Сто миллиардов на лечение реки

Оздоровление Дона нужно начинать с очистки родников и малых рек

На днях Минприроды РФ сообщило: Дон вошёл в десятку самых загрязнённых рек России. В 2020 году было зафиксировано 27 случаев экстремального загрязнения нашей реки. То, что Дон занял в антирейтинге девятое место (на первом, с большим отрывом – Волга) – слабое утешение. 

Как нам привести хотя бы в относительный порядок реку, во многом определяющую  не только экономику, но и всю жизнь нашего региона? Об этом говорили в редакции «Комсомольской правды» на круглом столе под названием «Дон – экосистема региона и главная экспортная артерия страны». Участвовали учёные, общественники и представители профильных ведомств. 

Одним из поводов для разговора стало распоряжение правительства № 2012-р от 21 июля 2021 г., утверждающее план мероприятий по оздоровлению и развитию водохозяйственного комплекса реки Дон.

С уточнением «дорожная карта» – без этого нынче нельзя. «До 2030 года на улучшение состояния реки Дон планируется направить более 100 млрд рублей», – говорится в пояснении к документу. 

Из 22 пунктов на первом месте стоит строительство Багаевского гидроузла, «съевшего» почти треть бюджета – 29,7 млрд рублей. Дальше идут реконструкция Донского магистрального канала, масштабное строительство и ремонт очистных сооружений на общую сумму более 40 млрд рублей, расчистка малых рек, модернизация Цимлянского, Донского и Аксайско-Донского рыбоводных заводов и т. д.

Родники под свалкой

– Ростовская вода очень сильно отличается, скажем, от краснодарской – в худшую сторону, – начала разговор Елена Омельченко, замдекана факультета «Безопасность жизнедеятельности и инженерная экология» ДГТУ. – В Дон стекает огромное количество загрязнённых сточных вод. В 1940-х во время войны воду из Дона пили без всякой очистки – и без всяких последствий. А сейчас мы боимся в ней купаться. 

Но проблемы большой реки начинаются с малого. Например, с родников. 

– По данным бассейнового управления, на территории Ростовской области было зарегистрировано 1450 родников. А сегодня их официально только семь, – сообщила Ирина Черкашина, директор общественной организации «Экоправо».

– В Водный реестр внесены восемь, – уточнила начальник отдела водоиспользования управления недропользования и водных ресурсов минприроды Ростовской области Ирина Богданова. Что, разумеется, не сильно меняет дело. 

– Справка для регистрации одного родника стоит 20-30 тысяч. А только у нас в Ростове мы их выявили 105. В области же – примерно 1600, – сказал координатор проекта «Сделаем!» Владимир Гиро. – Мы организуем субботники – чистим берега рек. Как-то убрали огромную свалку – и обнаружили под ней три действующих родника! 

Беспокоятся уже лет тридцать

– Около 160 малых водотоков составляют бОльшую часть водосборной территории Ростовской области и образуют 26 больших бассейнов. А крупные притоки – Северский Донец, Сал, Чир, Калитва – это всего 0,77% всей гидрографической сети бассейна Дона, – так начала своё выступление доцент кафедры геоэкологии и прикладной геохимии Института наук о Земле ЮФУ Ольга Решетняк.

По её словам, именно малые реки – главный источник питьевой воды, орошения и т. д. Но некоторые из них, в частности те, что относятся к бассейну Северского Донца и Тузлова – Глубокая, Аюта, Кадамовка и др. – настолько загрязнены что воду иногда нельзя использовать даже в технических целях. 

Малые реки наиболее уязвимы для антропогенного воздействия. При этом их способность к самоочищению невелика. Они в первую очередь и страдают от повсеместного химического загрязнения, деградации, пересыхания или заболачивания, засоления… Список можно продолжать ещё долго. 

Загрязнённость рек оценивается по пятибалльной шкале: 1-й класс – условно чистая, 5-й класс – экстремально грязная. Так вот, в бассейне Дона большинство из них относятся к третьему-четвёртому классу. Главные загрязняющие вещества – соединения меди и азот нитритный.

– О малых реках беспокоятся уже лет тридцать, – заметила Ирина Черкашина.

– Но толком ничего не делается: нет денег на дноуглубительные работы, очистку берегов. 

Период маловодья

– Основная проблема Дона – маловодье. Знаменитые острова, периодически появляющиеся посреди русла, говорят о многом, – вступил в разговор зав. лабораторией прикладной океанографии ЮНЦ РАН Олег Степанян. – Мы находимся сейчас в стадии жёсткого режима малой воды. И этот период начался не вчера, а ещё в 1960-х годах, фактически сразу после строительства Цимлянской плотины. Кстати, её строили для того, чтобы сдержать большую воду, которая в половодье заливала берега. В какой-то степени это связано с эхом войны: многие помнят историю 1942 года, когда разлившаяся Цимла смыла защитные сооружения, из-за чего немцы достаточно быстро захватили Ростов. 

Плотину построили – и большой воды вскоре не стало. А теперь мы сражаемся с обратной проблемой.

«Арктика» в Азовском море 

– Особенно критичными были 2007 и 2015 годы, – продолжил Олег Степанян. – Это совпало с некоторым потеплением в нашем регионе. Нынешняя ситуация – сочетание тепла и маловодья – уникальна: такого никогда не было за весь период наблюдений. А уникальная – значит, трудно прогнозируемая. При этом бывают и аномально холодные зимы. Вот на фото – торосы в Азовском море: картина один в один напоминающая Арктику. В апреле 2012 года вмёрзли в лёд более ста судов. Но тогда, по крайней мере, у нас не было проблем с Украиной: моряки спокойно переходили по льду на их территорию, оттуда подвозили продукты… А как бы это было в нынешних реалиях? Мы говорим о том, что Дон – главная транспортная артерия, но Азовское море приносит свои сюрпризы, ограничивая судоходство.

Помимо маловодья у нас ещё бывают восточные ветры до трёх недель. В декабре 2020 года опять-таки около ста судов на Дону и в Азовском море встали на якорь и не могли никуда двигаться из-за штормового ветра и низкого уровня воды. 

Олег Степанян продемонстрировал впечатляющие фото погодных аномалий, всё чаще случающихся в нашем вроде бы относительно спокойном регионе: 

– Вот картина ноября 2019 года – «пустыня» в Азовском море и в дельте Дона: сгон воды при 11-градусном морозе. Ростов, Азов, Таганрог – круглогодичные порты, поэтому это несёт большие риски для судоходства. А бывает и обратное: вот ураганное наводнение в Кагальнике в сентябре 2014 года. Дул юго-западный ветер и пригнал воду с моря. И такое повторяется каждые два-три года. Шквалистые ветры продолжаются от нескольких секунд до нескольких десятков минут. Система Гидромета их не видит, потому что они производят замеры каждые четыре часа и упускают эти моменты. А это опасность и для жителей, и для судоходства. Эти «потопы» приносят огромный ущерб: за 2013 и 2014 годы Ростовская область потеряла около 1 млрд рублей (возмещение жителям, потерявшим жильё). 

По словам Степаняна, в условиях маловодья в Азовское море активно проникает черноморская вода. Фактически Азовское море – стало заливом Чёрного: его солёность достигла 15 г/л (в Чёрном – 18 г/л).

А ещё 15 лет назад в Таганрогском заливе было 10 г/л. Рост солёности идёт и в дельте Дона, что приводит к гибели сине-зелёных водорослей и распространению неприятного запах в воздухе и воде. Рыба начинает пахнуть тиной, гнилью – страдает рыбный промысел. А повышенная солёность приводит к появлению «вселенцев» – гостей из Чёрного моря, которые нарушают экологический баланс Азовского моря. 

Не хватает ракушек

Ещё одна проблема – обрушение берегов: каждую тысячу лет уходит один километр. Но в последние годы этот процесс сильно ускорился – десятки метров в год. В денежном выражении, с учётом жилья и инфраструктуры, это порядка миллиона долларов в год в масштабах РО.

С чем это связано? В первую очередь – с недостатком ракушек. Старые, привычные виды не выдерживают повышенной солёности, а новые («вселенцы») ещё не успели закрепиться на новом месте. А именно раковины формируют пляж, который гасит волны – вот и осыпаются берега с удвоенной скоростью. Плюс загрязнённые и заросшие малые реки доставляют к морю меньше ракушек, чем раньше.

А маловодье в сочетании с неграмотной хозяйственной деятельностью приводит к постепенной деградации, умиранию дельты Дона. Вот на фото – белые пятна посреди русла, это свалки грунта. Когда чистят судовой канал, грунт почему-то сваливают на бровку канала, отсекая все боковые протоки и забивая русло. 

Что касается рыбы, вот лишь несколько цифр. Если в середине XIX века на Дону вылавливали около 400 тысяч тонн рыбы в год, в 1950-1960-е – 120–200 тыс. тонн, то в 2020 году весь улов составил 10,3 тыс. тонн. Остаётся рассчитывать только на аквакультуру. 

– Дон и так сильно зарегулирован, – завершил своё выступление Олег Степанян. – Но сейчас, помимо Багаевского гидроузла, начали говорить уже об Аксайском. Поэтому надо определиться: хотим ли мы, чтобы Дон оставался рекреационным ресурсом? Или это будет такой транспортный лоток, по которому будут ходить сухогрузы? При этом не стоит забывать обо всех рисках, о которых я уже говорил. В условиях маловодья мы идём неправильным путём. Мы всё время говорим об углуб-лении реки. Но есть другой путь – строить новые суда – трёхтысячники, с меньшей осадкой. А у нас сейчас ходят пятитысячники с осадкой около 3,5 метра.  

***

По итогам круглого стола участники приняли резолюцию. Её главные пункты: 

1. Сформировать экспертный совет по оздоровлению и развитию водохозяйственного комплекса реки Дон и его притоков. 

2. Разработать экологически обоснованный комплекс природоохранных мероприятий по решению экологических проблем малых рек бассейна реки Дон. Провести обследование и создать экологические паспорта малых и средних рек, на основе которых разработать план по восстановлению водности рек, улучшению качества воды и состояния экосистем. 

3. Провести мониторинг и планирование хозяйственной деятельности с целью оздоровления Дона.

Анна КОЛОБОВА
Фото ЮНЦ  РАН