«Не обнимала четыре года, не виделись полтора»

Фигуранты «дела ростовских мальчишек» Влад Мордасов и Ян Сидоров вышли на свободу 

Четыре года назад 21-летнего Влада и 18-летнего Яна загребли в полицию за выход на площадь Советов с самодельным плакатом «Верните землю ростовским погорельцам». Это было вскоре после огромного пожара в Ростове, уничтожившего 120 домов на Театральном спуске и оставившего без жилья почти семьсот человек.

Ребят избили и дали им семь суток административного ареста. Кто же мог тогда предположить, что это только начало громкого дела, переломившего надвое жизни двух парней и их близких? Что ростовские умельцы из центра «Э» смастерят из мирного пикета «покушение на организацию массовых беспорядков», с планированием в перспективе «революции», «погромов» и «действий, направленных на смену существующей в России власти, захват здания администрации города Ростова-на-Дону, здания полиции…»?

Стараниями следователей и судей за эти четыре года из никому не известных провинциальных юнцов они превратились в фигуры как минимум всероссийского масштаба: за рассмотрением «ростовского дела» в судах разных инстанций следили корреспонденты не только местных СМИ, но и федеральных и зарубежных изданий. Международная правозащитная организация Amnesty International признала их узниками совести. А Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал, что Сидорова необоснованно держали в СИЗО до приговора в течение почти двух лет, и по жалобе его адвоката взыскал с России € 2,7 тыс. в пользу Яна.

Есть какая-то горькая ирония в том, что «заговорщики» – рабочий литейного цеха Мордасов и студент колледжа Сидоров – на самом деле познакомились за пару дней до злосчастного пикета. Друзьями они стали уже во время следствия и судебных заседаний: оба вели себя со спокойным достоинством, поддерживая друг друга. 

3 ноября Влад Мордасов (сверху) вышел из ворот колонии в Шахтах, а Ян Сидоров – в Ульяновской области

Судят за мыслепреступление

Я была на судебных заседаниях – и на том, где вынесли приговор, и на том, где рассматривали апелляцию. Помню, как зал аплодировал выступлениям Яна и Влада на суде – и как судья Сергей Шумеев грозился, что удалит нарушителей из зала. Как люди в зале, начавшие было отключаться под невнятную скороговорку судьи, читавшего приговор три с половиной часа, резко очнулись, услышав: «…приговаривается к шести годам и семи месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима».И как зал в бессильной ярости скандировал: «По-зор! По-зор!», а судьи и приставы стояли столбом: что делать с нарушителями порядка, если их человек сто – полный зал?

За два с лишним месяца, прошедших между приговором и апелляцией, «дело ростовских мальчишек» окончательно вышло за пределы области. 

– Люди выходят на пикеты не только в Ростове, но и в других городах и даже в других странах, – сказала мне мама Влада Марина Мордасова в узком коридоре Южного окружного военного суда, где проходило заседание. – Очень многие подходят, говорят, что знают о наших детях, поддерживают нас. Есть надежда, что хотя бы уменьшат ребятам срок… Мамы в Москве отчаянно борются, объявляют голодовку. Если нужно будет, и я готова голодать.

– Матери – такая сила, которую сложно победить, – поддержала её Надежда Сидорова. – Правозащитников можно в чём-то ограничить, но как ограничишь нас?

– Меня судят за мыслепреступление. Я прошу отменить приговор и рассудить по справедливости, – сказал её сын в последнем слове. 

А массы где?

Но судебная коллегия не приняла во внимание ни тот факт, что «массы», покушавшиеся на беспорядки, состояли из двух человек – тех же Сидорова и Мордасова. (Плюс практически незнакомого им Вячеслава Шашмина – парня, которого отловили где-то в ближайших переулках и дали на всякий случай три года условно.) Ни то, что в основу приговора были положены «признательные показания», от которых Сидоров и Мордасов отказались, заявив, что их выбили пыточными методами. Ни то, что экспертиза материалов, опубликованных в чате, где, по мнению следствия и суда, Влад и Ян призывали к беспорядкам, погромам и прочим безобразиям, была составлена с такими нарушениями, что суд, по мнению адвокатов, вообще не должен был её принимать. 

Приговор остался в силе: Мордасову – шесть лет семь месяцев, Сидорову – на один месяц меньше.

И только летом 2020 года Верховный суд РФ снизил обоим срок до четырёх лет. Которые они и отсидели от звонка до звонка: Влад – в колонии № 9 в Шахтах, Ян – в колонии № 10 города Димитровграда Ульяновской области, за 1300 километров от товарища по несчастью.  

Попытки условно-досрочного освобождения кончились неудачей. Так, димитровградская колония предоставила в суд характеристику о наличии 250 нарушений со стороны Яна Сидорова во время его пребывания в ростовском СИЗО. Причём известно  это стало только после прибытия Яна в колонию. А суд города Шахты без лишних подробностей признал условно-досрочное освобождение Влада Мордасова «нецелесообразным».

Злостный нарушитель

Всего за несколько дней до выхода на волю Яна Сидорова посадили в ШИЗО (штрафной изолятор) за то, что он не вышел на зарядку. 

Вообще-то, в ШИЗО сажают только за злостные нарушения – они перечислены в ст. 116 УИК РФ. Это, например, употребление спиртных напитков, наркотических средств, мелкое хулиганство, организация забастовок или иных групповых неповиновений и т. д. За невыход на зарядку полагается разве что выговор.

Но скоро стало ясно, зачем это было сделано: одна отсидка в ШИЗО у Яна уже была (претензии к внешнему виду – незастёгнутая пуговица). А второе помещение в ШИЗО дало администрации колонии возможность требовать для него помещения под административный надзор после освобождения на три года. Что означает фактически ещё один, хоть и условный, срок. 

За дело взялись адвокаты – и успешно: прокуратура отменила постановление о переводе в ШИЗО, и администрация колонии отозвала свой иск. 

3 ноября Ян Сидоров вышел на свободу. В тот же день в Шахтах освободился и Влад Мордасов. Сажали их по-тихому, а встречали аплодисментами – видео из Шахт и Димитровграда мгновенно разошлись по интернету.

Будем спасать мир

У них почти не было свиданий все эти четыре года: в СИЗО не положено, а потом началась пандемия и колонии – и так не самые доступные учреждения – закрылись на карантин. 

…Влад выходит из тюремных ворот и долго обнимает маму. Мама есть мама – первым делом пытается надеть на него куртку: холодно же. 
Через плечо у Влада– сумка, в которой, по его словам, хранятся все до единого письма со словами поддержки, которые он получил за эти годы.    
Влад улыбается – счастливо и растерянно – и отвечает на вопросы журналистов и просто встречающих:

– Планы на будущее? Будем спасать мир.

Три года не ставили ёлку

– Не обнимала четыре года, не виделись полтора, – говорит Надежда Сидорова корреспонденту «Дождя»*. – Три года не ставили новогоднюю ёлку – зато сейчас у нас будет большой праздник. 

До встречи с сыном осталось несколько минут. Если Влада, отбывавшего срок рядом с Ростовом, встречали большой компанией, то к Яну в ульяновское захолустье кроме мамы приехали журналисты «Дождя»* и «Новой газеты». Семья ждёт дома.

Они подходят, взявшись за руки – и Ян, не успевший ещё осознать себя на свободе, уже даёт первое интервью:

– Это большая победа большого количества людей. Так-то я должен был отсидеть восемь лет (столько требовал прокурор; это нижний предел по ст. 212 УК. – Прим. авт.) где-нибудь в очень плохих и страшных местах. Этого не случилось благодаря многим людям – и прежде всего главному моему правозащитнику. – И Ян снова обнимает мать. 

Это не просто случайность

Через два дня мы видим Влада и Яна в московской студии «Дождя»* – уже немного пришедших в себя.

– Нам повезло. Мы не попали в места, где практикуют пытки. Мы просто посмотрели на систему ФСИН изнутри, – говорит Ян. – Увидели много разрушенных судеб, при этом часто был нарушен закон. Это – как ушат холодной воды. Начинаешь понимать, что то, что произошло с нами, это не просто случайность.

– На своём арестантском пути мы повстречали немало интересных людей, – добавляет Влад. – Планируем в дальнейшем заниматься правозащитной деятельностью. Наш опыт может пригодиться, чтобы помочь этим людям. Но сначала нужно восстановить здоровье.   

Анна КОЛОБОВА
*Внесён Минюстом в реестр иностранных агентов.