Как предприниматель организовал поисковое движение в Константиновске

Вячеслава Градобоева хорошо знают в Константиновске и всех близлежащих районах. Именно он создал здесь сначала поисковый отряд, а потом уже и музей, посвящённый Великой Отечественной. А если кто-то начнёт искать без вести пропавшего в войну члена семьи, ему обязательно посоветуют: «Обращайтесь к Градобоеву».  

Титанический труд

На мой вполне банальный вопрос: «Почему поисковой работой занимаетесь?» – Вячеслав Александрович отвечает риторическим: 

– Вот как не заниматься? Я – из семьи военного, поэтому всегда тянуло, как и любого мальчишку. 

В юном возрасте Градобоев попал в Калининград, и с этого момента началось его поисковое увлечение. Вместе с дворовой компанией, вооружившись подручными инструментами, он активно исследовал кёнигсбергские подземелья в поисках артефактов – патронов, гранат, немецких значков, военных карт. Он признаётся, что в том возрасте не осознавал опасности, которой себя подвергал, хотя трагедии в подземных коридорах случались: взрывалась граната, стрелял старый патрон. 

Позже, в комсомольские годы, Градобоев увлёкся историей, часто общался с ветеранами, ездил по местам, где в войну проходили бои, но к поисковому движению ещё не пришёл – он просто не знал о его существовании.

– В то время было как. Ты ж не литератор? Нет. Ты историк? Нет.  Археолог? Нет. Тогда рубили по одному. Потом, уже в начале двухтысячных: вы в «Единой России»? Нет. Раз не в «Единой России», вы нам не нужны на этой арене, занимайтесь сами, – объясняет Градобоев.

С 1990-х и до сих пор Вячеслав Александрович занимается предпринимательством – у него собственный магазин с мото- и садовой техникой. В 2010-м, познакомившись с единомышленниками

Александром Павленко и Владимиром Щербановым, Градобоев создал сводный поисковый отряд «Донской» имени Анатолия Калинина по Константиновскому, Семикаракорскому и Усть-Донецкому районам.

За время своей работы поисковики нашли более 500 останков советских воинов, установили 2 000 имён пропавших без вести бойцов, поставили 32 памятника и памятных знака в хуторах и станицах. 

Сейчас в «Донской» входят около 20 человек, среди которых преподаватели, строители, рабочие, пенсионеры. Есть и школьники – это дети участников «Донского», последовавшие примеру родителей.

– Начали находить железки от самолёта. Смотришь, а он уже бросает эту лопату, руками копает. «А вот ещё, дядя Слава, гляньте». Второй раз подъезжает уже подостывший. Начинают попадаться гильзы – уже интересно. В третий раз он уже едет и знает: я сейчас буду копать, начинает учить других новеньких. Вот и всё. Практика, – рассказывает Градобоев. 

В разговоре с Вячеславом Александровичем – ни грамма пафосного патриотизма, к которому мы так привыкли. Без утайки он говорит о том, что поисковая работа не просто тяжёлая, она бесконечная:  

– Много без вести пропавших. Сотни тысяч – мы их никогда не найдём и не похороним последнего солдата. Статистически и формально – похороним. На бумаге. 

Поиски не ограничиваются только раскопками – сведения ищут в интернете, отправляют многочисленные запросы в архивы, опрашивают старожилов, держат связь с другими поисковыми отрядами, распространяют информацию в соцсетях. 

Вячеслав Александрович всегда серьёзен, когда рассказывает о том, что касается войны, всегда с чувством. Особенно когда говорит о сохранении исторической памяти: 

– Сейчас предприимчивые люди начали искать по свалкам и продавать. Приходят и приносят большой стенд фотографий оригиналов ветеранов войны. Фотографии военных лет валяются на свалке и написано: «Никто не забыт, ничто не забыто». 

Он с сожалением отмечает, что уже найденное не сохранили – много материала осталось в сельских или школьных библиотеках и кануло в лету с наступлением 1990-х.

– А ведь школах с 1960-х по 1980-е производилась самая большая поисковая работа именно по военной тематике. Сейчас если процентов двадцать осталось от того, что было – и то хорошо. Что-то разворовали, что-то выбросили как мусор.
Несмотря на все сложности, Градобоев говорит, что одна из самых важных вещей в его работе – реакция людей, когда они узнают о судьбе пропавшего без вести члена семьи. 

– Для нас это титанический труд, потому что всё это делается в свободное от работы время и других дел, но когда ты приносишь человеку медаль деда, он перевоплощается. Был пофигист, балагур, а теперь сидит и плачет. 

История с продолжением

Вячеслав Александрович уверен: проблема в том, что в школах учат только общей истории о войне, не затрагивая того, что происходило в наших местах. – Я зашёл в школу. Попросил учебники по истории. А мне сказали: «А вам какой?» Оказалось, что в одной школе несколько учебников. Посмотрел, что включили в дополнение истории. А Великой Отечественной – вот, – он почти сложил указательный и большой пальцы. – Я честно вам скажу, пойдите в школу и спросите историков, детей, знают ли они простейшее: когда ваш хутор или станица был оккупирован? В какой день окончилась оккупация? Какие герои были в вашем хуторе?

Вячеслав Александрович в своей музейной комнате у немецкой карты

Он активно добивается того, чтобы выпустили отдельное учебное пособие о Великой Отечественной в нашей области, внесли туда сведения областных краеведов и поисковиков. Градобоев убеждён: выпущенные сейчас книги о войне скорее научные, чем учебные.

– Ребята, а у нас не было? У нас Богоявленовская станица. Три с половиной тысячи человек погибло при освобождении этого населённого пункта, Кастырки, Камышина. Мы знаем Мересьева, мы знаем Брест, Курскую дугу. Я не спорю и нисколько не умаляю. Но у нас в области знают только Миус, и всё. А Вёшки? А ведь именно там началась Сталинградская битва. Сейчас многие краеведы и историки, учёные подтверждают это. Тот же Тацинский бадановский рейд. Вот он, лётчик Попов, – тоже герой. Ему не дали звание Героя Советского Союза потому, что он пропал без вести. Да я не прошу много – две-три строчки. Кто он, где погиб, совершил то-то. Я писал письмо губернатору. Отписали это письмо в минкультуры, минобразования. В минкультуры ответили, как в анекдоте: «Слава КПСС, у нас всё есть», а минобразование не ответило вообще. 

Организовать поисковую работу со школьниками в современных российских реалиях очень тяжело. Градобоев предлагает: в каждом учебном заведении должен быть хотя бы небольшой поисковый отряд, который будет вести документальный поиск, потому что брать детей с собой в экспедиции трудно. 

– Мы часто приходим в школы, проводим уроки. Вроде бы поговоришь – и они хотят. Но дело в нашей системе. Одной рукой воспитывают, другой уничтожают самостоятельность, энтузиазм. А вдруг сейчас порежется? А на каком основании физические работы? А вдруг его клещик укусит? Запретили походы. Как тогда нам работать, поисковикам? Бочку кипячёной воды везти, брать медсестру, каждые три минуты делать анализы? Как я могу привлечь к поисковой работе в таком случае? – объясняет Вячеслав Александрович. 
По его словам, всё осложнятся ещё и тем, что до сих пор в истории много не просто белых пятен, но и приписок.

Псалтырь с отметками времени

– Считается, что наш Константиновск оккупировали 19 июля. Это пишут в мемуарах генералы, маршалы. При этом указывают: танков не было, ничего не было. А мы в интернете находим: продаётся альбом за столько-то евро. Мы не смогли купить, но несколько фотографий выставлялось и было написано: «Станица Константиновская. 23 июля». И стоит тридцать четвёрка на фоне константиновского элеватора. Дальше – к нам приезжают люди и говорят, что они родственники командира танковой бригады, погибшего на константиновской переправе. Начинаем искать – и действительно танки были. Ищем воспоминания. Бабушка говорит: «Да, стоял танк в Николаевской». Как же в таком случае танков не было? 
Именно поэтому Градобоев пишет книги по военному краеведению – в его литературном багаже их уже шесть. Говорит, что к писательству его подтолкнул ростовский историк Владимир Афанасенко.

– Мне звонил кто-то, говорил: вот, у вас целая научная работа, вы шесть книг написали. Советовали защищать кандидатскую. Говорю, что мне всё это не надо. Можете даже вычеркнуть как автора Главное, напишите, что 156-я стрелковая дивизия действительно воевала здесь до конца июля 1942 года и действительно совершила подвиг, – горячо говорит Вячеслав Александрович.

Руками трогать

Музей появился не сразу. Ко Дню Победы в 2014 году Вячеслав Александрович оформил у себя в магазине военный уголок.

– Купил макет солдата, форму военных времён. На полочках начал раскладывать наши находки: карандаши, блокноты, солдатские самодельные катушки для ниток, пуговички, остатки от шинелей, осколки от снарядов. Интересной какой-то вещи эксклюзивной не было. Но люди пошли. Говорят: «У нас ведь ничего нигде нельзя посмотреть свободно, потому что пока нет городского музея». В школах, в других учебных заведениях – зайти просто так нельзя. Нужно подготовиться, собрать людей, если два-три человека – никто не пустит. 
Мини-музей в магазине Градобоева вызвал интерес среди и константиновцев, и приезжих. 

– Приходят с детьми, говорят: «Да я не покупать, я в ваш музей специально внуков привёл, чтобы посмотрели, какой солдат был, как одевался, какую винтовку носил». А однажды зашли ребята по тридцать лет. Взяли лодочный мотор – приехали на отдых. Один из них остановился у уголка и начал расспрашивать: «А это что, настоящий автомат? С такими воевали? Это такой орден? Ни фига себе!» Он полчаса простоял, всё рассматривал, у него такие эмоции были. 

В январе 2018-го появилась уже музейная комната поискового отряда. Она расположилась в старом дореволюционном здании – Водниковской больнице, стоящей почти у самого Дона. Помещение предоставили казакам. В течение года никто не брался за оформление музея – взялся Вячеслав Александрович самостоятельно. Поисковики побелили потолки, поклеили обои, вставили окна и решётки. Вячеслав Александрович установил кондиционер и сигнализацию, изготовил стеллажи и полки, отремонтировал крышу. И всё это – своими силами и за свой счёт. 

Несмотря на скромные размеры самой музейной комнаты, она буквально заполнена артефактами, которых хватит на целый музей. Каждый из них – со своей судьбой. Вячеслав Александрович удивительно помнит всё до мельчайших деталей: даты, номера дивизий, имена и фамилии бойцов, даже точное содержание писем. 

Поисковики у станицы Богоявленской в мае-июне 2013-го

Артефакты поисковики не всегда находят в чистом поле или в лесополосах. Миномёт, к примеру, был закопан у кого-то во дворе, а мотоцикл стоял в сарае в одном из посёлочков Мартыновского района. Здесь собраны не только находки поисковиков. Часть экспонатов прислали и принесли люди, часть Градобоев купил на барахолке. 

Помимо макетов оружия, включая миномёт и пулемёт, в музее стоит мотоцикл (!), макеты в советской и немецкой формах, каски, котелки, лежит пачка газет военных времён, немецкие призывные листы. А вот и знаменитый патефон с фронтовыми пластинками – пара нехитрых движений, и уже звучит «Тёмная ночь». 

– Раньше мы на улице выставлялись. Люди приходили, садились на мотоцикл и фотографировались. Теперь в фойе Дома культуры расставляем солдат, ставим миномёт, пулемёт, столы с находками. Начинаю заводить патефон – и все подходят, – рассказывает поисковик.

Многие экспонаты в прямом смысле с отметками прошлого. К примеру,   псалтырь, где чернилами на страницах выведено: «Отечественная война окончена 8 мая 1945 года в среду в 23 часа 01 минуту», «Молоканов Фирс Антонович взят на войну со ст. Семикаракорской 25 августа 1941 года. Писал его сын Семен». 

Но самый популярный артефакт – баян бойца Семена Дёрина с выцарапанными и написанными карандашом надписями. С ним фотографируются все посетители музея. 

И все эти сокровища Вячеслав Александрович не хранит за семью печатями и бронестеклом – охотно рассказывает и показывает, даёт прикоснуться, полистать и, конечно, сфотографироваться. Он считает, что полная виртуализация музеев – большая ошибка. После того как я своими руками полистала газеты 1940-х годов, о которых нам так много рассказывали на лекциях по истории журналистики, начала его в этом понимать. 

Находки

Страшно вот только, что каждому такому сокровищу положена, по доброй русской традиции, своя бумажка.

– Они сейчас идут к требованию: должен быть сертификат на каждый ствол, снаряд, затвор. Вы представляете, сколько тут должно быть сертификатов? Каждый сертификат стоит от трёх до двадцати трёх тысяч. Зачем они это делают только? – высказывается Градобоев. 
И снова его вопрос – риторический. 

Благодарности и не только

Около половины памятников, который поставил «Донской», – за счёт участников отряда. За помощью Градобоев обращается к местным предпринимателям и фермерам. С финансовой помощью от государства дела обстоят сложнее: 

– Чтобы государство мне помогало, я должен открыть свой счёт, зарегистрировать юридическое лицо. Тогда они мне, может быть, помогут. Нужно участвовать в конкурсах и выигрывать. Во-первых, а когда этим заниматься? Во-вторых, это очень скользкая линия – чтобы завтра дядя прокурор пришёл и спросил: «А чем это ты тут занимаешься?», – рассказывает Вячеслав Александрович.
Не везде, к сожалению, находит отклик то, чем занимаются поисковые отряды. Градобоев говорит, что когда речь заходит об этом, у него «на душе вскипает». 

– Сейчас между поисковиками и чиновниками – непонимание. Не могу сказать, что это везде сплошь и рядом. Есть среди них люди – в аппарате, полиции, ФСБ, благодаря которым мы и держимся. Но бывает, что поисковики доказывают: вот здесь лежат бойцы. А чиновники им говорят: а вы их не трогайте, не шумите и не бурчите. И вслед говорят, что из-за меня слишком много хлопот. Порой и такое случается: будешь возникать, какую-нибудь гадость тебе сделаем. С работы твоих поисковиков выгоним. Вплоть до угроз дело доходит. Это делают люди без совести – жулики, которые просто набивают свой карман. Если они продали в детском садике совесть за пирожок, то уже всё.

При этом Градобоев отмечает, что «Донскому» чаще помогают самые обычные люди. 

– Люди неравнодушны. Человек из Смоленска приехал и отдал немецкую агитацию, которая в гильзе была спрятана. Человек из Усть-Донецка позвонил и говорит: «Ребята, заберите колёса бесплатно». Из Мартыновки – заберите мотоцикл бесплатно. Может просто тракторист зайти и дать тысячу рублей. А вот чтобы пришёл чиновник – такого нет. 
И, конечно, поддержку оказывают родные: жена Людмила, сын и дочь со своими семьями.  

– Семья если бы не поддерживала, я бы этим не занимался. Супруга – в первую очередь: и тексты проверяет, и за ноги держит. Говорит: «А то ты туда весь уйдёшь». И потом, отсюда уже тяжело уходить. Если всё это бросить, то только с болью в сердце, – признаётся Вячеслав Александрович.

Алла Долгова
Константиновский р-н, Ростовская обл.
Фото автора и из архива В. Градобоева