Африканская чума включила счётчик

И вновь крестьянский труд не ставится ни в грош. За два года, пока АЧС «гуляет» по России, уничтожены сотни тысяч свиней, затрачены многие миллионы на профилактические меры и возмещение ущерба, но инструкция по борьбе с эпизоотией остаётся всё той же, 29-летней давности, весьма неэффективной в основной части - вопроса компенсации материальных потерь владельцам животных.

 Вот и сейчас проблема эта три недели остаётся открытой. А пока так продолжается, вмиг обанкротившиеся селяне поставлены перед выбором: пан или пропал. И «мигрируют» окольными путями живые свиньи или их туши из карантинных зон в неподдающиеся до поры- до времени учёту уголки России.

Официальной информации об африканской чуме свиней сейчас хоть отбавляй. Как фронтовые сводки звучат названия взятых АЧС населённых пунктов, цифры подлежащего отчуждению поголовья. Подбрасывают тем чрезвычайные совещания областного уровня.

Но вот пришло письмо из «очага», и все события повернулись в ином свете. Ситуацию изучали в Константиновском районе.

«Языком документов»

Ветеринарно-санитарный пост на въезде в Константиновск оборудован, как и положено, дорожным дезинфекционным барьером, спецтехникой. Представитель ГИБДД тормозит для проверки машины по какому-то одному ему ведомому принципу отбора. На вопрос об обстановке машет в сторону коллеги по дежурству: «Это вон ветеринарная служба вам расскажет». Но и тут немногое прояснилось: «Да что ж, разве за всеми уследишь? Люди, говорят, угоняют сейчас свиней в балки, а то ещё в подвалы умудряются прятать». – «А где так поступают?» - «Я откуда знаю. Говорят. Вообще, вам в администрацию лучше обратиться. Там при ней и штаб ЧС создан».

Глава района время для беседы выкроил, о чуме мы поговорили. Но больше в общем, чем об особенностях константиновского варианта. Неудобные вопросы Владимир Кириллович Сафроненко «нейтрализовал» веской позицией: «Я говорю языком документов». Ничего нового от этого «языка» услышать не довелось.

Кнутом не уговаривают

Когда в 2007 году на землю Грузии вместе с мясом, ввозимым без санитарного контроля, с корабля сошла африканская чума, специалисты предрекли: не пройдёт и два года – зараза будет у нас. Как в воду глядели. Восточные районы Ростовской области в этой печальной цепочке чумной экспансии в ЮФО не стали первыми. Уже проходило массовое усыпление свиней с обязательным последующим сжиганием на Ставрополье и Кубани, да и на Дону был прецедент. Уже пострадавшие, на которых отчуждение поголовья отразилось очень болезненно, получили компенсации, а кое-кто, пытавшийся скрыть чумной мор, - и срок по суду. Однако чужой опыт не стал ни примером, ни предупреждением. «По словам глав районных администраций, специалистов Управления ветеринарии и Россельхознадзора, многие владельцы личных подворий, находящихся на территории очага, до сих пор укрывают имеющихся у них животных или отказываются их сдавать на убой», - эта информация обсуждалась 12 октября на заседании областной межведомственной комиссии, проходившей, кстати, в Константиновском районе.

- Владельцы животных просто не осознают всю опасность этого вируса, не думают о его катастрофических последствиях и мерах профилактики и борьбы против АЧС, - говорил там директор департамента ветеринарии Минсельхоза РФ Иван Рождественский. – А ведь вирус при таком халатном отношении может перекинуться на другие районы и даже регионы. Поэтому мне хотелось бы обратить внимание и на уголовную ответственность за нарушение ветеринарного законодательства, которая предусматривает в соответствии со ст. 249 Уголовного кодекса РФ как штрафные санкции, так и лишение свободы на срок до двух лет.

Вот так проблема и её решения видятся из Москвы. А в чём видят причину те, кто ближе к протестантам?

- Почему сопротивляются? – спросила я у замглавы Константиновского района по сельскому хозяйству Виктора Ивановича Алфёрова.

Потому что никто не сказал, по какой цене будет компенсация. Никто. Сомнения есть в этом плане. Люди сейчас готовы к жертвам. Они понимают, что это чума, что бороться с ней надо только отчуждением. Но что они получат конкретно, не говорит сегодня никто.

Понятно, конечно, кризис, дефицит бюджета. Но для большинства жителей Цимлянского, Морозовского и Константиновского районов разведение свиней стало способом относительного экономического благополучия и выживания, порой единственным, безальтернативным. Вот и пошла партизанщина. И троп для неё меж кордонами хватает.

«Ешь теперь хоть до отрыжки»

Станица Богоявленская вдоль трассы вытянулась подковой. На первом асфальтированном въезде в неё путь транспорту теперь преграждает хребет глины с щебёнкой. Сверху для ясности валяется табличка – «карантин». Мы остановились. А навстречу, как ни в чём не бывало, мчались газель и легковушка. Объехав сбоку карантинный завал, они выскочили на трассу. Мы порядка нарушать не стали, поехали к центральным «вратам» в станицу. Здесь пост оборудован чин чинарём: пропитанная раствором солома на дороге, дезмашина, два чээсовских стража и фуражка гаишника на брёвнышке.

В станице вокруг нас начал собираться народ. Татьяна, возле дома которой остановились, рассказала всё открыто:

- Что делать, не знаем. Одну свинью зарезали, а пять ещё осталось. То говорят, отбирать будут и сжигать, то, вроде, можно резать. А куда столько мяса сразу? Вы, Паш, куда дели? – обратилась она к односельчанину, порезавшему на неделе всё маточное поголовье.

- Раздали родственникам и знакомым.

- А как жить теперь будем, чем кредиты платить? - вздыхает жена Павла Ирина. Дочь школу заканчивает, собиралась в морскую академию. Там только коммерческое отделение, значит теперь дорога закрыта. Будем искать, где на бюджет можно пройти. Да разве только то, что все планы рухнули?! А морально как тяжело было всё это пережить. Мы свиноматок держали, через день-два им срок пороситься подходил. Ну куда оставлять? Всё равно всех уничтожать. Смолили туши, а поросята в животе толкаются, - говорит и слёзы по щекам. – По 10-12 в каждой было. Изо дня в день свиней этих кормишь, разговариваешь с ними... Как пережить такое?

Теперь у Ирины и Павла во дворе тишина. Молча ходят несколько гусей да роются в травяной подстилке куры. Прошлую неделю над станицей, рассказывают богоявленские жители, предсмертный визг свиней не смолкал несколько дней. Вырезали не всех. Но многие грозятся, что во двор экспроприаторов не пустят.

- Люди бы не прятали, если б пообещали заплатить, как стоила свинина в живом весе – по 70 рублей, да за поросят по рыночной цене. Ведь, посудите, даже, если по 70 рублей дадут, во сколько поросёнок выйдет – рублей 700-800, а покупаем-то по две-две с половиной тысячи.

- Собственно, нам и этого никто не обещает, - вступила в разговор пожилая женщина, протягивая едва читаемую ксерокопию решения о необходимости отчуждения животных и изъятия продуктов животноводства. – Тут не разобрать, но, вроде, получается из морозильников мясо тоже будут забирать. Вы не знаете? А то у нас день так говорят, день иначе.

Настроение у собравшихся взвинченное. И от пережитого, и от неизвестности, что впереди. Выговориться, видно, рады. Тут же и всплакнули, и посмеялись невесело.

- Мы уже и частушку про чуму сочинили:

Закатали всё под крышки,

Уложили в закрома,

Ешь теперь хоть до отрыжки,

Хоть и кончилась чума.

- Вы теперь куда направляетесь? Поезжайте в Николаевскую, там мор среди свиней с мая пошёл. Штук 700 подохло, да только ветеринары особо не реагировали.

- А ваши на чеку в последний год? Прививки платно или бесплатно делают поросятам?

- Да где они, те ветеринары? Какие там прививки, тем более бесплатные?

- Как, вообще не прививаете?

- Почему же. Ездим, покупаем вакцину и сами колем… А в Николаевской побывайте, там, звонили, сегодня свиней по дворам забирать будут. Люди возмущаются. Всю библиотеку исписали «эпитетами» главе. Может, ещё не смыли.

- Там, кажись, вчера мужика схоронили, повесился. Кредитов набрал, ну и…

Посты перекупщикам не помеха

На посту Николаевской, как повелось, ничего не знали. Тоже посоветовали обратиться в администрацию. Но мы решили заехать сначала на ферму, где явно виднелись животноводческие корпуса. Главы КФХ Родионова на месте не оказалось. Рабочие рассказали, что помимо растениеводства в хозяйстве занимаются и животноводством, но остался только КРС. Свиней резали несколько дней подряд. Частично фермер выдал мясом зарплату желающим...

Митинг возле администрации длился с 8 утра.

- Пошло всё будто бы с нашего двора, - стала объяснять нам Ольга Николаевна Мартынова. – Мы купили поросёнка килограммов

на 30. А он заболел.

- Чё ж ветврача не вызвали? - запоздало поинтересовался кто-то из толпы.

- Да как же не вызвали! - возмутилась дочь Ольги Николаевны. – Лично ему звонила, а он сказал, что некогда…

- Потом, правда, приезжал, - продолжила мать, - установил, что поросёнок умер от отравления.

- Ещё бы, вы ж ему банку аджики скормили, у него всё нутро и обожгло, - со знанием дела пояснила санитарка участковой ветлечебницы.

- Муж повёз поросёнка на скотомогильник. Там как раз специалисты отбирали пробы – в яме была падаль. Мужу сказали: «Оставляй труп возле крышки и можешь уезжать». А потом будто оказалось, что пробы от нашего поросёнка и ещё одного, из ямы, положительные на африканскую чуму. Во дворе всё обработали. Вроде, без проблем. Но что-то не верится, что это чума была. И мы своими глазами не видели, как брались пробы.

Народ «митинговал» не от нечего делать. Вопрос, что будет с николаевцами завтра, во многом зависит от того, как власти отреагируют на их беду сегодня. Свои сомнения, что «чума» пришла в их станицу, когда фактически мор свиней (по заключению ветеринаров, от пастереллёза) прекратился, и по поводу объективности исследований изложили письменно губернатору области. И теперь глава «сидел на телефоне» в ожидании ответа. За этим занятием я и застала Владимира Александровича Сапегина. Прояснить местную обстановку из первых уст опять не вышло. Сельский глава тоже «говорил языком документов». Этим же языком он говорил и со своими избирателями, периодически спускаясь к их собранию. А они ждали других слов - убедительных и человеческих. Потому и пытались донести свои доводы до корреспондентов, выдвигая новые факты: «Давайте поедем к местному предпринимателю, у него сегодня 80 свиней будут усыплять»; «Они против нас ОМОН прислали, уже лагерь разбили на краю села»; «Хотите, покажем скотомогильник – нет там свежих трупов животных, зато яму вырыли, скаты привезли для сжигания»; «А не могли бы вы телевидению передать: пусть приедут, заснимут те два контейнера, которые забили доверху выпотрошенными из сумок наших детей продуктами. Всё вытаскивали: и мясное, и молочное, и яйца, даже овощи и фрукты. Ни денег нет дать студентам, ни продукты не передашь».

Съездили мы и к «ОМОНу» (отряд поисково-спасательной службы прибыл помогать в погрузке свиней, если будет кто выдавать животных добровольно), и на скотомогильник. Там, на просторе, местный проводник показал «беспризорную» дорогу, которой, по всей видимости, пользуются «мясные варяги». О том, что перекупщики в станицу заезжают, можно судить по установившимся расценкам, о которых вели речь на митинге: до 40-50 рублей за килограмм в живом весе, рекордный минимум зафиксировался на 25 рублях.

Пока в верхах рядятся, в каком объёме компенсировать потери и вообще: рублём или судом стимулировать сговорчивость крестьян, события развиваются по стихийному сценарию. А счётчик щелкает, насчитывая убытки России авансом.