Расступитесь — деньги идут

Владелец ЛПХ и новые хозяева столкнулись на одной земле. Кто-то должен их развести. Кто?

В сентябре у Ивана Александровича Зверева (на фото) удержали из пенсии 3250 рублей. Зверев впервые в жизни растерялся. Нет, не оттого, что перед ним замаячила нищенская сума. Он и в 82 года способен не только себя прокормить. Пенсия, как считает Зверев, - нечто большее, чем несколько разноцветных бумажек, которые государство выделяет на дожитие своим подданным. Это своего рода последний знак внимания державы. Поэтому пенсия, по его мнению, неприкосновенна. Однако закон, как оказалось, написан суровой прозой...

Мировой судья решил, что овцы Ивана Александровича вытоптали четырнадцать тонн люцерны на поле хозяйства с вычурным названием «Дабл К». И отколол судейским молотком от дожития Зверева 49 тысяч рублей в счёт возмещения вреда. А вторым ударом - ещё 10 тыщ судебных издержек. Первую сумму насчитал Приазовский центр смет и оценки. Через полгода тот же самый центр уточнил свои расчёты. Получилось, что 14 тонн зелёной люцерны стоили всего 7 тысяч рублей. Тем не менее, тот же самый мировой судья отказал Звереву в пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствам. Что упало, то пропало.

Кроме того, судья запретил Ивану Александровичу прогон стада через земельный участок истца. Чем поставил Зверева перед необходимостью ликвидировать его личное подсобное хозяйство, которое существовало двадцать лет. Потому что другого пути к пастбищу, кроме дороги, проходящей через владения директора ЗАО «Дабл К» Романа Викторовича Курыса, нет.

Телёнок из детства

О телятах и овцах Зверев может рассказывать часами. Вместе с ними он начинал познавать мир в довоенном оренбург­ском селе, в хате, где живность была таким же членом семьи, как и он сам. У Зверевых в первой комнате у печки-голландки стоял столб, к которому привязывали молодняк. Шестилетний Иван со знанием дела поил малыша из ведра молоком матери. Чтобы телёнок не захлебнулся, он вкладывал ему в рот средний палец и опускал рябую голову вместе со своей рукой в ведро. Бывало, малыш поднимет голову, переведёт дух, умоет-причешет Ивана пахучим языком и вновь к ведру тянется...

Зверев ушёл на фронт в семнадцать лет. Старших уже всех выбрали. На войне он был огневой точкой. Так в Боевом уставе назывался автоматчик. На передовой остаются в живых единицы. Звереву повезло, отделался тремя ранениями. С тех пор каждый год в День Победы Иван Александрович надевает тяжёлый от наград пиджак и возвращается в прошлое.

После войны Зверев служил ещё пять лет. В армии он окончил школу и выучился мудрёным наукам. Его даже пригласили на секретный завод. Военная карьера сулила звания и посты. Но во сне к нему стал являться телёнок из довоенного детства. Поднимет рябую голову с бугорками будущих рогов, умоет-причешет Ивана и к ведру с молоком тянется... И вот однажды Зверев решительно порвал с грозной техникой и поступил в зооветеринарный институт. Потом в разные годы был он и старшим научным сотрудником, и вет­врачом, и главным зоотехником. Но всегда и всюду бок о бок с четвероногим народом.

В совхозе «Золотая Коса» Иван Александрович работал до выхода на пенсию, которая совпала с перестройкой. Вскоре государство рухнуло, как подгнивший сарай. Всё, что имело ценность, распихали по карманам оборотни и ловчилы, а гражданам оставили лозунг пролетарского поэта: «Твори, выдумывай, пробуй»...

Выгода Зверева

Зверев сотворил ЛПХ в безысходное время. Коллективные хозяйства падали, как банки в годы великой депрессии. Строения растаскивали до фундаментов. Скот вырезали до копыт. Скелеты коровников и свинарников обживали сквозняки и бродячие собаки. Какое там животноводство! От него шарахались, как чёрт от ладана. Невыгодно! Но у Зверева было своё понимание выгодности. Выгодой для него была сама возможность заниматься любимым делом, возможность, дающая достаток и отраду душе.

С устного согласия руководства «Золотой Косы» Иван Александрович отремонтировал полуразрушенный коровник и списанный телятник. Постепенно довёл свой разноязыкий «интернационал» до 600 овец, коров и свиней. Порой Зверев мирился с уменьшением дохода, иногда и с его отсутствием. Ведь он создавал своё личное подсобное хозяйство не только ради прибыли.

ЛПХ Зверева оказалось невероятно устойчивым в кризисные 90-е годы. Местная и районная власти благосклонно взирали на Ивана Александровича. Бывшие колхозы и совхозы вопиют о помощи, просят дотации, а Зверев ничего не просит. Ну разве что участок выделить да коровник в счёт имущественного пая отдать. И в то же время снабжает детские сады и школы Таганрога молоком. Под разговоры о нерентабельности животноводства один человек со своим хозяйством выдаёт в год 90 тонн молока, 20 тонн мяса и тонну шерсти!

Казалось бы, Зверев должен был несказанно обогатиться. Другие на семечке и «левом» зерне за два-три года рублёв­ские хоромы возвели, по иномаркам семьи рассадили. У Ивана Александровича ничего этого не появилось. Обычный дом. Привычная обстановка. Повсюду достаток, но не процветание. В животноводстве деньги с неба не валятся.

Зверев жил, не замечая, что в стране набирает обороты передел собственности. Ему бы застолбить дорогу и часть паст­бища, землю и строение. Но он не видел в этом необходимости. Делал благое дело, чего же ещё...

Между тем передел докатился и до СПК «Золотая Коса». Из кооператива «выкуклилось» ЗАО «Дабл К» (то есть «Два К» - отец Виктор Тимофеевич и сын Роман Викторович Курысы). Часть владельцев земельных долей осталась в реорганизованном ОАО «Золотая Коса», а другая перешла к Курысам.

Появление новых хозяев с договорами и свидетельствами Зверев воспринял как оккупацию обжитой им территории. Взаимопонимания не получилось. Старого солдата сначала попробовали на изгиб. Выгнали из коровника бурёнок, а ворота заварили электросваркой. В заложниках на два дня остались 22 телёнка - без корма и воды. Но выжить Зверева не удалось. Тогда августовским вечером из «Нивы» прогремели три выстрела. И на убранном поле остались лежать три овцы.

С «оккупантами» не разговариваю

- Садитесь, Иван Александрович. Поедем к Курысу. Поговорим без прокуроров и судей...

Распахнутая дверь редакционной «пятнашки» застыла в ожидании.

Зверев мотнул головой:

- Никогда! С «оккупантами» не разговариваю...

Он стоял в палисаднике и в свои 82 года всё ещё сохранял былую выправку.

- Иван, - робко сказала жена, Валентина Филипповна, - может, поедешь... садись...

И вновь неуступчивый жест, а в глазах необратимая решимость.

От палисадника Зверева до конторы директора ЗАО «Дабл К» рукой подать. Минут пять по асфальту, потом направо, мимо сетки, которой Курыс перегородил дорогу на луг, и вот он сам, Роман Викторович. По внешнему виду впечатляет - настоящий предприниматель...

- Тех овец я не стрелял, - заявил Курыс. - Это выдумка. Стадо Зверева паслось на моём поле. Я крикнул пастушке: гони! Она погнала, а один баран упал и скончался. Может, сердце прихватило, не знаю... У Зверева как раз падёж начался...

Роман Викторович говорил так, как будто не было уголовного дела, которое закрыли в связи с истечением срока. Впрочем, с таким же лукавством он говорил и по иному поводу.

- Овцы Зверева мой сад сожрали. Обглодали кору, и сад погиб. Это как?!

В действительности же было два суда. На первом представитель Ивана Александровича пытался образумить судью. Он пояснил, что овцы не дуры и не будут глодать кору, если под ногами трава. Тем не менее, судья усомнился в умственных способностях овец и назначил экспертизу. Профессор аграрного университета измерял следы зубов и действовал методом исключения. Мелких грызунов, способных с голодухи покуситься на кору, светило науки отмёл сразу. Может быть, лоси? Но сохатый хватает кору вместе с древесиной. Отпали и зайцы. Применив сверхточные инструменты, профессор вынес заключение: овцы. Несмотря на то, что местные жители ему твердили: сад уже пять лет как списан. «Мы здесь пасём коров».

Суд обязал Зверева выплатить ЗАО «Дабл К» 260 тысяч рублей.

Ивану Александровичу потребовалось два года, чтобы суд в другом составе ознакомился с документами. Выяснилось, что Курысам в аренду отдали не сад, а земельные доли под ним. Сад же подлежал раскорчёвке и переводу в пашню. Потому что за пять лет до того сад замёрз и был списан. Суд констатировал: истец не имел права на подачу иска. И отказал в удовлетворении незаконных претензий.

Кругом не прав?

Зверев пишет во все инстанции: Курыс перекрыл мне пути-дороги к естественному пастбищу «Озерявино». Одну дорогу перегородил сеткой. На второй поставил шлагбаум. Ивану Александровичу отвечают: эти дороги не являются муниципальной собственностью. Они проходят по частным землям. Заключайте с их собственниками договоры и пользуйтесь прогоном.

Но Зверев не может переступить через обиду. Новые хозяева для него - пришельцы. Они явились из города. Сделали капитал из воздуха на своих заправках, и в село - скупать его по частям.

-Почему я должен заключать договор, чтобы пользоваться дорогой? - говорит Зверев. - Частные земли к ней прилегают? Ну и пусть прилегают. Огороди их. А дорога должна остаться дорогой для всех и каждого. Скоро скажут: заключай договор, чтобы воздухом дышать. Где они были в 90-е, когда я их детей и внуков молоком поил? Теперь же: расступись - деньги идут! И все сразу от меня отвернулись: и законы, и судьи, и власть. Моих овец суд признал источником повышенной опасности. А вот Курыс - голубь. Вы почитайте статью 167 Уголовного кодекса. Там пять лет тюрьмы за уничтожение имущества общеопасным способом. Но для следователя ружьё не общеопасный способ. И он переквалифицировал расстрел моих овец с 5 до 2 лет, чтобы дело закрыть. Мне все твердят: у Курыса всё законно. На каждый гектар договор. На каждый коровник свидетельство. И ничего он не припахивает. И не прихватывает. А это что?

С этими словами Иван Александрович протягивает постановление о назначении административного наказания. Из него следует, что директор ЗАО «Дабл К» Р. В. Курыс признан виновным в самовольном занятии 16 га пашни. И подвергнут штрафу в 10 тысяч рублей.

- Только для моих овец нигде места нет, - горько вздыхает Зверев.

Трудно спорить с его логикой. И не менее трудно защищать Ивана Александровича. Он не подсуетился в своё время. И никто не настоял на оформлении его статуса владельца ЛПХ. Зверев устраивал всех, когда цена на зерно едва превышала его себестоимость, а земля со всеми коровниками никому была не нужна. А теперь, выходит, он кругом неправ. Но ведь все видят и понимают, что это не так.

Кто-то должен их развести, Курысов и Зверева. Кто? Конечно же, местная власть, или, как говорили в старину, - мир, обчество. Власть не имеет морального права отворачиваться от человека, который поддержал её в период безвременья.