Слёзы и суды

Дядя с тётей выставили племянника с беременной женой за дверь

В последнее время в Больших Салах обсуждают семью Айрумянц. После того как племянника с беременной женой выгнали из дома, женщина отправила письмо президенту. Написала, что дом отобрали не по закону, что жить им негде, и попросила помощи. Но отклик властей супругов удивил: пошли не разбирательства, а сплетни и насмешки. Досталось и от районной, и от сельской администрации. 

– О том, что я написала Путину, судачило всё село, – вспоминает Эдита Айрумянц. – Стою как-то на почте, квитанции получаю. Подходит один парень из администрации, ехидно улыбается и говорит: «Я слышал, ты с Путиным вась-вась?» Смеялись надо мной. А что ещё я могла сделать? Жить было негде. Увидела в интернете ссылку – дай, думаю, расскажу свою историю. После моего обращения к президенту дело направили в районную администрацию, а там и сельская подключилась. А толку-то? Скоро зима, у меня маленький ребёнок, а жить по-прежнему негде». 

Без родителей, но не сирота

Семья Сергея Айрумянца, мужа Эдиты, в восьмидесятых переехала из Азербайджана. Он родился уже в России. Первыми приехали два брата, Шаген и Вартан Хачатуряны. Они приходятся дядями Сергею. Шаген стал снимать жильё в Больших Салах, Вартан поселился в Ростове. Вскоре и бабушка с дедушкой решили пребраться в Россию. Выслали сыновьям деньги на покупку земли и небольшой кухоньки. 

В Больших Салах Вартан купил участок с кухонькой для стариков, но недвижимость оформил на Шагена – только у него были российские документы. 

До приезда бабушки с дедушкой в той кухне жила мама с маленьким Серёжей. Когда старики приехали, она уже была при смерти. После похорон дочери бабушка с дедушкой взяли опекунство над её полугодовалым сыном Серёжей. 

Отца рядом не было: сначала в тюрьме сидел, а потом и вовсе пропал. В розыск подавали, но не нашли. 

– Сергей Айрумянц не был признан ни сиротой, ни оставшимся без попечения родителей, поэтому и квартиру не получил, – говорит Варвара Даглдян, сотрудница районной администрации. – Оформить опекунство на несовершеннолетнего ребёнка можно даже при живых родителях, которые по каким-то причинам – например, семейным – не могут воспитывать ребёнка. У Сергея матери не было, а отец его не воспитывал. Поэтому органами опеки было принято решение оформить опекунство. Мы не могли лишить отца родительских прав за то, что его не было. Он мог в любой момент появиться и заявить свои права на ребёнка. А если и была необходимость лишить отца родительских прав, то опекунам нужно было написать заявление. Но заявления не было.

Зимовали в сарае

Вскоре Шаген Хачату-рян подумал: зачем ему платить за съёмное жильё, если у него своя кухня имеется? Вернулся и выгнал стариков с младенцем из маленькой старой кухоньки. В зиму. Холода пережили они в сарае с коровами, а весной дедушка стал на том же участке дом строить. Оформил на себя и не скрывал, что планирует оставить его внуку.

Спустя несколько лет дедушка умер. Хозяйкой нового дома стала бабушка. После её смерти Сергей Айрумянц считал, что владельцем является именно он. Но в феврале прошлого года дядя с тётей выставили племянника и его беременную жену за дверь. Оказалось, он только прописан в этом доме, а владелец недвижимости – дядя. Кинулись искать завещание бабушки. В сельской администрации развели руками: у них искомого документа нет и никогда не было. Был другой – заявление о сносе нового дома, подписанный рукой бабушки. Зачем женщине понадобилось разрушать дом, который они с мужем строили специально для внука, остаётся неизвестным. Эдита полагает, что дело в малограмотности бабушки: она подписывала все документы, что ей приносили, – думала, что оставляет всё Серёже.

Но дяде удалось обойти заявление о сносе дома своеобразной рокировкой. Адрес дома и кухни поменяли местами, новой постройке достался адрес кухни – той самой, в которой когда-то ютилась вся семья. Лет пять назад кухоньку снесли, а новый дом остался. Дяде. 

– Мы запрашивали документы, чтобы узнать, на каком основании Шаген Гургенович стал хозяином, – говорит Эдита. – Никаких документов нет. С этим мы сейчас и разбираемся. 

Молодым пришлось снимать дом. Тысяч пятнадцать уходило на оплату жилья, около шести – на оплату коммунальных расходов, потому что дом большой, а других в поселении не сдают. В бюджете семьи оставалось четыре-пять тысяч на трёх человек в месяц. 

«Думала, к тебе Путин приедет?»

– Много раз мы ездили и в МФЦ, и в собес, и в местную администрацию, и в районную. Спрашивали, к кому обращаться. Без толку. Знай себе талдычили: «Мы вам ничем не можем помочь». 

Когда Эдита отправила письмо президенту, к ней тут же снарядили целую делегацию сотрудников администрации: и районной, и сельской. 

– Приехали и подшучивают надо мной: «Неужели ты думала, что к тебе Путин приедет?», – качает головой она. – А я им в ответ: «Не надо так со мной разговаривать, я каждое ваше слово запомню – и ещё одно письмо в администрацию президента отправлю». Накипело уже. 

– Тогда они посерьёзнели, – продолжает Эдита. – Спросили, почему я сразу к ним не обратилась, а «через голову полезла». А я столько раз приходила, что уже отчаялась!

Объяснила это им. Через неделю мне перезвонила Варвара Даглдян, сотрудница районной администрации. Она нашла документы, пригласила меня их посмотреть. Мы с мужем приехали. Варвара достала ксерокопии сиротского дела Сергея Айрумянца из архива отдела образования. В этих папках находятся все сведения о ребёнке: кто опекуны, где он учится, справки о состоянии здоровья и многое другое. Показала их нам и посоветовала адвоката. 

Решит только суд

– В любом случае, решить этот вопрос можно только в суде, – говорит Аршалуйс Хошафян, адвокат, консультировавший семью Айрумянц. – Оформление в собственность этого дома дядей, скажем так, сомнительно. Надо обжаловать документы, на основании которых он стал владельцем дома. Я считаю, что выиграть дело можно: в документах есть нарушения. Но решение суда предсказывать не берусь. Какие тут могут быть гарантии? Никаких. Согласно статье 200 ГК РФ, срок исковой давности – три года – начинает действовать с того момента, когда человеку стало известно о нарушении его прав. Сергею Айрумянцу эта ситуация стала известна в начале прошлого года. За эту ниточку и стоит зацепиться. 

– Из съёмного дома мы съехали: он понадобился самой хозяйке. В доме родителей для нас нет места – и так живут вчетвером, а дом небольшой. Сейчас мы живём в маленькой кухоньке моих родителей, у нас нет отопления, нет воды – никаких условий, – сетует Эдита Айрумянц. – Близится зима. На руках маленькая дочка. Что делать, я не знаю. 

Судебный процесс предстоит длительный и трудоёмкий – сначала надо будет признать незаконными распоряжения поселкового совета, потом признавать право на часть наследства на домовладение, доказывать, что этот дом принадлежал его дедушке и бабушке, затем признавать недействительным то свидетельство о собственности, что получил его дядя. 

Сам дядя, Шаген Хачатурян, комментировать ситуацию отказывается наотрез. 

– Ещё смелости прийти к нам хватило, – удивляется он, выглядывая с женой из окна прихожей. – Я ничего вам рассказывать не буду. Убирайтесь отсюда!

Его племянник Сергей работает в шиномонтажной мастерской без выходных, но денег всё равно не хватает. Эдита раньше подрабатывала визажистом. Работу пришлось оставить, чтобы присматривать за дочкой. 

Первый суд Айрумянц предстоит уже скоро. Но это только первый бой – впереди долгие судебные тяжбы. 

Ирина БАБИЧЕВА
с. Большие Салы, Мясниковский р-н, Ростовская обл.