Как ведьма казака жить учила

За станицей у «ожидальни» посадил в свой старенький «Москвич-422» одиноко стоявшего попутчика: человека лет под шестьдесят, с хорошо ухоженной, расчёсанной бородкой, с отпущенными волосами – видно, человек набожный и воспитанный.

Перекрестившись, мой попутчик сказал:

– Спасибо, мил человек, стоять на жаре – удовольствие не из приятных, да и в церкви на богослужении немножко устал, а пропустить службу на Егорьев день мне нельзя, ведь в этот праздник изменилась вся моя жизнь.

Я заинтересованно посмотрел на попутчика, попросив уточнения сказанному.

– О, это поучительная история, – начал он свой рассказ. – Окончив десятилетку в ст. Вёшенской, хотел сразу жениться на однокласснице – своей ненаглядной Анютке, девушке с твёрдой волей и прекрасным характером. Но её родители были

против раннего брака, а вскоре и меня забрали в армию. И запомнил я на всю жизнь её жаркий поцелуй в тот прощальный вечер и её слова:

– Саша, родненький, буду ждать честно эти годы.

Вернулся из армии, устроился шофёром в родном совхозе, сыграли свадьбу с Анюткой. Зажили мы хорошо, вскоре и наследник появился – маленький Саша. Всё шло по-путёвому, пока в водовороте сельской непоседливой жизни не познакомился с одной смазливой дояркой из соседнего хутора. Стал задерживаться у неё, а своей Анюте объяснял, что у машины то карбюратор засорился, то тормоза отказали...

Но самое главное другое: не заметил я, как пристрастился к самогончику. И пошла моя жизнь наперекосяк, охладела ко мне моя Анюта, больше помалкивала, но взгляда её я иногда побаивался, зная крутой характер. Так продолжалось до Егорьева дня, когда, по народному преданью, ведьмы охотятся.

В памяти и сейчас стоит тёмная, тихая-тихая ночь, мне осталось через мостик перейти – и буду дома, а в голове – очередная идея своей задержки. Только на мостик ступил, смотрю – посреди ведьма стоит: вся в белом, волосы в разные стороны

торчат, в руках какая-то сверкающая метла, рычит и помахивает кнутом. Вот, думаю, и смерть моя. Куда и хмель делся. Побежал я вдоль оврага, провалился в какой-то ил и грязь. Да разве от ведьмы убежишь, да и мужскую хватку я оставил у вдовушки. Чувствую, что ведьма настигает меня, получил я первые жгучие удары кнутом по ногам, спине – боль неимоверная, а тут силы совсем покинули меня: ноги не слушаются, стали какими-то ватными. А ведьма это почувствовала и сечёт меня беспощадно, с какой-то натяжкой и удовольствием.

Запутавшись в сорняке, упал я на сырую влажную землю, прикрыл голову руками, готовясь принять непутёвую смерть, и – как озарение – вспомнил я бабушкин рассказ, что ведьмы прячутся от людей с первыми петухами. Прокричал что было мочи по-петушиному: «Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!!!» С петушиными криками ведьмы и след простыл.

Отлежавшись несколько минут, усталый, побитый, но радостный поплёлся домой. А с восходом солнца уехал в церковь на исповедь к попу. С того памятного дня отпустил бородку и волосы, православные праздники отмечаю в церкви, покончил с «зелёным змием» – взялся за ум.

А тут окружающие заметили: вскоре меня поставили механиком в соседнем Верхнедонском районе, переехали мы с Анюткой, зажили мирно. И сейчас на жизнь не жалуюсь: своего первенца женили, дождались и внучат.

По просьбе попутчика довёз его до х. Антиповского к родственникам, на прощание спросил:

– Значит, ведьма научила казака, как жить надо?

– Воля Божья, спасибо добрый человек, – и гордо пошёл в казачий двор.