То ли застрелился. То ли застрелили...

В воскресенье, 2 октября, около 10 часов утра в кабинете директора ООО «КХ Май» Василия Васильевича Захарова прозвучали выстрелы. Несмотря на хорошую акустику конторы хозяйства, выстрелов никто не слышал.

Чуть позже у сторожа Валентины Михайловны Тимошенко зазвонил телефон. Беспокоился Михаил, сын директора хозяйства.

– Что-то отец не отвечает на звонки. Посмотрите, где он там...

Дверь из помещения вахты была, как всегда, открыта. Валентина Михайловна ступила за порог, повернула направо, затем налево, прошла через гулкое помещение склада запчастей, устроенного в конторе, завернула за угол и постучала в дверь кабинета. Тишина. Она постучала ещё раз, сильнее...

И толкнула дверь...

Некоторое время спустя в редакцию «Крестьянина» обратился фермер Карапетян из соседнего хутора Топилина Семикаракорского района. Он сообщил, что в Золотарёвке погиб фермер Захаров. То ли застрелился, то ли его застрелили. Страшно и непонятно...

Захаров был мягким и отзывчивым человеком. Все, кто его знал, говорят о том, что даже местные алкоголики находили отклик в его душе. Не крикнет, не обидит, как-нибудь да пристроит к делу.

– За 37 лет совместной жизни даже дурой ни разу меня не назвал, – горько вздыхает Любовь Денисовна, супруга погибшего.

При реорганизации местного совхоза Захаровых обделили. Ни земельных, ни имущественных паёв не дали. Как жить? Подались на север на заработки. Там, вспоминает Любовь Денисовна, муж каждый день бредил Золотарёвкой. Он любил деревенскую жизнь, землю, животных. Домой вернулись через три года с деньгами.

По возвращении Захаров выкупил полуразрушенный комплекс в то время, когда все шарахались от животноводства, как чёрт от ладана. Восстановил его и организовал крестьянское хозяйство «Май». Почему «Май»? Да потому что комплекс купил в мае. Дело сразу пошло. Но будущее хозяйства упёрлось в отсутствие земли. Корма для живности приходилось покупать.

Где взять землю? Однажды кто-то обмолвился, что у храма Святой Троицы в Семикаракорске есть земля. О последующем нам поведал протоиерей храма отец Николай.

– Василий Васильевич обратился ко мне с просьбой выделить ему землю храма Святой Троицы. Я внёс право пользования 160 га в уставный капитал. Купил трактор и комбайн. И стал учредителем хозяйства как физическое лицо Николай Александрович Овчинников. Наши доли с Захаровым составили по 50%, половина на половину.

Крестьянское хозяйство успешно развивалось. Но как-то раз, находясь в больнице, я узнал, что КХ «Май» превратилось в общество с ограниченной ответственностью и в нём появился третий учредитель, Вячеслав Александ­рович Косицын. И наши доли в учредительных документах ужались. У меня и у Захарова осталось по 42%, а у Косицына – 16%.

Выйдя из больницы, я спросил у Василия Васильевича, что случилось. Вместо ответа Захаров сунул мне какую-то бумагу, на которой стояла моя подпись под согласием на такой расклад. Я никаких бумаг не подписывал. Экспертиза почерков установила, что моя подпись под согласием на перераспределение долей поддельная. Но в милиции дело замяли.

Я далёк от мысли, что Захаров имел к этому отношение. Василий Васильевич был открытым, искренним человеком. У него были какие-то дела с Косицыным, я ими не интересовался, но их партнёрство мне не нравилось.

Историю появления в Золотарёвке Косицына рассказала мне Любовь Денисовна, жена погибшего фермера. На севере, работая водителем, Захаров познакомился с главным инженером какой-то структуры в Сургуте Косицыным. Что их свело, Любовь Денисовна не знает. Скорее всего, просто общение водителя с начальником. Но года через два после того, как Захаров организовал КХ «Май», сын главного инженера, Вячеслав, пригнал в Золотарёвку технику. Якобы для поддержки хозяйства. Хотя, насколько ей известно, Василий Васильевич с подобными просьбами к отцу Косицына не обращался. А техника впечатляла: трактор К-701, трактор МТЗ-082 с бурильно-крановой установкой, бульдозер Т-130, автомобиль ЗИЛ-130, автомобиль КРАЗ, будка-автомастерская со всем специальным оборудованием. И кроме того, запасные части и стройматериалы.

Как утверждает главный бухгалтер ООО «КХ Май» Елена Васильевна Момотова, никаких актов приёма-передачи и расписок не существовало. Техника была без документов. С севера её пригнали своим ходом. Официально техника в хозяйстве не числилась, но в работе использовалась вовсю. Как Захаров рассчитывался с Косицыным, главному бухгалтеру неизвестно. Можно предположить, что Косицын попросил или потребовал взять его в долю. И Василий Васильевич не смог отказать...

Кто расписался за отца Николая на согласии о перераспределении долей? Этот вопрос остался без ответа... 

Свою долю батюшка продал Александру Дмитриевичу Токареву, полковнику в отставке, в прошлом начальнику милиции не только Семикаракорского района, но и г. Волгодонска. 

Как рассказал Токарев, его уговорили войти в долю.

– Сначала сам отец Николай вышел на меня и предложил купить его долю в ООО «КХ Май». Но я отказался. Навёл справки и узнал, что в хозяйстве из-за страшной жары появились проблемы. Это было в 2007 г. Затем директор одного семикаракорского филиала банка позвонил и говорит: бери, хозяйство крепкое, времени нет... Я к Захарову, а он сходу: бери, мы с тобой всё вытянем. Ну что ж, брать так брать! Заключили договор, заложили имущество, взяли кредиты. Кредитами погасили долги. Так погашением старых долгов я выкупил долю батюшки. Но тут грянул кризис, и хозяйство опять просело. Занимали деньги у людей на зарплату, на посевную... Хороший урожай следующего года не переломил ситуацию – из-за низких цен на зерно. Денег не было. Всё имущество находилось в залоге...

О том, что произошло дальше, полковник сказал вскользь. Напротив, Любовь Денисовна, супруга Захарова, и его сын Михаил заявили прямо: Косицын убедил Токарева, что Василий Васильевич нечестно ведёт дела. И они большинством голосов отстранили его от должности. Косицын стал директором общества. После чего он принял свою жену на должность юриста и назначил 

её заместителем с правом подписи по доверенности. Валентина Владимировна Косицына возглавила ООО «КХ Май». А что же муж? Муж уехал в Сочи, где Косицыны проживают в своём особняке.

Сам Токарев в разговоре с корреспондентом признал, что совершил ошибку. И спустя год сказал Захарову: давай, возвращайся. У Косицыных что-то не то получается... Организовали собрание и... увидели переделанные учредительные документы. Расклад долей изменился: Косицын – 40%, Токарев – 40%, Захаров – 20%. То есть Косицын увеличил свою долю в два раза за счёт свергнутого директора. И под этим раскладом – подделанная подпись Захарова. Токарев предложил ему обратиться в милицию с заявлением, поскольку, по его словам, и он был введён в заблуждение семейной парой.

Заявление они подписали вдвоём. Первый суд назначил экспертизу почерка. Заключение эксперта подтвердило: да, за Захарова расписался другой человек. На второй суд Косицыны не явились. Третий должен был состояться в середине октября. Но 2 октября случилось то, что случилось. И дело с подделкой подписи Захарова в милиции зависло.

Повторилась история с долей отца Николая.

ООО «КХ Май» попало в долговую яму. Долги пытались отдать с помощью кредитов. Но и долги не раздали, и деньги куда-то ушли. Под кредиты закладывали имущество. Токарев заложил свой ресторан «Казачья пристань», дом дочери, магазин. Косицын – особняк в Сочи стоимостью 30 миллионов рублей. Банк оценил его в 10 миллионов. Хозяйство отдало под кредиты животноводческий комплекс. Будущий урожай. Помимо этого Захаров, отец Николай и Токарев выступали поручителями в роли физических лиц всем своим имуществом. 

– Я 25 лет в милиции отслужил. Из них 20 лет в уголовном розыске. И влип, – качает головой Токарев. – Могу с семьёй на улице оказаться. В нашей стране заниматься сельским хозяйством – всё равно что ходить по минному полю. Вокруг смертельные риски. Погода непредсказуема. Проценты неподъёмные. Банки неумолимы. Тупики, безысходность...

Токарев помолчал и вдруг сказал:

– Я от греха подальше продал всё своё охотничье оружие. На всякий случай. Друзья отвернулись... Я ведь занял у них полтора миллиона... Но шанс есть...

Что за шанс? Откуда?

Бывший начальник милиции продолжил:

– Ещё летом Захаров мне как-то позвонил и сообщил: мол, не будем заранее радоваться, но есть надежда... Нашлись люди, которые готовы купить хозяйство за 35 миллионов рублей. И тем самым решить все наши проблемы. Он мне назвал одну из фамилий. Я выяснил у бывших коллег, что за человек. Вроде нормальный, не кидалово. И вот беда... Почему? Зачем?

Как утверждает Любовь Денисовна, где-то 29 или 30 сентября им домой звонила Косицына. Сказала: «Мне срочно нужен Василий Васильевич». 

После разговора муж пояснил: Косицына просит забрать заявление о подделанной подписи на учредительных документах. Дескать, мы всё уладим, осталось дело за вами. Как быть? Решили позвонить адвокату Камашину. Его реакция была мгновенной: не вздумайте забирать заявление...

В воскресенье, 2 октября, Захаров с утра засобирался в контору хозяйства. Жена и сын отговаривали, он неважно выглядел. Но Василий Васильевич настоял...

Сторож Валентина Михайловна Тимошенко пришла на смену в 9 часов утра. Когда подходила к конторе, Захаров стоял во дворе хозяйства. Поздоровались. И она прошла на вахту. В 9.30, по словам сторожа, к директору приехала его знакомая Тамара Ивановна Табунщикова. Минут через 20 она уехала. Около 10 часов утра рядом с конторой остановились два комбайна. Подкатила цистерна, и началась заправка агрегатов. Один из механизаторов включил на полную громкость музыку. 

Именно в этот момент, как предполагает Валентина Михайловна, в кабинете директора ООО «КХ Май» раздались выстрелы. Когда музыка внезапно стихла. Сторож Тимошенко ясно услышала как хлопнула дверь рядом с кабинетом Захарова. Как-будто кто-то вышел из конторы во двор хозяйства и растворился на территории...

По просьбе Михаила Валентина Михайловна вошла в кабинет директора. Захаров сидел в кресле у входа. Ноги вытянуты, голова склонилась на плечо, стены в брызгах крови. Он был без сознания, хрипел, правая рука, полусогнутая в локте, подёргивалась на груди...

Зачем Василий Васильевич перенёс рабочее кресло из-за стола у окна к входу?

Сторож Тимошенко вспомнила, что за несколько минут до приезда комбайнов она выходила во двор за водой. Обычно в окне маячила голова директора. Но в тот раз её не было. А сторожевые собаки спали под навесом с раздутыми животами, чего никогда не случалось. Видимо, они объелись какой-то пищи, от которой не могли отказаться...

Когда Захарова выносили из машины в больнице, из кармашка жилетки достали записку: «Так жить больше нет смысла. Банк забирает всё, что у нас есть, имущество, урожай, жизнь. Очень жаль, что получилось не так, как я мечтал. Люблю жену, детей, внуков. Коллектив работников очень хороший, но я не смог ничего для него сделать, очень жаль... 2.10.11 г. Захаров В.В.

– Я никогда не поверю, чтобы он так написал... Чтобы он это сделал, – заявила жена Любовь Денисовна. – Почерк, вроде, его, но слишком крупные буквы...Он никогда бы такие проблемы на единственного сына не повесил... Никогда!

Судебно-медицинский эксперт Исрапил Юнусович Юнусов принял меня в своём кабинете.

– Однозначно, самоубийство!

– В височной части черепа погибшего три пулевых отверстия диаметром 9 мм. Три резиновые пули раздробили кости, но не пробили их... Вокруг входных отверстий отсутствовали следы от пороховых газов. Но это понятно. Во время операции следы стёрли... При вскрытии я обнаружил ещё одну пулю, четвёртую, в правом бронхе...

– Да, на нёбной кости остался след от этой пули. Вокруг тёмные пятна от пороховых газов. Пуля отскочила от нёба в правый бронх...

– Дело в том, что в патроне травматического пистолета меньше пороха, чем в боевом. Кинетическая энергия пули не очень велика...

– В криминалистике это типичный случай. Самоубийца наносит себе удары ножом до тех пор, пока не потеряет сознание...

Но есть и другие мнения. Хирург Алексей Валерьевич Глухов участ­вовал в операции извлечения трёх пуль из головы. Он сказал корреспонденту «Крестьянина»: «Я не вправе делать какие-либо заключения. Это дело эксперта. Могу пояснить, что треснувшие кости черепа прогнулись и сжали мозг на два сантиметра...»

Владимир Николаевич Бородин, заведующий хирургическим отделением Семикаракорской больницы, выразился решительно. Четыре целенаправленных выстрела! И после каждого болевой шок! И это всё сделал человек с собой? Ну мы же с вами взрослые люди...

Отец Николай был ещё категоричней: «Я знаю, что такое оружие. Пусть и травматическое. В шестидесятые годы я участвовал в вооружённом конфликте на советско-китайской границе. В части был такой случай. Солдат поспорил, что выстрелит себе в висок холостым патроном и ничего с ним не случится. Причём через шапку. Нажал на спуск автомата и упал без сознания. От удара выхлопных газов. А тут четыре резиновые пули. Знаете, резиновая пуля пробивает пачку газет. Вот такую! (Батюшка показал на пальцах толщину пачки, сантиметра на три.)

Конечно, проще объявить его самоубийцей, закрыть дело...»

Вторым человеком, который увидел Захарова после выстрелов, был его сын Михаил. Он обнаружил на полу шесть пустых гильз. Значит, выстрелов было шесть. Пятую пулю нашли возле ног Василия Васильевича, а шестую не нашли. Здравый смысл подсказывает, что эти два выстрела предшествовали тем четырём. Если это так, то зачем или в кого стрелял Захаров? Или кто-то другой? Ведь пятая пуля была с капелькой крови...

Но и это ещё не всё. Михаил заметил пистолет между правым бедром отца и подлокотником кресла. Реальна ли такая последовательность? Захаров выстрелил себе в рот. Затем произвёл три выстрела в висок. Сунул пистолет между бедром и подлокотником кресла. Положил руку на грудь. И потерял сознание...

Подобных вопросов и недоумений в описанной истории очень много. Например, кресло. Оно не заинтересовало следствие. И зря! В нижней части спинки, на уровне поясницы, огромное пятно, пропитанное кровью. А верхняя часть чистая. Такое могло произойти только в одном случае: если голова Захарова находилась на сидении, прижатая раздробленным виском к нижней части спинки кресла.

Он, что, сам поднялся и сел? Или его кто-то поднял и усадил?..

* * *

Василий Васильевич Захаров умер через девять дней после выстрелов. А вскоре в редакцию приехал фермер Павел Саркисович Карапетян из соседнего хутора Топилина и сказал: «Напишите об этом. Иначе скоро нас всех перестреляют...»