«Мы не пираты и не хулиганы»

Арест тридцати активистов Гринписа вызвал большой шум во всём мире. Мы уже писали о судьбе тридцати граждан разных стран мира, приплывших на судне «Арктик Санрайз» к нефтяной платформе «Приразломная», чтобы провести там акцию протеста против добычи нефти в Арктике – см. материал «Беспрецедентно по прецеденту», «Крестьянин» № 43. Попытка вывесить баннер с призывом не губить природу Арктики обернулась для гринписовцев двухмесячной отсидкой в СИЗО и обвинением в пиратстве, которое, правда, позднее заменили на другую статью – хулиганство. 

На днях в деле «Арктик Санрайз» произошёл поворот: четверых россиян и 26 иностранных граждан выпустили под залог – по 2 млн рублей за каждого. Возможно, сказались протесты одиннадцати нобелевских лауреатов, Пола Маккартни и миллионов обычных людей из разных стран. Арктическая тридцатка вышла на свободу, но обвинение в хулиганстве (а это, между прочим, до семи лет лишения свободы) по-прежнему висит над экологами. 

С одним из четырёх российских узников «Арктик Санрайз» – пресс-секретарём российского Гринписа Андреем Аллахвердовым – мы поговорили через неделю после того, как он вышел из СИЗО питерских «Крестов». 

– Сегодня (29 ноября. – А.К.) вышел на свободу последний из нас – радист Колин Рассел. Будем считать, что это конец эпопеи с СИЗО. Но вы правы: само дело не закончилось, обвинение остаётся. И остаётся масса вопросов: что будет с кораблём? Как долго будет длиться следствие? Что будет с нашими иностранными коллегами, которым сейчас нельзя никуда выезжать из Санкт-Петербурга? Мы-то хотя бы дома живём… 

– Да. По крайне мере, в моём постановлении о выпуске под залог речь идёт только о хулиганстве. Но мы по-прежнему считаем, что обвинение, выдвинутое против нас, несправедливо. Мы не виноваты в хулиганстве – точно так же, как и не виноваты в пиратстве. Это была мирная акция протеста. Ведь мы все имеем право на выражение несогласия с тем, что происходит в Арктике – я имею в виду прежде всего бурение нефтяных скважин. Причём работники платформы «Приразломная» были предупреждены и о том, что мы планируем такую акцию, и о том, что она будет мирной, ненасильственной. Нас обвиняют в нарушении российского законодательства, но акция проходила в международных водах – там не действуют российские законы. 

– В СИЗО?! Нет, конечно. Гринпис постоянно проводит акции мирного гражданского неповиновения. До сих пор полиция задерживала участников на один, максимум на несколько дней. Мы никогда не делаем ничего такого, за что можно привлечь к уголовной ответственности. Мы же не уголовники… 

– В некоторых СМИ встречались такие слова, как «штурм», «захват» и т. д. Но ничего подобного и близко не было. Никто ничего не штурмовал и не захватывал. Речь шла только о том, чтобы повесить баннер с лозунгом, а затем поместить в СМИ материалы об этом, привлекая внимание общественности к такой серьёзной угрозе, как бурение Арктики. А теперь акция преподносится как антигазпромовская и даже как антироссийская.

 

– «Газпром» собирается бурить первым – насколько я знаю, уже в декабре. Так что это был протест против ближайшей угрозы. Но бурить собираются и другие компании: «Роснефть», Shell, норвежская Statoil, американская Exxon, итальянская Eni. 

– При добыче или перекачке нефти какое-то её количество обязательно разливается. Помните, что происходило в Мексиканском заливе? Там было задействовано 6 тысяч кораблей, и они очень долго не могли справиться с нефтяным пятном. Но Мексиканский залив – это тёплые воды. А представляете, что будет в Арктике? Там больше десяти процентов нефти убрать вообще не получится, особенно из-подо льда. Кроме того, эти вышки стоят в море – та же «Приразломная» километрах в 60 от берега. И если, не дай бог, что-нибудь случится, то нефть моментально унесёт течением. Всё побережье Новой Земли – да и всё континентальное побережье Арктики – будет в нефти. И убрать её будет невозможно. Это будет катастрофа не только для белых медведей и моржей, а для всей арктической природы. Мало того, мы регулярно видим безответственное отношение компаний к этой опасности. Наши сотрудники ездили в Тюменскую область, в Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский округа и другие места, где те же «Газпром» и «Роснефть» добывают нефть на континенте. Нефтью там залиты целые гектары земли (фотографии можно увидеть на нашем сайте). Она сочится из ржавых труб, и её никто не убирает. Погибают животные, растения… А что же будет в Арктике? По ТВ регулярно идёт программа «Нефть», которую спонсирует «Роснефть», где рассказывают о высочайших технологиях, о том, как приподнимают нефтепроводы, чтобы под ними могли пройти животные. Но это всё реклама – в действительности всё совсем не так. Поэтому мы убеждены, что где бы ни происходило бурение – в Гренландии, в Канаде, на Аляске или у нас, – оно приведёт к катастрофе. 

– Это не тот опыт, который стоит получать. Но это оказалось легче, чем я себе представлял. С нами обращались достаточно корректно – скорее всего, из-за того, что дело получило такой резонанс. Приходили бесконечные комиссии из УФСИНа и прокуратуры, правозащитники – следили, чтобы соблюдались все тюремные нормы. Но само положение заключённого, когда тебя обыскивают, не выпускают на улицу, читают твои письма, конечно, унизительно. 

– Шум поднялся ещё до того, как мы попали в СИЗО. Когда я вошёл в камеру, меня спросили, по какой статье меня посадили. Я сказал: «Пиратство», они ответили: «А, Гринпис, знаем, знаем!» Там были разные люди, но я ничего плохого не могу о них сказать. Они меня очень поддержали. Мы же попали в камеру абсолютно не готовыми к этому: когда нас снимали с корабля, обещали, что часа через четыре мы вернёмся. Я, например, взял с собой две пачки сигарет и книжку. Вот с этим багажом я и попал в изолятор – ни зубной щётки, ни мыла, ни полотенца, ни смены белья… Поэтому самым необходимым меня снабдил мой сокамерник – спасибо ему за это. Мне сразу же сказали: «Вот чай, кофе, сахар, сигареты – пользуйся, это общее». Потом, когда жизнь немного наладилась, я, конечно, тоже стал вносить туда свой вклад. Ещё мне сразу объяснили, как писать письма, как подавать заявления, как себя вести в каких ситуациях – в общем, разные тонкости тюремной жизни. Что касается информации, мне повезло – у нас в камере был телевизор. Так что было три основных источника информации: ТВ, письма и адвокат. Но в тюрьме существует ещё много других способов обмена информацией. 

– Понравилось? (Смеётся.) Как-то это слово здесь не очень… И там, и там были свои плюсы и минусы. Огромное преимущество «Крестов» – налаженная связь с внешним миром. В Мурманске я ждал первого письма две или три недели. А в «Крестах» работает система ФСИН-письмо – можно общаться с внешним миром по электронной почте. Кормят в Мурманске, по-моему, лучше. Зато «Кресты» – это историческое место, есть хотя бы ощущение того, что ты в Питере. А в Мурманске – эти кошмарные обшарпанные коридоры, жуткие стены… Когда нас выводили в коридор на прогулку или ещё куда-то, это было тяжёлое моральное испытание, вот там точно ощущалось, что ты в тюрьме. Я иногда думал: «Ну ладно, мы люди подневольные. А те, кто там работает? Как они могут каждый день приходить и смотреть на всё это?» 

– Недели через две. 

– И как встречаются люди в тюрьме? 

– Разговаривали через стекло, по телефону с такой страшной эбонитовой трубкой… Ну хоть так – всё равно это самое желанное, что там есть. Говорят, что после разговоров с родными у некоторых бывают тяжёлые депрессии. А меня, наоборот, они заряжали такой радостью: было чувство, что этот день уж точно прожит не зря. 

– Да, нас постоянно обвиняют в том, что мы лоббируем чьи-то интересы. Но никто не приводит никаких доказательств. Их попросту нет. 

– Это неправда. Мы никогда ничего не разрушаем. Есть экстремистские организации, которые, например, борются с промыслом китов, уничтожая китобойные суда. Мы такими методами не действуем никогда. Укрепить баннер на вышке – не значит испортить её. И мы никогда не выступали против частной собственности. Всё, что мы делаем, финансируется частными лицами. Мы не берём денег ни от государственных организаций, ни от коммерческих – это железный принцип Гринписа во всём мире. Кстати, в США много раз были акции, например, против бурения на Аляске. И в том, что компания Shell приостановила там буровые работы, есть немалая заслуга Гринписа. 

– Акция на «Приразломной» была обычной акцией в стиле Гринпис. Это реакция на неё со стороны властей и «Газпрома» была неадекватной. Но я не вижу причин менять из-за их реакции свои жизненные принципы. Другое дело, что нам создали массу организационных проблем – огромная часть моего времени будет теперь уходить на их решение. У меня изъяли аппаратуру, на корабле остались мои вещи – я никому не хочу всё это дарить, тем более государству, которое со мной так обошлось. 

– Моя работа заключается не в проведении акций, а в их освещении. Будут акции – поеду и буду работать.