Расцвет и крах донского Детройта
Про Мишу Парамона, обломки «Донинвеста» и печальную историю ТаГАЗа
Одним из главных событий 2014 года стало начало конкурсного производства на Таганрогском автомобильном заводе и отзыв лицензии у входящего в одну финансово-промышленную группу с заводом банка «Донинвест». От некогда крупнейшей на Дону ФПГ «Донинвест» остались обломки. О том, почему именно эта группа взлетела в 1990-е и развалилась в 2010-е, — очередной ежегодный очерк из серии «Истории донского бизнеса»
Осенним утром в 1998 году группа журналистов ехала в пресс-тур на открытие Таганрогского автомобильного завода. Остановившись на светофоре, они обратили внимание на обогнавший их автомобиль, на следующем светофоре также промчавшийся на красный свет. Один из журналистов узнал авто: «Это Парамонов». Все понимающе заулыбались. Во-первых, человек ехал открывать свой, один из крупнейших в стране автозавод, а во-вторых, если бы какой-то незадачливый гаишник и решился бы его остановить, ему были бы предъявлены такие «корочки» и такие визитки, что с перепугу потом еще час пришлось бы вслед уехавшему барину честь отдавать.
Как получилось, что один из тысяч кооператоров 1980-х Миша Парамонов по прозвищу Парамон стал самым влиятельным бизнесменом в Ростовской области в 1990-е годы, контролируя группу из десятков предприятий с совокупной годовой выручкой более $ 1 млрд, и почему его грандиозная идея создания в Таганроге русского Детройта привела эту империю к краху, а ее создатель оказался, по сути, в эмиграции?
Школа — техникум — «качалка»
Коренной ростовчанин Миша Парамонов родился в 1961 году, учился до девятого класса на Северном в школе № 65. Запомнился неплохой успеваемостью и сложным поведением. Один из его товарищей, с которым пообщался корреспондент N, даже назвал его хулиганом.
Наш «хулиган» поступает в Ростовский техникум радиоэлектронного приборостроения, и здесь, судя по всему, его поведение меняется к лучшему, говорят, под воздействием физрука.
— Он довольно часто бывал у меня в спортзале, — вспоминает преподаватель Колледжа радиоэлектронного приборостроения Алексей Шелестов. — В основном занимался для себя. Был он парнем спортивным, но ни за одну сборную не играл, хотя ездил болеть, если звали. Как-то раз были мы в колхозе, и застукал я их компанию в подпитии. Построил, говорю: «Кто пил, шаг вперед». Вышли восемь человек. Я им: «Собирайтесь в Ростов». Они понимают, что будет решаться вопрос об отчислении. Вдруг приходят ко мне двое из них. Говорят: «Мы виноваты, не спорим, но Парамон же не пьет, не курит». Я его вызываю: «Зачем же ты шагнул?» Он так хотел ребят поддержать. В другой раз они всей группой не пришли на занятие. Я узнаю, что они в ЦГБ, — бегом туда. Выясняется, что один парень заболел раком крови и они пошли кровь сдавать. Потом дежурство по палате установили. Парень этот, кстати, жив до сих пор. А Парамон и потом частенько приходил в зал. Фигурка у него была хорошая. Качался упорно, как будто себя готовил к чему-то.
Те, кто его тогда знал, говорят, что жил он, как и все, небогато, мать с отцом были в разводе. Отец якобы за что-то отбывал срок то ли на поселении, то ли на принудительных работах, которые тогда назывались «химия».
А в воздухе уже витал запах первых денег. Заканчивались восьмидесятые.
ЭДУАРД ЩУКИН
«Город N» №50 (1109), 22 ДЕКАБРЯ 2014