Рус в Ермаковке. - Общество
Как немцы от наших улепётывали.
Я, Сальник Надежда Васильевна, родилась на хуторе Романове Белокалитвинского района Ростовской области. Мне уже 81-й год. Помню до сих пор эпизоды моего военного детства. В то время мне было 11 лет.
Заняли хутор немцы. Шли они на Сталинград, поэтому нам больше всех досталось. У нас в доме останавливался немецкий штаб. Кругами засядут, раскроют карту и лопочут по-своему. Угля не было, топили дровами да кизяками. Мама заболела, лежала в комнатке, а мы с сестрой топили грубку. Дровишки кидаем, немец заглянет - горит, говорит: «Я, я, гуд», и меня нахваливает. А я выйду на улицу и ломаю плетень, которым папа двор загораживал. Кидаем без конца, чтобы горели палочки и было тепло. Немцы холода боялись, на уши шарфик накинут, а сверху пилотка.
Ни газет, ни радио у нас не было, только знали, что в Сталинграде битва жестокая была. На хуторе появилось много немцев, в каждой хате, в нашем флигеле двери не закрывались - заходили и выходили без конца. Только слышим разговор частый, то и дело: «Русь, русь, русь, русь». Мы поняли, что они волнуются.
После этого примерно через неделю такое началось! Машины огромные разного калибра идут одна за другой назад на запад. Пришло время немцам отступать. И так продолжалось ещё несколько дней. Как-то остановилась их кухня возле нас в сторонке, начали курей ловить наших. Наварил повар кулешу с галушками. Накормил своих солдат, а галушки ещё остались, тогда он выложил остатки в наше ведро, мама в коридоре, чтоб не видно было, поставила.
А машины и обозы всё прибывали. Немцы останавливались забегали греться, лезли к печке. По-своему разговор такой взволнованный. Один немец увидел у нас модель самолёта-кукурузника, его сделал папа перед войной, длина метр, голубым покрашен, двукрылый, снизу на одном крыле была красная звезда, на втором крыле - СССР. Красивый. На крючке к потолку подвешен. Немец залез на табуретку и снял этот самолёт. Нам с мамой так жалко было, а молчим - сказать ничего нельзя. Немец повернулся к маме и спрашивает: «Матка, муж - партизан?» А мама ему: «Нет, нет». Он головой качнул, самолёт забрал и ушёл. Тем же вечером набилось немцев полна хата. Мы ни живые ни мёртвые. Мама шепчет молитву: «Пресвятая Матушка Богородица, укрой и сохрани от такой беды!» И тут открывает дверь немец с улицы, как закричит сильно: «Рус, рус!!! В Ермаковке!» Так хорошо выговорил. Как они пошли друг перед другом драпать на улицу. Загудели машины, и немцы уехали. Ермаковка от нашего хутора была километров 18 на восход.
Скоро услышали страшный гул. Потом всё стихло. Мы с мамой вышли на порог, стоим прислушиваемся. А за хатой был гай терновый, а дальше сады и балка. Так вот из этого тёрна слышался русский разговор. Оказывается, три мужика громко матерились на немцев. Какая радость была! Никому не понять. Мама крикнула им: «Дорогие наши защитнички, идите сюда, не бойтесь, немцев только проводили. Удирали, лезли друг на друга, страшное дело».
Это была русская разведка. Мы их пригласили к себе в дом, мама накормила воинов галушками, которые повар немецкий отдал.
На утро наши войска были уже в Белой Калитве. Война продолжалась.
Надежда Васильевна Сальник
ст-ца Краснодонецкая, Белокалитвенский р-н,Ростовская обл.
