а Зоя танцевала. Потом поехали вместе на гастроли. И как-то на пляже я увидел, как она сидела на камушке, обхватив колени и подставив лицо солнцу. Смотрелось просто прелестно! Я сзади подкрался и поцеловал её. Зоя ужасно возмутилась: «Вы что! Как вы смеете?!» Спустя два месяца мы поженились... Я понимаю, что когда на работе зрелые мужчина или женщина постоянно видят молодых и красивых коллег, возникает соблазн. На этот случай есть один рецепт. Пусть он или она придёт домой и беспристрастно посмотрит на себя в зеркало. И всё пройдёт.

- В чём секрет вашего счастливого брака?

- Наверное, в терпимости друг к другу. У нас нет так называемого главы семьи. Мы всё решаем сообща, всю жизнь ездим вместе. Конечно, у каждого свои вкусы, к примеру гастрономические. Жена обожает борщ, а я - тыквенную кашу. Она знает, что я очень люблю это блюдо, и часто его готовит. Мне кажется, умение сделать человеку приятное, пусть даже в мелочи, это и есть искусство жить вместе.

- Ваш сын пишет музыку. Как складывается его творческая судьба?

- Дмитрий закончил консерваторию, настоящий профессионал. Он большой самоед и очень скрытный человек. Но ему нравится иная музыка, чем та, которую мы сегодня слышим. Возможно, поэтому у него всё сложно. Иногда он помогает мне, пишет аранжировки. Иногда я пою его песни.